–Я не большая поклонница дури,– слабо пытаюсь протестовать я.
–Мне насрать на твои предпочтения,– шипит Ливай.– Прими одну прямо сейчас, или ты, мать твою, пожалеешь.
Я быстро обвожу взглядом собравшихся. Никто не смотрит в нашу сторону. Никто не придет мне на помощь. Патриша болтает с Эли. Беатрикс танцует с какой-то девушкой. Единственный, кто не сводит с меня глаз,– это Сионе, который стоит в паре футов от нас и молча несет свой дозор на случай, если Ливаю понадобятся его услуги. Полинезиец мне точно не помощник – стоит Каргиллу отдать приказ, и здоровяк без тени сомнения запихает мне в глотку весь пакет.
–Ладно…– нерешительно говорю я.
Я вынимаю одну таблетку. Твердая и бледная, она напоминает мне аспирин.
Я кладу ее на язык и запиваю остатками своего пива
[44].
–Открой рот,– шепчет Ливай.
Я открываю рот и высовываю язык, чтобы показать, что я все проглотила.
Ливай смеется, снимая напряжение.
–Отлично,– говори он.– Иди повеселись.
Я тоже пытаюсь рассмеяться, но не могу даже выдавить улыбку. Я встаю с покрывала и бреду прочь.
О черт, о черт.
Понятия не имею, что теперь со мной будет. Я вообще ничего не знаю о дури, что довольно иронично, учитывая, что я примкнула к армии дилеров Ливая. Как скоро таблетка начнет действовать? Я успею спрятаться где-то и вызвать рвоту, прежде чем что-то случится?
Я уже тревожусь и потею, хоть и не уверена, это от наркотика или от нервов.
Боже, зачем люди принимают их по приколу?
Я вне себя от ужаса.
Патриша хватает меня под руку.
–Эй! Что случилось?
–Ничего. Просто… э-э… мы можем поговорить?
–Конечно. Что…
Я хочу спросить Патришу, что мне, черт возьми, делать. Но в этот момент я замечаю, что Белла присоединилась к Грише и его друзьям по другую сторону костра. Лукин тут же положил руку девушке на плечо, так что, похоже, он не в курсе их с Неро свидания.
Я не собираюсь ее выдавать. Мне нужно от Беллы только одно.
–Забей,– говорю я Патрише.– Давай поболтаем с Беллой.
–Что? Это еще зачем?
–Просто подыграй мне, ладно?
Вздыхая, Патриша бредет со мной по песку, направляясь к небольшой кучке людей.
–Эй! Это же Марио Андретти!
[45] – восклицает Гриша, когда мы подходим. Он заливается смехом и протягивает мне кулак для приветствия, нисколько, похоже, не задетый нашей с Беллой гонкой.
Блондинка далеко не так рада нашей встрече. Она хмуро глядит на меня, по всей видимости, задаваясь вопросом, есть ли в этом гребаном городе хоть одно место, где она не будет видеть моего лица.
Что ж, она права. Я собираюсь мозолить ей глаза, пока не получу желаемое.
–Привет, Белла!– с деланым дружелюбием говорю я.– Как прошел вчера обед?
Она широко раскрывает глаза, а ее щеки пунцовеют, когда девушка понимает, что я могу в любой момент разрушить ее отношения с Гришей, если захочу.
–Отлично,– отвечает она, вынужденная держаться в рамках.
–Мы с Беллой столкнулись возле банка ее отца,– жизнерадостно говорю я.– Я ела в «Ривер-Роуст».
–Обожаю это место,– говорит Гриша и поворачивается к Белле.– Почему ты меня не пригласила?
–Я не думала, что ты уже готов познакомиться с моим отцом,– смущенно отвечает девушка.
–Родители меня обожают,– ухмыляется Гриша.– Я очаровашка.
–Мой папа никого не любит,– серьезно говорит Белла. Она становится грустной, как будто к ней это тоже относится.
Я не позволяю себе жалеть ее. Вместо этого я тянусь к ней за спину и зажимаю пальцами несколько волосинок. Быстрым рывком я выдергиваю их, отчего девушка вскрикивает и резко оборачивается, как ужаленная.
–Ай!– кричит она.– Какого черта?
–Прости,– уклончиво говорю я.– Мне показалось, что у тебя на футболке волосинка. Похоже, она все еще крепилась к голове.
Белла сужает глаза, беззвучно кипя от злости. Она понимает, что я придуриваюсь, но не может ничего сказать, чтобы я не выложила ее дурацкую историю с ланчем.
Я убираю волосы в пакет, надеясь, что для моих целей этого достаточно и что они не испортятся, пока будут лежать в кармане комбеза. Я не очень понимаю, как работает вся эта криминалистика. Я могла бы спросить Шульца, если бы он не был таким придурком.
В этот момент со мной происходит что-то странное.
Вода мирно и ритмично омывает берег, я слышу потрескивание костра за своей спиной. Сполохи огня так красиво пляшут на лицах людей, окружающих меня. Их глаза сияют, а зубы ярко сверкают, когда те улыбаются.
Я чувствую прилив любви ко всем этим людям, даже к тем, кого едва знаю. Я смотрю на Патришу и думаю, как же я восхищаюсь ею – сильной, умной и трудолюбивой. Это было так невероятно мило с ее стороны – принарядить меня сегодня и одолжить свою одежду. Мне жаль, что мы мало общались в школе.
Затем я смотрю на Беллу и думаю, какая же она красивая. Я не хотела признавать этого, но в чертах ее лица я действительно вижу сходство со своим братом. В ее больших голубых глазах может прятаться грусть и ранимость, прямо как у Вика. Те же красивые густые ресницы. Они напоминают мне о времени, когда братишка был маленьким и таким милым. Навевают ностальгию и тоску.
Белла всегда относилась ко мне ужасно, но вдруг я вижу в поведении девушки отражение ее собственной боли, направленной на меня, но не имеющей ко мне на самом деле никакого отношения. Осознав это, я больше не чувствую обиды. Я лишь думаю о том, как же ей тяжело, раз она так часто обрушивается на других.
Я чувствую непреодолимое желание поделиться с Беллой этими мыслями. Быть кристально честной.
–Белла,– говорю я.– Мне хотелось бы, чтобы мы смогли подружиться. На самом деле мы не такие уж и разные. Мне кажется, ты умная и целеустремленная. И мне кажется, ты, как и я, повидала немало дерьма. Несмотря на внешние различия, думаю, у нас много общего.
–Какого черта ты несешь?– с ужасом спрашивает Белла.
Ее отвращение от мысли, что мы можем быть в чем-то похожи, вызывает у меня смех. Я плыву на облаке дурмана. Белла Пейдж не может задеть меня.
–Я завидовала тебе,– говорю я.– Твоим друзьям и твоим деньгам. Но твой отец – полный урод. А мой отец лучший на свете… но он очень болен. Кажется, я только теперь поняла, что у каждого из нас есть на душе свой камень…
