–Конечно, дорогая, как скажешь,– ответил мэр и тоже улыбнулся.– Для тебя – что угодно.
Когда Натали услышала эти слова, полные лжи, ей показалось, что в её сердце вонзился кинжал. Это было невыносимо. Она пережила ссоры и разлад родителей, она знала цену дрожащим улыбкам и прозрачной лжи. ИНатали уже выросла. Она перестала быть наивным глупеньким ребёнком, который не догадывается, что родители несчастливы вместе. Она уже пережила развод родителей, смерть бабушки – а потом ещё и исчезновение мамы. И не собиралась переживать то же самое во второй раз.
–Вы просто ужасные люди,– громко сказала она.
Натали не смотрела на другую бабушку: она ещё не решила, включить её в этот список или нет. Она лишь прищурилась, глядя на мэра, знакомое лицо которого теперь казалось особенно отвратительным. Он был так жалок – жалок, слаб… и фальшив. Он заменил все зубы искусственными и сделал пластическую операцию, чтобы убрать морщинки на лбу и около губ.
–Ты тоже шпионишь за мамой?– язвительно спросила Натали.– Так же, как она…– Прежде чем Натали успела договорить, мэр резко повернулся к ней и подозрительно спросил:
–За кем шпионит твоя мама, Натали? Что ты об этом знаешь?
–Разумеется, она имеет в виду, что Сюзанна наблюдает за уборщиками,– сказала другая бабушка, вставая между мэром иНатали.– Сюзанна следит за всеми служащими, как ты и хотел, Роджер. Она защищает тебя иНатали – и всё, что вы создали сообща, власть, которую вы упрочили. Сюзанна старается ради того, чтобы ты её не потерял.
Натали имела в виду не это. Она имела в виду, что судья шпионит за мэром. Но прежде чем она успела возразить, судья взяла её за плечо.
–Уведи девочку, мама,– приказала судья, буквально толкая Натали к другой бабушке.– Ей не нужно этого видеть. На глазах у всего мира она должна вести себя как человек, который знает, что его родители очень любят друг друга и действуют заодно. Так оно и есть, разумеется.– Теперь великолепная улыбка судьи была адресована Натали.
Эта улыбка буквально ослепляла – и очень напоминала мамину. Рот был точно таким же, и глубокие складки в углах губ, и ярко блестевшие глаза. Внешне всё совпадало. Но мамина улыбка казалась тёплой, как солнце; аулыбка судьи напоминала лампочку в холодильнике.
Мама улыбалась по-настоящему, а судья снова лгала.
«Эта женщина разучилась говорить правду»,– подумала Натали.
Улыбка судьи, собственные мысли и повторение одного из трёх худших событий в её жизни совсем выбили Натали из колеи; она едва заметила, что другая бабушка тянет её к двери.
«Стоит ли сопротивляться?– подумала Натали.– Или лучше пойти с ней? Нужно выяснить у старших как можно больше – или я должна отправиться на поиски Грейстоунов? И ещё надо найти другую Натали. А мы ничуть не приблизились к разгадке. Мы по-прежнему не знаем, где мама, миссис Грейстоун иДжо».
Другая бабушка открыла дверь и вытолкнула Натали в коридор, прежде чем та успела собраться с мыслями и спросить:
–Куда ты меня ведёшь?
–Нам надо поговорить,– сказала другая бабушка.– Внизу.
Внизу – то есть там, где сейчас Грейстоуны. Где другая бабушка сразу их увидит.
Пальцы другой бабушки до боли впились в плечо Натали.
«Если она так обращается с человеком, которого считает родной внучкой,– подумала Натали,– что же она сделает сГрейстоунами?»
Глава 44
Финн
–Эмма!– воскликнул Финн, дёргая сестру за руку.– Ты слышала? Чез разговаривает сНатали! Натали вернулась!
Эмма оторвалась от маминого письма, но взгляд у неё был рассеянный, как будто мозг ещё занимался расшифровкой.
Финн не стал ждать ответа. Он отодвинул деревянную панель в фальшивой задней стенке кладовки и выскочил вслед за Чезом. Пусть Эмма догоняет, если хочет. Финн бросил фонарик, потому что в подвале хватало света. Стук упавшего на пол фонарика заставил Чеза иНатали повернуться. Чез предостерегающе покачал головой. «Это же Натали, а не охранники!»– подумал Финн. Честное слово, иногда Чез волнуется не по делу. Но Финн ничего не стал говорить – всю энергию он вложил в то, чтобы добежать до Натали, стоящей в другом конце подвала. И он совершенно не понимал, отчего Чез застыл на месте. Разве ему не хочется поздороваться сНатали?
Финн пробежал мимо брата – и растянулся на полу. Обернувшись, он заметил, как Чез убирает ногу. И тогда Финн сложил все фрагменты воедино – зелёная кроссовка Чеза, которая ещё касается его лодыжки, своё неожиданное падение…
«Чез поставил мне подножку»,– подумал Финн. Точнее – «Чез подставил мне ногу?!»
Потому что это было дико. Чез не поступил бы так. Сбить его с ног в шутку могли Тиррел или Эмма – но только не Чез.
Чез наклонился над братом, помогая Финну встать.
–Ты не ушибся?– спросил он – громко, как будто хотел, чтобы Натали услышала. И добавил шёпотом:– Это не она. Давай сделаем вид, что мы ей верим. Но ничего не говори.– Чез замолчал – наверное, потому, что Натали (ненастоящая Натали?) бросилась к ним и воскликнула:
–Финн! Ты не ушибся?
–Всё нормально,– сказал Чез, отряхивая брату спину, словно Финн упал в грязь, а не на синий ковёр, который только что пропылесосили.– Чез тянул время и взглядом умолял Финна молчать.
Натали – не та Натали – подбежала к ним и стала неловко помогать.
Но Финну больше не хотелось её обнять. Потому что одного внимательного взгляда хватило, чтобы всё понять.
У этой девочки были красивые волосы, как уНатали, такое же лицо в форме сердечка, такая же дружеская улыбка. Такая же одежда. Но глаза смотрели по-другому. Слишком настороженно, слишком подозрительно. Совсем как у настоящей Натали в тот день, когда она впервые встретилась сГрейстоунами. Это была другая Натали.
–Расскажите всё,– потребовала другая Натали, по-прежнему улыбаясь.– Почему вы ушли из маминого кабинета, в смысле из кабинета судьи? Что случилось?
–Ты первая,– сказал Чез.– Расскажи нам, что ты видела.
«Ой,– подумал Финн.– Ой-ёй-ёй». Он скрестил руки на груди и встал плечом к плечу сЧезом (правда, учитывая разницу в росте, получилось скорее плечом к локтю). Он изо всех сил крепился. Но руки уФинна дрожали, а потом начала дрожать и нижняя губа. Это всё было неправильно. Грейстоуны иНатали дружили. И другая Натали так походила на настоящую, что казалось неправильным сердито смотреть на неё и что-то утаивать.
А потом Финн услышал, как открылась дверь подвала.
–Быстро! Прячься!– шепнул Чез, снова толкая Финна на пол, и сам пригнулся.
Другая Натали замерла. Финн схватил её за руку.
–И ты тоже прячься!– велел он. Финн сам не знал, почему так поступил – потому, что она была похожа на Натали, или потому, что они притворялись, будто поверили ей… или просто потому, что она была живым человеком и он не хотел, чтобы она попала в беду.
