–Мой отец рассказывает, что, когда он был маленьким, почти у всех знакомых были домашние животные. У него была собака по кличке Бутси и кот Страйп. Он до сих пор их вспоминает. Вот зачем правительству запрещать домашних животных?
–Ой, ну опять же из-за еды,– ответила Джен. Она достала из пакета печенье с шоколадом и помахала им для убедительности.– Без кошек и собак людям достаётся больше продуктов. Отец говорит, что если бы богатые не нарушали закон, то многие виды животных просто вымерли бы.
Люк взглянул на печенье в руке. Значит, теперь он виноват ещё и втом, что объедает не только людей, но и животных?
Джен увидела выражение его лица.
–Слушай, дурью-то не майся,– заметила она.– Это всё жульничество, понял? В мире продуктов больше чем достаточно, особенно сейчас, когда детей рождается очень мало.
–Что?– спросил Люк.
–Ну так, кроме принятия закона о народонаселении, правительство организовало целую кампанию, чтобы отвадить женщин от рождения детей. Во всех городах развесили плакаты с изображением беременной женщины и суровых преступников с подписью: «Кто самый страшный преступник?» Прочитаешь плакат, и ясно, что это женщина. На другом плакате,– она хихикнула,– был нарисован огромный живот с подписью: «Дамы, неужели вы хотите так выглядеть?» Вдобавок беременным женщинам не разрешается никуда ходить. Отец сказал, что сейчас рождается так мало детей, что население скоро сократится наполовину.
Люк ошеломлённо покачал головой.
–Так почему бы не снять плакаты и не разрешить людям иметь столько детей, сколько им хочется?
–Люк, перестань искать в этом какой-то смысл,– закатила глаза Джен.– Пойми, это правительство. Поэтому нам и нужно провести митинг…
Люк тут же быстро сменил тему.
–А чем же занимаются беременные женщины, если не могут никуда пойти? Про людей не знаю, но у свиней дети появляются через четыре месяца. Неужели женщины всё это время сидят дома?
–Хочешь сказать, прячутся, как мы?– спросила Джен. Она попалась на удочку и отвлеклась.– Многие просто притворяются, что располнели. Мама рассказывала, что в тот день, перед тем, как меня родить, ходила по магазинам, и никто ничего не заметил. Но это же моя мама!
И потом добавила, как мать потащила её за покупками в город в десяти часах езды отсюда, потому что, по слухам, там продаются хорошие дамские сумочки.
–Наверное, именно поэтому братья не сдают меня в полицию,– заметила Джен.– Если бы не я, мать затаскала бы их по магазинам. Представь себе эту парочку горилл с сумками!
Она забавно изобразила, как еле тащит набитые всякой всячиной пакеты.
Хотя Люк видел её братьев только издали, он уловил сходство и захохотал.
–Братья тебя никогда не выдадут,– возразил он.– Никогда.
–Конечно,– согласилась Джен.– Они меня лю-ю-бят.
Она шутливо обняла себя и плюхнулась рядом с ним на диван.
–У них просто ума не хватит, как меня выдать и не навредить родителям и себе заодно. А твои?
–Мои не дураки,– возразил Люк.– Или… ты о чём?..
–А они тебя не выдадут?– прищурилась Джен.– Не сейчас, а когда-нибудь потом, в будущем, когда не станет родителей. Плохо от этого будет только тебе, а они получат кучу денег…
Об этом он раньше не задумывался. Но ответ знал.
–Никогда,– срывающимся голосом без колебаний заявил он.– Я вних уверен, как в самом себе, мы ведь вместе росли.
Странная уверенность, потому что теперь братья даже дразнили его крайне редко. Мэтью серьёзно ухаживал за девушкой, проводя каждую свободную минуту у неё дома. Марк неожиданно увлёкся баскетболом и даже уговорил отца прибить старый обод от колеса к амбару вместо корзины. Люк слышал, как он допоздна бросает мяч в кольцо. Хоть Люк и чувствовал, что братья его переросли, в их преданности он был уверен.
Ему их не хватало.
Но всё это не имело значения. Теперь у него была Джен. Остаток дня Люк удерживал Джен от разговоров о митинге, и ккомпьютеру они даже не подходили. Просто развлекались. Через несколько часов он пополз домой, размышляя о том, что в принципе не возражает прятаться. Так могло продолжаться вечно, лишь бы они сДжен могли встречаться. Скоро на деревьях вновь зазеленеют листья, и пробираться к её особняку будет не так страшно. А начнётся посевная – отец весь день будет работать в поле, и они сДжен смогут видеться чаще.
Однако апрель наступил до посевной.
22
Первые две недели апреля лил дождь, иЛюк в панике никак не мог дождаться новой встречи сДжен. Наконец земля просохла, отец поехал в поле пахать, иЛюк бегом помчался кДжен.
–Ой, хорошо!– обрадовалась она.– Сейчас расскажу тебе предварительные боевые планы. Боялась, что придётся просто заехать за тобой в четверг вечером, а потом по пути сообщать подробности.
Люк осторожно закрыл за собой дверь и поправил жалюзи, чтобы их сДжен никто не заметил. Потом повернулся к ней.
–Это ты о чём?– спросил он.
Хотя и так знал. И его сердце заколотилось сильнее, чем при пробежке через дворы.
–О митинге, конечно,– нетерпеливо ответила Джен.– Всё готово. Я возьму одну из родительских машин и по дороге захвачу ещё троих наших. Но я позаботилась, чтобы для тебя тоже осталось место. Тебе повезло… многим детям придётся добираться пешком. В шесть утра встречаемся у дома президента.
Люк стиснул шнур от жалюзи.
–Ты умеешь водить машину?– спросил он.
–Очень даже неплохо,– язвительно усмехнулась она.– Братья научили. Давай садись.
Она указала ему на диван. Он уселся, аДжен примостилась на краешке.
–А ну как полиция вас остановит ещё по пути в столицу?– спросил он.
–Ты хотел сказать «нас»? Нас же двое. Ты ведь тоже едешь, помнишь? Не волнуйся, никто не остановит,– хихикнула она.– Я проверила график работы госслужащих по компьютеру. Скажем так, несколько полицейских из демографического надзора неожиданно получили выходные.
–Ты что, изменила их график работы? Ты и это умеешь?
Джен, хитро блеснув глазами, кивнула.
–Я целый месяц прикидывала, как туда подобраться, но сейчас перед тобой опытный хакер.
Теперь Люк смутно понимал, почему в прошлые встречи она казалась спокойной и счастливой. Для неё словно наступили каникулы, перерыв в напряженной работе по подготовке к митингу. Хорошенько присмотревшись, он увидел в её глазах усталость. Джен была похожа на его мать после двадцатичасовой смены на птицефабрике или отца после того, как он целый день тюковал сено.
Но, в отличие от его родителей, в её глазах было что-то ещё: удача вскружила ей голову!
–А если кто-нибудь обнаружит изменения? И восстановит график?
