— Если там кормят так же погано как здесь — не боюсь. — с ухмылкой ответил я, тщательно прожевывая каждый кусок, но при этом немедля. — Сегодня воспитателям и учителям будет не до нас. Большой день, поступление, начало года. Поэтому все проблемы со старшими надо именно сегодня решить. Пока жаловаться не начали.
— На нас не донесут. — уверенно сказал Шебутнов, уплетая за обе щеки. — Пока мы сами не донесем, будут молчать.
— Я бы на твоем месте не слишком верил в чужую честность. Особенно у таких типов. — ответил я, приступая к приторно сладкому, с тремя ложками сахара, крепкому чаю. Энергия для тела, любыми способами. Я закономерно опасался, что, получив отпор малолетние дебилы сами побегут закладывать нас учителям. Но вместо этого к нам направилась целая делегация из студентов на несколько лет старше. У всех на форме красовались буквы У и цифры отрядов.
— Ты не слишком наглый, малец? — не здороваясь спросил чернявый парень, лет восемнадцати, с короткой стрижкой ежиком и нашивкой 3у1. Похоже последний курс. — Двоих покалечил, и за что? Они тебе ничего не сделали.
— Мне что, ждать чтобы они, или кто-то другой, посмели на меня или моих ближников руку поднять? — усмехнулся я, взглянув прямо в глаза старшего. — Убьют, тогда жаловаться и приходите? Нет уж.
— А ты борзый. — не тушуясь ответил собеседник. — Я Дикий, старшой третьего барака. Если не хочешь проблем — советуйся в начале со мной.
— Вот как. — я чуть отодвинулся, прихлебывая чай. — И по какому же поводу мне с тобой советоваться, Дикий?
— Да хоть по твоим муткам. Еще раз без моего разрешения полезешь на старших, огребешь от меня. — оскалился он, и я с удивлением увидел, что двух зубов в его улыбке не хватает. Когда-то Дикий поймал не хилый хук слева.
— А что, если и тебе я окажусь не по зубам? Тоже попробуешь подножку подставить, или драться полезешь? — усмехнулся я. И, хотя мне совсем недавно хватило сил для того, чтобы раскидать четверых, такая речь от тощего пятнадцатилетнего дрыща вызвала у окружающих только поистине лошадиное ржание.
— Не будешь слушаться, быстро поймешь, что твое место у параши. Усек, деточка? — проговорил Дикий, оскалившись. Он упорно косил под крутого, и, наверное, в их компании таковым был, но я успел увидеть мелькнувший в глазах парня страх. Мы оба знали, что сильным он может быть только по меркам таких слабаков как в группах У.
— Хочешь, чтобы с тобой советовались? — спросил я, перехватывая инициативу. — Почему нет. Скажи, Дикий, как перевестись из класса У в более сильные. Не в А, так хотя-бы в Б или Г.
— Что, в герои захотелось? — удивленно переспросил Дикий. — Нет, деточка. Вы все здесь — уроды, как и мы. Худшие из лучших, и вам ничего не светит. Это только первая пятерка борется за место под солнцем, с нашего конца до них даже не доплюнуть.
— Еще раз назовешь меня деточкой, я тебе этот чай за шиворот вылью. Хоть он и вкусный — но очень сладкий, отстирываться неделю будешь. Даже если меня здесь положишь. И позора не оберешься. — усмехнувшись сказал я, и когда старший подался вперед — демонстративно поднял стакан.
— А ты суров, де… парень. — хмыкнул Дикий, явно не сомневающийся в моих силах исполнить угрозу. — Да только посмотрим сколько ты таким грозным будешь ходить. Пока живи… до завтра.
Старшаки поднялись со своих мест, поглядывая куда-то мне за спину, и когда отошли на десяток шагов я позволил себе обернуться. Так и есть, возле раздачи стояло несколько преподавателей, а за ними тянулась целая вереница из нерадивых учащихся последних букв алфавита, не догадавшихся самостоятельно выйти к ужину.
— Это было опасно. — заметил Леха, выдохнув. — Они бы нас в блин раскатали.
— Они еще попробуют. Не эти, так другие. Ночь в любом случае будет веселой. — ответил я, посмотрев на одногруппников. — Надо выяснить расписание. Преподаватели на собрании его не озвучили и на бараке я его не видел, но это не значит, что его нет. Просто она нас на клали с большой колокольни.
— Если бы ты со старшаками не сцепился, ничего бы не было, и нам все так рассказали. — заявил худой, чуть ли не тощее меня, парень со светлыми, серого мышиного цвета, короткими волосами.
— Ну так походите и выясните. Отбой будет не раньше, чем через час, а мне надо вернуться в комнату пока на подлянку там не устроили. — сообщил я, поднимаясь со своего места и двигаясь прямо к мужчине в опрятном, хоть и потертом, гражданском кителе. Уже не военная форма, но еще и не деловой костюм.
Судя по большим фиолетовым мешкам под глазами и худому лицу — преподаватель на пол ставки. Или просто не слишком усердный работник, на что намекал застоявшийся запах алкоголя. Ну а чего я ожидал от учителей для худшей группы?
— Господин преподаватель, разрешите обратиться? — вытянувшись по струнке спросил я.
— Разрешаю. — мельком оценив меня с ног до головы ответил мужчина. — Не вижу ваших знаков различия. Представьтесь.
— Курсант 1У5, старший взвода, Александр Иванов. — отчеканил я, чем вызвал еще более недоуменные взгляды окружающих студентов. — А вы?
— Артиллерии подпорутчик, обер-офицер запаса, Михаил Иванович Гаубицев. — ответил мужчина, и в его глазах я на мгновение заметил смешливые искорки. — А ты какую фамилию взять на совершеннолетие хочешь, курсант?
— Суворов, ваше благородие. — отчеканил я, и несколько человек аж задохнулось от моей наглости, а офицер закашлялся.
— Достойная цель, да только неосуществимая. — горько усмехнулся он. — Так что подумай еще немного. Чего тебе надо было?
— Хочу узнать способ перевода в старшие группы, подающие надежды. — не кривя душой спросил я.
— По итогам первого полугодия, по успеваемости, будет переформирование. Но на твоем месте я бы на успехи не рассчитывал. Как видно и снабжение, и обучение младших групп идет по остаточному принципу. — обвел он рукой столовую. — Лучшие группы занимаются и едят в одном здании. Общие у нас только экзамены и полигоны.
— Выходит если я хорошо сдам промежуточные испытания — меня переведут в старшую группу? — на всякий случай переспросил я.
— Выходит, что так. Но я бы на это особенно не рассчитывал. По крайней мере за пятнадцать лет моей службы в училище таких случаев не было ни одного. — теряя ко мне интерес ответил преподаватель, и прямо при нас приложился к горлышку фляги, от которой пахнуло дешевой сивухой.
Потрясающе. Если у нас такой самоотверженный кадр в наставниках, да еще и такие условия жизни, не удивительно что большинство студентов тут не вверх идут, а кататься по наклонной. Могу поспорить — выпускники худших групп уходят без военной академии прямо в войска и там тянут лямку младшего офицерского состава до победного.
Ух какие у меня шикарные перспективы открываются, аж жопу печет от возможного стремительного роста. Если Василий проходил обучение в этом замечательном заведении больше десяти лет назад, возможно он просто не в курсе всей происходящей тут жести. А может ему повезло попасть в элитные группы. В любом случае я в самый низ попал исключительно из-за неприязни Меньшиковых.
