–Но…– с надеждой начала Эмма. Она знала, что должен быть хоть какой-то выход и что у них должен оставаться шанс.
–Но прямо сейчас они черпают силу для вторжения в другой мир из сознания людей, подвластных им в этом мире,– сказал мистер Гус.– Сила мысли, творческая энергия… её выкачивают, чтобы мэр и остальная власть могли распространить своё влияние и на ваш мир. Когда люди вышли и посмотрели на небо – они вдруг перестали служить и выполнять приказы. Как будто… отключилось электричество.
–Или, наоборот, скакнуло напряжение,– сказала Кона.– И хорошие люди сделали первый шаг…
–Теперь всё понятно!– возбуждённо воскликнул Финн.– Я вернусь на телевидение и попрошу людей выйти на улицу… допустим, на пять минут. Тогда нам хватит времени, чтобы использовать рычаг! Мы вернёмся домой, спасём маму и наших друзей и победим мэра. Дайте мне только пять минут, чтобы поговорить с людьми,– вот и всё!
Финн был таким оптимистом.
–Нет,– произнёс мистер Гус, печально качая головой.– Приказы и просьбы не принесут результата. Главное – чтобы люди думали своей головой, понимаешь? Каждый из них, по отдельности, хочет перемен к лучшему. В прошлый раз тебе удалось застать их врасплох. А если попробуешь снова провернуть ту же штуку, они просто пожмут плечами и подумают: «Да ладно! Когда я вышел на улицу и посмотрел на небо, ничего не произошло. Лучше буду сидеть и смотреть телевизор».
Эмма сердито взглянула на звукооператора. Ну и мрачный тип! Удивительно, что он вообще имел дело с монетками. Казалось, он вообще уже ни на что не надеялся.
«Наверное, он уповал только на монетки»,– подумала Эмма. И тут у неё возникла идея. Говорят, вдохновение подобно включившейся лампочке – но у Эммы оно напоминало молнию. И даже сопровождалось громом.
–А если…– начала она, с трудом подбирая слова.– А если… Мистер Гус, Лана, вы не знаете, где можно достать ещё монет?
Мистер Гус и Лана переглянулись. Сначала вид у них был такой же настороженный – губы сжаты, зубы стиснуты, глаза прищурены. Но, наверное, им было приятно сознавать, что их двое, и они уже начали доверять друг другу. Хотя бы немножко.
А ещё они начали доверять Грейстоунам, Рокки и Коне.
–Знаю,– осторожно сказал мистер Гус, и уголки губ у него чуть-чуть приподнялись.
На другом лице это выглядело бы как сердитый оскал. Но двойник мистера Густано несомненно улыбался.
–Тогда пошли!– воскликнула Эмма и, схватив его за руку, помогла ему подняться.– Пошли!
Глава 42
Чез
Чез не питал особых надежд.
Эмма собиралась наполнить джип монетами, привезти их в телецентр и разбросать перед камерами на глазах у всего мира.
–У нас всё получится. Мистер Гус уверен, что многие люди тоже сделали себе монетки… даже если они их не отправили,– сказала Эмма.– Монетки напомнят каждому, во что он на самом деле верит, что думает и что чувствует… короче говоря, кто он такой. И на что надеется.
«Если монетки могут изменить этот мир, почему этого до сих пор не произошло?»– подумал Чез. Но он вместе с остальными влез в джип, за которым они прятались,– это оказалась машина звукооператора. А что ещё он мог сделать? Сказать родной сестре, что она говорит глупости? Сесть на землю в знак протеста – и пусть остальные уезжают?
Сдаться?
Чез устроился на заднем сиденье джипа. К его удивлению, Рокки уселся рядом. Впрочем, занимать места для Финна и Эммы не понадобилось. Они устроились впереди, весело засыпав мистера Гуса вопросами: сколько вообще монеток, по его мнению, существует, и сколько отправились в другой мир, и…
«Финн и Эмма как мячики,– подумал Чез.– Чем сильней ударишь о землю, тем дальше отскакивают».
А Чез не отскакивал. Если жизнь бросала его на землю, он с трудом поднимался, полз, прятался… он походил на скалолаза, который мог преодолеть отвесную скалу лишь сантиметр за сантиметром, отчаянно цепляясь руками и ногами.
–Извини,– сказал Рокки Чезу, когда телевизионщик завёл мотор и начал выруливать с парковки.
Чез вздрогнул… неужели Рокки прочитал его мысли?!
–За что?– спросил он.
–За моё поведение,– произнёс Рокки, кивком указав на парковку.– За то, что я сорвался при младших. Просто… ну… по крайней мере, твои брат и сестра здесь, с тобой. А я-то один. И я не знаю, что там с моими родителями, с Эммой и Финном,– меня забросило в другой мир! И не обижайся, конечно, но я сомневаюсь, что мы вернёмся.
Чез вжал подбородок в грудь, как черепаха, прячущаяся в панцирь. Он мог сказать Рокки: «Нет, ты не один, мы все заодно». Или: «Я уверен, с твоими родными всё в порядке». Но он бы солгал. Чез ни в чём не был уверен. Он понятия не имел, что там с семьёй Рокки, с мамой, Натали, госпожой Моралес, Джо…
Может быть, от футболки Чеза по-прежнему пахло бомбой-вонючкой; может быть, ужасные сцены, которые показывали по телевизору, надёжно запечатлелись у него в памяти. Потому что в ответ он с горечью произнёс:
–У вас хотя бы есть отец. Твой папа жив.– И тут же зажал себе рот ладонью:– Прости! Прости! Зря я это сказал!
Только тогда Чез заметил, что глаза у Рокки красные и влажные. И что он изо всех сил стиснул зубы. Чез научился этому много лет назад, когда ему стало стыдно плакать при посторонних.
И тут у Рокки глаза полезли на лоб.
–Я завидую тебе, что брат и сестра тут с тобой, а ты завидуешь мне, что у меня есть папа?– спросил он.
Не в силах взглянуть на Рокки, Чез уставился на чёрную спинку переднего сиденья:
–Когда ты увидел двойника своего отца на парковке и побежал к нему, мне на секунду показалось… знаешь, если бы это правда оказался твой папа, я был бы очень рад. Как если бы мой папа был жив…– Чез почувствовал, что краснеет. Зачем он сказал это Рокки?! Он почувствовал себя жителем этого мира, который делает свои бесполезные монетки и отправляет их наугад. Или вообще не отправляет.
–Но ты же понял, что он не мой папа,– произнёс Рокки.– Ты пытался меня остановить. Чтобы со мной не случилось ничего плохого.
Чез молчал.
–Я здесь просто с ума схожу,– продолжал Рокки.– Но если в обоих мирах есть мой папа, значит, в нашем мире есть двойник твоего папы? Эндрю Грейстоун из хорошего мира? Может быть, когда всё это закончится – если закончится,– вы его разыщете. Вдруг он тебе понравится. И тогда будет легче…
Чез никогда раньше об этом не думал. Не то что Эмма, которой нравилось гадать, что в двух мирах совпадает, а что отличается и почему. При мыслях о параллельном мире у Чеза начинала болеть голова. А от слов Рокки заныло и сердце. Папа был неповторимым. Особенным.
И он ушёл навсегда.
–А тебе стало легче, когда ты увидел двойника своего папы?– спросил Чез.– Когда ты подбежал к человеку, который так на него похож, а он оказался не папой?
