–Это моя детка постаралась,– хрипит Роттер, оказавшийся рядом.
Я перевожу на него взгляд и не знаю, что сказать. Мне не нравится его интонация, не нравится вид, с которым он ведет разговоры об Эбигейл. Но я молчу. Он отец. Меня никто не спрашивает, как он должен и как не должен общаться с дочерью.
–Что обозначают эти символы?
–Эби вычитала их в книжке своей мамаши. Они защищают, не дают злу переступить порог и прочая дребедень. Благодаря этим каракулям мы скрывались многие годы.
–Полезные каракули.
–Да не то слово! Я много чего полезного нашел в вашем мирке.– Дюк выковыривает мизинцем остатки еды из зубов и по-идиотски улыбается:– Золотое дно эти ваши ведьмочки.
–В каком смысле?
–Моя дочурка многое умеет.
–Вам с этого что?
–Ну вы ведь не думаете, что она помогает бесплатно, верно?
Я вглядываюсь в серые глаза гостя. О чем он говорит? Не понимаю. Он торгуется? Продает свою дочь? Желчь подскакивает к горлу ярым пожаром.
–Что?
–Ты меня услышал.
–Вы здесь ради денег?
–Моя детка подвергается немыслимой опасности!– напоминает он и разводит руки в стороны.– Конечно, это будет дорого стоить. А ты как хотел? Думал, мы приехали в эту дыру, чтобы подержать вас за руку, пока вы давитесь соплями?
–Но она не вещь, которую вы можете…
–Я сам разберусь, что мне делать с моей дочерью.
Невероятно!
Не все монстры обитают в аду. Некоторые из них живут рядом с нами, наши соседи, друзья, они только внешне похожи на обычных людей, внутри они гниют и смердят, как протухшее мясо. Я морщусь от отвращения и отворачиваюсь от Роттера.
–Что тебя так испугало?– кричит мне в спину Дюк.– Кишка тонка? Да?
Не оборачивайся! Не оборачивайся!
Я поднимаюсь по лестнице, забыв про боль. Не знаю, как Эбигейл терпит этого ублюдка. Но, клянусь, если он хотя бы пальцем ее тронет, я с него кожу живьем сдеру. К жестокости в сверхъестественном мире я привык. Смотреть на жестокость в настоящем мире у меня попросту нет ни сил, ни желания.
Я собираюсь пройти в гостевую комнату, но замечаю, что дверь в спальню Ариадны приоткрыта. Останавливаюсь, ощутив, как судорога прокатывается по телу, ведь я, наивный идиот, думаю, что Ари вернулась домой. Но затем я вижу Хэрри, сидящего на кровати, и Эбигейл, сосредоточенно вырисовывающую что-то за столом.
–Чего вы там застыли?– неожиданно спрашивает Эби.– Может, пройдете?
У Ари в комнате ничего не изменилось: шторы задернуты, кровать смята. Я пытаюсь не показывать, как чертовски сложно мне тут находиться, и выдавливаю пресную улыбку.
–Чем занимаетесь?
–Я рисую.
Эби вновь поворачивается лицом к столу. А я подхожу ближе, чтобы посмотреть на ее произведение искусства. На удивление, девочка и правда очень хорошо рисует. Сейчас ее эскиз напоминает мне нашу церковь, которая находится на въезде в Астерию.
–Неплохо.
–Спасибо. Я знала, что вам понравится.
–О чем вы секретничали с Джейсоном?– отстраненно спрашивает Хэйдан и нервно стягивает с лица очки.– Может, поделишься?
–Да нечем делиться,– как можно безразличнее отрезаю я,– ничего интересного.
–Ты издеваешься?
–Хэрри.
–Мэтт. Что за фигня?– Брат поднимает на меня взгляд.– Будешь врать мне?
–Нет.
–Тогда о чем вы говорили?
–Ему просто захотелось…– Я начинаю в очередной раз выражаться на языке жестов, который обычно выдает мою ложь с потрохами.– …покурить.
–Ты считаешь, я слабак,– кивает Хэйдан и надевает очки,– думаешь, я ни на что не способен. Думаешь, я лишний груз, который тормозит тебя.
–Что за чушь.
–Я знал! Ты никогда в меня не верил.
–Хэрри!– Брат поднимается с кровати, идет к двери, а я преграждаю ему путь.– Остановись, ладно? И не говори чепухи. Сейчас не время…
–Для чего не время?– Он глядит на меня так обиженно и зло, что я застываю. Какого черта мы вообще с ним спорим, если я пытаюсь его шкуру спасти?– Ари в меня верила.
–При чем тут Ари?
–Она знала, что я могу помочь. Она доверяла мне, а ты вечно действуешь один.
–Я не действую один. Ты ведь ездил со мной к Логану, забыл уже?
–Да, как личный водитель, я вполне могу пригодиться. И как фантазер. И как лжец.
–Я не хочу выяснять отношения,– раздраженно бросаю я.– Все мои действия имеют смысл. Если ты еще этого не понял, мне очень жаль.
–Мы с тобой пообещали, что не будем друг другу врать.
–И к чему это привело? Ты умер.
–Сейчас я жив.
–Только потому, что Ари – самоотверженная идиотка.
–Я хочу быть в курсе того, что происходит,– отрезает Хэйдан, нахмурив брови,– ты не должен оберегать меня. Иногда я срываюсь, порой мне страшно…
–Еще вчера ты не мог самостоятельно вести машину, а сегодня уже рвешься в бой?
–Я сам разберусь.
–Нет, не разберешься.
–Почему ты никогда в меня не веришь, Мэтт?– выкрикивает он, округлив ореховые глаза, а я отворачиваюсь, стиснув зубы.– Дай мне шанс! Я хочу помочь.
–Ты сделал так много. Ты умер!– Я смотрю на брата.– Лучше ты дай мне шанс позаботиться о тебе. Я стоял на кухне и смотрел, как Ариадна держится за твою руку. Ты нашел в себе силы вскочить, ты схватился за ее пальцы, а я просто сидел.
Хэйдан отступает, а я закрываю ладонями лицо.
–Ты думаешь, что не помогаешь. Но ты помогаешь мне постоянно, когда я вижу, что с тобой все в порядке, когда понимаю, что ты рядом.
–Я никуда не денусь, если мы начнем решать проблемы вместе.
–Я и так постоянно вываливаю на тебя все неприятности.
–Поделиться переживаниями – это не вываливать неприятности.
–Для меня это важно.
–А для меня важно быть в курсе того, что происходит. Поставь себя на мое место! Я, будто пятилетний ребенок, стою и смотрю, как вы уходите. Думаешь, это нормально?
–Нет, но ты сам дал мне понять, что тебе нужно еще время.
–Значит, с этого дня не делай мне поблажек. Я боюсь, и я боялся раньше, Мэтт. Сейчас труднее, но это не значит, что я не способен вам помочь.
–Да просто…
–О боги!– неожиданно кричит Эбигейл и откидывает карандаш. Она стремительно поворачивается и округляет огромные глаза.– Вы повторяете одно и то же. Я серьезно, сколько вам лет? Может, прекратите вести себя как дети?
