–У другой Натали в комнате был такой же плакат, и она его сорвала,– сообщил Финн.– А ты почему нет?
–Я… побоялась,– вздохнула Лана.– Просто не смогла.– Её взгляд метнулся в другой угол, где висел какой-то большой прямоугольный предмет, накрытый старым пледом. Чезу не нужно было заглядывать под плед, чтобы понять, что там скрывается очередной телевизор. Его ноги сами собой развернулись в ту сторону.
Эмма опередила его на три шага – на целых три шага она подошла ближе к телевизору.
–Эмма, стой!– крикнул Чез.– Не надо!
Остальные тоже бросились к Эмме.
–Возьми мои монетки! Они тебе помогут!– воскликнул Финн.
–Кафи не сможет выдернуть провод, он слишком высоко!– крикнула Кана.
–Борись!– потребовал Рокки.
–Не могу, не могу, не могу…– простонала Эмма.
Все пятеро вцепились в неё.
«У нас с собой монетки,– подумал Чез.– Вдруг они помогут? Вдруг…»
Эмма продолжала двигаться к телевизору. Чез едва успел схватить её за плечо.
Она потянулась к телевизору, а потом выхватила из чехла рычаг и размахнулась.
Комнату наполнил звон бьющегося стекла.
Глава 34
Финн
–Эмма, ты просто гений!– закричал Финн.– Мне это даже в голову не пришло! Ты умница! Ура!
Из-под старого пледа сыпалось битое стекло. И с каждым упавшим на пол осколком улыбка Финна становилась всё шире.
–И удар у тебя что надо,– одобрила Кона.
–Жалко, что ты сразу нам не сказала,– произнёс Рокки.– Меня чуть удар не хватил, когда ты пошла к телевизору. Если бы ты его включила, я… я…
–Он бы нас околдовал,– договорил Чез.– И мы все оказались бы в ловушке.
Эмма уставилась на рычаг, который держала в руках. Вид у неё был далеко не победоносный. Она тяжело дышала, как если бы чудом спаслась от смерти.
«Нам грозила страшная опасность»,– подумал Финн.
–Я… сама не знала, что буду делать,– призналась Эмма.– Я ни о чём не думала, пока Чез не положил руку мне на плечо. Но я надеялась… Почему рычаг не открыл туннель в другой мир? Почему опять не сработал?
–Так вот что это было!– воскликнул Финн.– Ну, Эмма, ты просто героиня! Ты пыталась открыть туннель, даже когда тебя манил телевизор!
Эмма стукнула рычагом о стенку чуть ниже телевизора.
Ничего не произошло.
Она бросила рычаг на пол:
–А я уже начала надеяться!
Лана подняла рычаг – осторожно, словно бесценную жемчужину.
Или яйцо.
Или семечко.
То, из чего могло что-то получиться.
–Вы думали, что он откроет дорогу в другой мир?– спросила Лана.– Это один из таких рычагов?– Она повертела его в руках.– О-о… вот, значит, как выглядят монетки, когда достигают своей цели и соединяются.
–Достигают цели?– повторил Финн, буквально вцепившись в эти слова.– В каком смысле? Рычаг не достиг цели, иначе мы бы вернулись в наш мир!
–Я имею в виду – все монетки, из которых он сложен, дошли до адресата,– сказала Лана.– Видите, на них написано «УСЛЫШЬ НАС, НАЙДИ НАС, ПОМОГИ НАМ…»? Значит, сообщения доставлены. И прочитаны. Я об этом только слышала, но говорят, если собрать достаточно монет, можно с их помощью открывать туннели и странствовать между мирами. Это уже не просто связь двойников.
–Мы видели, как работает рычаг!– заверил её Финн, поднимая рычаг с пола.– Он привёл нас сюда! И поможет нам попасть обратно: главное – найти подходящее место! И ты отправишься с нами и будешь там в безопасности. И…– Он вдруг вспомнил, что его мир перестал быть безопасным – ведь туда вторгся мэр Мэйхью. А мама, Натали и остальные лежат без сил под действием бомб-вонючек.
–Нет,– сказала Лана, грустно качая головой.– Нет, если ваш рычаг перестал работать. И если, как ты говоришь, мэр Мэйхью уже в вашем мире. Он, скорее всего, и там установит экраны, контролирующие сознание. И тогда монетки перестанут путешествовать между мирами. Все пути закроются. Сколько бы у нас ни было монеток и рычагов.
–Но это же просто твоя гипотеза?– спросила Эмма.– Ты же не на сто процентов уверена?– Она как будто умоляла сказать ей, что есть какой-то способ победить мэра Мэйхью и других злодеев, которые хотят с помощью телевизоров и бомб-вонючек покорить оба мира.
–Я знаю, что монетки больше не могут путешествовать между мирами,– произнесла Лана таким тоном, словно сообщала о чьей-то смерти.– Они перестали это делать в девять часов тридцать восемь минут. Значит, и рычаги тоже.
Финн не смотрел на часы с тех пор, как проснулся утром. Но девяти часов тридцати восьми минут, когда в доме Натали дождём начали сыпаться монетки, совершенно точно ещё не было. И когда Чез открыл туннель в полу, скорее всего, ещё тоже не было…
Но когда Рокки попытался воткнуть рычаг в стену и ничего не вышло, уже вполне могло быть девять часов тридцать восемь минут.
–Ты чего-то не договариваешь,– заметила Эмма.– Где ты была утром в девять тридцать восемь? Что ты делала? Из каких источников получила информацию?– Эмма была настоящим учёным. Для неё всегда были важны факты.
Лана тяжело села на постель.
–Я не то чтобы нарочно что-то скрывала,– сказала она.– Просто я… не привыкла доверять никому, кроме Натали. Я больше ни с кем не была так откровенна.
Эмма взглянула на Финна, будто просила его о помощи. Но что он мог сказать?
–Дай,– сказала Кафи, изгибаясь в руках сестры. Наверное, ей хотелось подобрать с пола осколок.
–Давай отодвинем кровать,– предложил Финн.– Пусть ползает с той стороны.– Чтобы продемонстрировать свою силу, он принялся оттаскивать кровать от стены и… остановился, когда днище кровати задело стоящие под ней картонные коробки.– Ух ты! У тебя здесь что, мировой запас монеток?!
Из коробок посыпались сотни монеток. Или даже тысячи.
–Нет!– простонала Лана.– У меня… у меня всего несколько штук! Забудь, что ты это видел! Никому не говори! Особенно моим родителям. Они меня сдадут. Ты не…
Финн сел на кровать рядом с Ланой. Запястьем, обмотанным скотчем, он коснулся монеток, которые лежали – как он теперь понял – в пакете у неё под футболкой.
–Ты дружишь с Натали из этого мира, а мы дружим с Натали из нашего мира,– сказал он.– Точнее, мы дружим с обеими Натали. У тебя есть монетки, и у нас тоже. Ты хочешь бороться с телевизорами, и мы хотим. И бомбы-вонючки тебе, наверное, тоже не нравятся. Мы на одной стороне.
Лана придвинулась к Финну. Чез, Эмма, Кона и Рокки, словно по молчаливому уговору, сели полукругом на пол у постели. Кона посадила Кафи в центр, чтобы та наконец могла поползать.
