— Я не скромный, попрошу так что ты взвоешь. — усмехнулся я. — А пока ложись, я скажу, когда тебе можно будет спокойно подниматься с кровати.
Дворец Багратионов в Тифлисе, два часа спустя.
— Когда это было? — спросил Константин у своего учителя и наставника, который сопровождал его всю жизнь.
— Около часа назад она погрузилась с чемоданами на корабль и убыла в сторону османской империи. На судне дипломатическая неприкосновенность, так что мы не смогли его остановить. — виновато проговорил Магомет.
— Значит мой юный кровный брат все же был прав. Орден. — вздохнул Константин, откинувшись на подушку и прикрыв глаза. Как бы он не храбрился, в теле все еще чувствовалась слабость.
— Мы должны доложить о происходящем вашему отцу. — сказал Магомет.
— Нет… вернее да, но не обо всем. — решил Константин. — Записи из спальни Александра стереть. Все до единой. И больше над ним наблюдения не проводить. Мы и так знаем и видели слишком много. Когда он станет императором, за один намек на то, что мы знаем его тайны, нас казнят.
— Вы имеете ввиду «если он станет»? — на всякий случай уточнил Магомет.
— Когда. — жестко проговорил Константин. — Может я не так хитер, как мой отец, но у меня перед царевичем долг. И я его отдам сполна.
Петроград. Летний императорский дворец. Кабинет императора.
— Разрешите, ваше величество? — склонившись спросил Долгорукий. Князь уже и забыл, когда в последний раз разговаривал с зятем как старший с младшим. Да и Петра… что-то в нем надломилось. Изменилось с окончания турнира.
— Заходи. — приказал Петр. — У тебя есть сведения о заговорщиках в первом дворянском собрании, ведь так?
— Ваше императорское величество, есть слухи, но…— пробормотал Долгорукий.
— Слухи? Я под твою руку половину тайного управления передал, а ты мне о слухах докладываешь? — рявкнул император, и старки склонился, не поднимая головы. — Твой сын бы справился лучше. Они с Мирославом меня прикрыли от бомбистов, да только Суворов уже в строю и на фронте, а Илларион отлеживается…
— Он был тяжело ранен, ваше величество, и ранения все еще дают о себе знать. — нахмурившись ответил Василий Михайлович. — Возможно Суворов пострадал не так сильно, или соврал о тяжести своих ран.
— Я своими глазами видел во что его превратила бомба, так что твоему сыну досталось куда меньше, чем ему. — раздраженно фыркнул император. — Как же мне не хватает сообразительных и верных людей… что с щенком? Почему его до сих пор не поймали?
— Мы не знаем, ваше величество. Оперативники выследили его, и даже попытались задержать, но он словно сквозь землю провалился. — ответил шеф жандармерии, недоуменно разведя руки в стороны. — После того как мы начали проверять круг его знакомых среди дворян и бояр Петрограда – он затаился. Но за прошедшие три дня его видели, как минимум на паре приемов. При этом – в разных точках города одновременно.
— Потрясающая некомпетентность. — проговорил Петр. — Вы хоть выяснили, чем именно он занимается? Что замышляет? Как связывается с Суворовыми?
— Прошу прощения, ваше величество, но нет. Мы следим за графами Суворовыми круглосуточно, с вашего разрешения установили камеры даже в уборных и рубках их кораблей. Но пока они с ним не связывались. — ответил Долгорукий, вжав голову в плечи. — Да и в Петроградском свете говорят лишь о появлениях младшего Суворова. Он просто развлекается.
— Просто развлекается, водя за нос половину жандармерии столицы?! — ударив по столу Петр вскочил, и волна резонанса отбросила к двери старика, даже не заметив его двойной щит. — Есть что еще доложить? Нет? Тогда убирайся.
— Как прикажете, ваше императорское величество. — склонившись проговорил Долгорукий и выскочил из кабинета.
Оставшись в одиночестве, Петр закрыл глаза и в отчаянье несколько раз ударился затылком о подушку кресла. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Сражения на границе становились все ожесточённее. И если стычки с османами шли в открытую, хоть и малыми силами, то с западных рубежей разведка докладывала о подготовке складов с едой и боеприпасами на территории германии и франции. Можно не сомневаться в Англии тоже шли приготовления.
Если он не закончит войну этим летом, уже осенью она может развернуться с новой силой и совсем на других рубежах. А раз так, хватит жалеть предателей и малодушничать. Ради сохранения империи он готов утопить ее в крови. Даже если часть этой крови будет его собственной.
Глава 15
Вернувшись в порт, я первым делом встретился с Ангелиной, выделив ей час времени, а заодно позволив всем замам подготовится к моему появлению. Собрались мы снова на мостике захваченного корабля, который за день моего отсутствия хоть и поменялся – но несущественно. На приборных панелях, рядом с приборами датчиками и кнопками появились небольшие листики с надписями на русском.
— Кто хочет начать? — спросил я, сев в капитанское кресло. Вот что надо признать, в комфорте турки смыслили куда лучше нашего, кресло было просто потрясающее. Хотя может сказывалась разница в классах между корветом и фрегатом.
— Если никто не возражает, я буду первым. — сказал Максим, чуть нервничая. — Мы с портовыми инженерами рассмотрели все варианты переноса реакторов. Общий вывод – можно смонтировать часть ядер английского корвета прямо в корпуса этого судна. При этом не придется демонтировать перегородки, все можно будет пронести через существующие двери.
— И что при этом будет с эффективностью? Мы взлетим вообще? — на всякий случай уточнил я.
— Эффективность повысится на двадцать-двадцать пять процентов, и будет даже чуть выше, чем в среднем по флоту. — ответил Краснов, но я заметил, что он чуть отвел глаза. — Летать оно будет даже лучше.
— Но? — решил подогнать я парня, раз он сам стесняется сказать.
— У нас будут проблемы с обслуживанием. — наконец признал Краснов. — Порт Тифлиса – на границе двух империй, тут хватает спецов, обслуживающих суда и наши, и английские, и даже французские с немецкими. В центральной империи вряд ли нам так повезет. Так что придется рассчитывать только на себя.
— Это никуда не годится. Если мы застрянем где-нибудь в пустыне или в сибири, без движков. Нет… — покачал я головой. Возникла реальная проблема, и в голову не приходило ни одного способа ее быстро решить. — Так не пойдет. Надо либо корабль продавать, либо… в чем дело? Леха?
— Мы его продать не можем. По закону боевых трофеев такого класса вообще не бывает. Мы его должны сдать армии, за премию. — морщась словно от лимона сказал Шебутнов. — И премия там – пятьдесят тысяч.
— Сколько? — я чуть не задохнулся от возмущения. — Они что даром его у нас забрать хотят?
— Ну не даром. Для вояк на службе сумма более чем приличная. Тем более что, если бы мы были в составе эскадры или даже просто звена – свой корабль мы бы не потеряли. — заметил Строганов. — Считай годовое жалование капитану и по двухмесячным премиям матросам и офицерам.
