— Выходит эти торгаши все заранее просчитали? И то что на самом деле заказ будет больше, и то что ремонтировать будут… — перечислил Леха. — Ого…
— Вот тебе и «ого». Как я уже сказал, не будь глупее противника. Действуй на опережение, и рассчитывая на долгосрочное сотрудничество. — ответил я. — Ну и не забывай учиться. Особенно если хочешь помочь таким детям, одним из которых ты сам недавно был. У тебя в этом есть все шансы.
— Ну как разбогатею, так обязательно помогу. — проговорил задумчиво Леха.
— Ага, знаю я таких. — усмехнулся я. — Если так думать, постоянно что-то будет мешать. То понос, то золотуха… Если для тебя это не важно, можешь даже не думать об этом. А если реально хочешь что-то сделать, пойми, как это лучше всего сделать.
— А у вас, князь, есть четкое представление о том, что именно вы хотите сделать? — спросила Вяземская, вскинув голову. При этом не сказать, что расстояние между нами было маленькое, да и дети шумели. Как на таком расстоянии услышала? Хотя, учитывая, что победить ее на турнире мне удалось с огромным трудом, не удивлюсь если ее пассивное развитие чакр куда выше нормального.
— Да. — уверенно ответил я, хотя несколько дней назад отчаянно сомневался. — Сделать так чтобы в мире стало на один орден меньше. Или по крайней мере на территории Российской империи. Честно признаюсь, я и в училище пошел исключительно для того, чтобы понять, что случилось с социальными лифтами.
— А что с ними не так? — нахмурившись спросила Ольга, подойдя ближе.
— Как пример? Ну вот вам один, для кого было создано Суворовское императорское училище7 — поинтересовался я.
— Для одаренных детей, которые показали хорошие результаты, лучших со всей страны. — не понимая в чем подвох ответила Ольга.
— Училище создано для детдомовцев, попадающих в него по огромному конкурсу. — поправил я девушку. — Но в результате там учились все, кто угодно, за государственный счет, а тех, для кого это было сделано жили в полуразрушенном бараке и получали лишь одного преподавателя из положенных десяти. Мои соратники – первый выпуск за много лет, кто получил нормальное образование. И посмотрите на них – каждый по силе уже достиг минимум десятого ранга.
— Не так уж и много. — пренебрежительно сказала Вяземская.
— Для вас, княжна, безусловно. Но они – первое поколение одаренных, иногда – второе. Их дети, при должном обучении, в этом возрасте будут иметь уже девятый ранг. Внуки – восьмой. — уточнил я, и с каждым словом глаза Ольги расширялись.
— Хотите сказать, что они – будущая аристократия? Все они? — не веря посмотрела на Леху, девушка. Перевела взгляд на Ангелину, и поджала губы.
— Больше того. По правилам империи они уже являются дворянами. Пока не потомственными, а личными, но все же. — ответил я. — Больше того, почти половина из них скоро достигнет девятого ранга, а взводные уже сейчас на грани восьмого.
— Пятьдесят аристократических семей… это слишком много. — серьезно проговорила Вяземская. — Ни дворяне, ни бояре не одобрят такого размытия.
— И до встречи с Амин-беем я не понимал в чем проблема. — кивнул я на слова девушки. — Ну подумаешь, будут возмущаться несколько князей, что их детей потеснят в армии или флоте. Все равно государство получит необходимые войска, да еще и более мотивированные. И не нужно было бы никакого закона о многоженстве.
— А сейчас? — на сей раз нахмурилась уже подошедшая Ангелина.
— Как сказал самозванный падишах – никто не правит в одиночку. На княжеских родах строится армия. На губернаторах и их родственниках – управление землями и сбором налогов. Один дарник шестого ранга с легкостью может уничтожить десяток противников восьмого или сотню десятого ранга… — я замолчал, дав время воспринять мои слова. — Возможно, когда империя уверенней встанет на ноги, государь сможет себе позволить изменение привилегий.
— Странные мысли и странные слова. Зачем менять то, что и так прекрасно работает? — пожала плечами Ольга. — Даже сейчас, разделившись на два лагеря, мы достаточно сильны чтобы одновременно воевать с Османам и Персами!
— Вот только потеряли восемь губерний и чуть не лишились еще трех. — не согласилась с ней Ангелина. — К тому же, хорошо рассуждать что менять ничего не надо, когда ты на самом верху пищевой цепи. Да, ваше сиятельство?
— Это прозвучало как оскорбление! Желаете вызов на дуэль? — усмехнувшись спросила Вяземская, повернувшись к Лисичкиной. — Проигравшая навсегда откажется от того, чтобы находиться рядом с Александром.
— А вот это уже не вам решать. — оборвал я девушек, которые готовы были вцепиться в волосы друг другу. Ангелина чуть нахмурилась, но тут же лучезарно улыбнулась и встряхнув головой отошла обратно к детям.
— Все равно, вы поступаете глупо, князь. Сила и власть не то, чем можно делиться. — поджав губы проговорила Ольга.
— Никто и не говорит о том, что ею можно делиться. Но без использования она становится бесполезна и начинает чахнуть. Так что нет, я выяснил что именно должно быть сделано. Осталось понять, как это сделать без многочисленных жертв. — усмехнувшись ответил я. — Повторять судьбу известного английского короля мне совершенно не хочется.
— Ну так вы и не король. — пожала плечами Ольга. — Что вы можете сделать?
— Верно, не король. — кивнул я, усмехнувшись и задумавшись. Пока не король, хотя это дело поправимое. Вот взять то же Бухарское царство, могу я сместить Амин-бея? Ну вот просто прийти прибить и усесться на трон? Чисто теоретически – могу. Пару десятков советников казнить, остальных приблизить. Есть же у его министров заместители? Должны быть среди них и компетентные. Так что найти замену будет хоть и сложно, но возможно.
Деньги можно брать, совершая набеги на Персию и соседние не устроившиеся царства и ханства. Техника есть, людей достаточно, сила – вдоволь… можно попробовать даже сделать крохотное справедливое государство посреди пустыни. И если постараться можно стать на столько сильным, чтобы невосполнимые потери заставили соседей держаться подальше… но что дальше?
Закуклиться, словно ребенок, спрятаться под одеяло и кричать оттуда – у меня все хорошо, я никого не боюсь?! Учитывая, что происходит в мире – слабое утешение. Для сильных телом, но слабых духом. Стать вторым Петром Николаевичем, только в миниатюре, чахнущим над своим богатством?
Нет. Это не по мне. Может прозвучит громко, но я и в самом деле считаю Россию своим домом. Больше того – Родиной. Это моя страна. Не только, да и не столько как цесаревича, но как человека. Я не готов бросить ее на растерзание врагам. И не потому, что такой благородный – просто знаю, что не прощу себе такого малодушия. А значит ослабну, и морально, и физически.
Вот только если не прятаться от проблем в этой пустыне, что можно сделать? Как я могу заставить общество, дворян и бояр, простых людей, обратиться против ордена? Желательно не только тех, кто готов драться за свой народ, но и тех, кто может присоединиться лишь потому, что это выгодно. Что я могу предложить?
