— Как скажешь, брат мой. — усмехнулся Константин. — Я отвечу на все твои вопросы, но в начале – позволь перевязать раны и принять присягу у выживших.
— Это твое княжество и твое решение. — спокойно ответил я. — Единственное что я не советовал бы тебе идти против России. Иначе эти черномазые покажутся тебе насекомыми, под давлением пяты императора.
— Я это прекрасно осознаю. — усмехнувшись ответил Константин. — Приведите выживших глав сакребуло в тронный зал. Идем, Александр, будешь свидетелем назревших перемен.
— Держимся вместе. Оружие подберите. — приказал я своим, сам взяв с одного из тел перевязь с зарядами для гранатомета. Нашему мародёрству никто не препятствовал, разве что телохранители, окружившие Багратиона, не опускали рук с оружия, но учитывая общее кровопролитие, по-другому они вести себя просто не могли.
Нас провели через пиршественный зал, где разруха оказалась чуть меньше. По телам и следам крови было понятно, что сражение здесь тоже развернулось не шуточное, но не по всему помещению, а идущее вдоль стены. Похоже именно здесь несколько сторонников Давида пытались задержать гвардию Багратионов. Что ж, у них почти получилось, если бы не моя победа, наследник княжеского трона уже сменился.
А вот тронный зал никто не тронул, да и не сказать, чтобы он очень впечатлял. Нет, конечно, мелкая мозаика с деталями меньше ногтя, была очень красива, но по размаху не могла сравниться даже с малым залом в летнем императорском дворце. Хотя я его и посещал лишь мельком, когда бежал с Коловратом.
Мы заняли место чуть сбоку от прохода, так чтобы контролировать выход и поведение телохранителей. В то время как Константина, перевязывали прямо на престоле, разрезав его шикарный костюм до пояса, в зал начали вводить хмурых мужчин. В основном все они были около пятидесяти лет, хотя встречались и моложе. Улыбающиеся тоже нашлись, но таких оказалось меньшинство.
— На колени. — приказал Константин, и люди начали опускаться перед троном, тех кто делал это недостаточно быстро, торопили самым простым способом – пинали под колени и давили стальными перчатками. Не слишком приятное зрелище, но я решил пока не вмешиваться. Прежде чем лезть в чужой монастырь не плохо бы изучить его устав.
— Мой достопочтимый дядя, Давид Мухран-Батони, покушался на мою жизнь и на трон нашего царства. Зная, что у него нет никаких прав на правление, он заключил грязный союз с нашими кровными врагами, османами! — выкрикнул под конец Константин и по велению его руки в тронный зал втащили убито в черных доспехах. — Откройте ему лицо!
Доспех открывало сразу трое телохранителей, с таким усилием, что сервоприводы искрили и гудели от перегрузки, но за минуту они справились, вытащив труп на всеобщее обозрение. Требуха выпала на украшенный коврами пол, и несколько стариков отпрянули, другие же наоборот, подвинулись, всматриваясь в лицо убитого.
— Как я и думал. Адубей-Паша. — выругавшись сказал Константин. — Заместитель главы второго янычарского корпуса. Дядя был слишком горд и самонадеян, считая, что сумеет переиграть османов и стать единоличным правителем. Мы слишком слабы для этого. Но мы можем выбрать тех, кто не навязывает нам свою веру, и кому приносили клятвы на протяжении последних двухсот лет. Российской империи. Государству, а не его правителю. Только так мы сохраним собственную целостность и благосостояние. А потому… кто сейчас хочет попросить меня об отделении, говорите, или замолкните навечно. Тем же кто остается верным, всегда рады в моем доме.
— Мы будем верны, Багратион-Патрони. — склонился в поклоне старик, с длинной седой бородой. — Но лишь пока наши клятвы работают в обе стороны. Не княжество для князя, а наоборот. Мы должны знать, за что наши отцы, братья и дети, заплатили сегодня своими жизнями.
— За то, чтобы наши посевы не горели. За то чтобы цвели виноградники. За то, чтобы дети смеялись улыбкам своих матерей и старались походить на живых отцов. — проговорил Константин, и внимательно слушавший его старик грустно усмехнулся. — Сегодня нам придется сражаться и платить кровавую цену за то, чтобы мир остался прежним. Это жестоко, но это лучшее, что я могу вам предложить.
— Нам, старикам, ни к чему перемены. — ответил седой, кивая. — Но что скажут молодые, разве такая жизнь для них?
— У молодых довольно ума, чтобы понять – в предательстве нет ни чести, ни выгоды. Если мы сегодня отвернемся от империи, кто даст вашим детям камни? Кто убережет наши границы от посягательств соседей? — спросил, подавшись вперед, Багратион. — Мы сильный и гордый народ, но мы окружены настоящими монстрами. Мест для чести, славы и отваги довольно в этом мире. Каждый кто хочет покрыть себя ими – сумеет получить свой шанс. Как сегодня покрыл себя неувядающей славой мой брат по крови - Александр.
— Он? — ошалело проговорил один из парней, взглянув на меня. — Что он такого сделал, патрони?
— Убил Адубея, прикрыл меня собственным телом, вскрыл предательство моего дяди. — обведя строгим взглядом собравшихся сказал Багратион. — Этих подвигов довольно, чтобы навсегда остаться в истории нашего царства. Он мой друг, и мой кровный брат. И покуда я жив, никто не откажет ему от права гостеприимства. Это всем понятно?
— Как скажешь, патрони. — снова поклонился старик, а молодой парень, до этого возмущавшийся, посмотрел на меня с уважением и не малым интересом.
— Как княжич Тифлиса, я требую подтверждения клятвы верности. — сказал Багратион, и к нему потянулся ручеек из мужчин, под прицелами автоматов, касающихся лбами его руки. Все действо заняло не меньше пятнадцати минут. А под конец вынесли разрубленного янычара и его доспехи.
— Все свободны. Магомет, проследи чтобы нас никто не побеспокоил. — приказал Константин, и я когда телохранители вышли из тронного зала я махнул ребятам, чтобы подождали снаружи. Подойдя к трону, я встал сбоку, и Константин продемонстрировал мне вид с камеры, так что меня видно не было, а затем нажал кнопку вызова.
— Что у тебя случилось? — за мгновение оценив состояние Константина спросил мужчина, появившийся на экране.
— Твой брат, отец. — не весело усмехнулся Багратион. — Он перешел все границы, привел с собой янычар и во время пира попробовал захватить трон силой. Пришлось убить и его, и главу янычар. Пленных всего двое.
— Безумный гордец. — стиснув челюсть произнес мужчина. — Что с Суворовым?
— При попытке захвата в порту, ушел на запад. Если нам повезет – свернет к Крыму, если же нет, его могут перехватить османы или англичане. — ответил Константин. — Одно радует, корабль у него быстрый.
— Ясно… удерживай позиции, укрепи пограничные отряды наземными силами. Если надо – используй дворцовую стражу и личную гвардию. — сказал Багратион-старший. — Я сообщу о произошедшем императору на вечернем совещании. Есть еще новости?
— Нет, на этом все. — ответил на выдохе Константин. И я уловил чуть нахмуренный взгляд с экрана. Но отец моего соратника даже не поинтересовался ранением сына. Хотя может именно это и подразумевалось под новостями?
