— На здоровье. Леха, пробегись прими ставки на то, кто выиграет. — сказал я, демонстративно садясь на скамейку первого ряда и начав раскладывать перед собой карты. Шебутнов тут же развел суету, и вскоре вся враждовавшая толпа переместилась к трибуне, окружив нас с букмекером.
— Ты долго мои карты мусолить будешь? — недовольно спросил соперник, глядя на то, как я разглаживаю королеву треф.
— Тут уголок чуть загнут был, выправляю. — спокойно ответил я.
— Хочешь сказать, что у меня колода крапленая? Может сменить хочешь? — подался вперед букмекер. — С какой радости этот сопляк меня оскорбляет?
— Тихо, Зяма, ты и так в плюсе, он же твоей колодой играть собрался. — покачал головой один из старшаков. — Карты дело святое, не елозь.
Никогда не понимал этого «понта» что среди уголовников, что среди военных. Карточный долг, святое, бла-бла. Если ты слово дал, то держать его надо при любом раскладе, как и отдавать занятые или заработанные деньги. Тут либо есть у тебя честь, либо ее нет.
И судя по множеству повреждений в колоде у моего противника ее не водилось отродясь. Да, если на паре карт еще можно было поверить в едва заметные загибы и зарубки, получившиеся в ходе естественных причин, то почти на семнадцати картах из пятидесяти двух…
— На, мешай. — в конце проверки сказал я, но передал карты не букмекеру а стоящему рядом со мной Хорю. — Тут все предвзятые, колода крапленая, так что баш на баш, он мешает ты сдвигаешь, твои карты.
— Ладно, фиг с тобой. — ответил противник, внимательно наблюдавший за тем, как Хорек тасует колоду.
— Повторю правила, играем на весь долг предо мной, Тараном, Хорем и Шебутным. — повторил я для всех, чтобы потом недомолвок не было. — Играем в двадцать одно, в закрытую. Три раунда, менять карты можно сколько угодно раз, пока колода не кончится. Следующий раунд — колода мешается заново. Все согласны?
— Да, все верно, начинай уже. — недовольно сказал букмекер, и сдвинул протянутую колоду. Хорь раздал по три карты.
— Меняю все. — тут же сказал я, сбрасывая всю руку. — Еще раз.
— Ты реально псих? — удивленно посмотрел на меня букмекер, когда я наконец успокоился, а в колоде осталось меньше половины. — Одну. Еще. Все.
— Вскрываем. — произнес я, спокойно переворачивая свою руку. — Двадцать.
— Семнадцать. — с некоторой заминкой произнес букмекер, хмуро рассматривая не совсем те карты, что ожидал. — Ничего, еще два раунда впереди.
— Согласен. — кивнул я, отдав Хорю карты. Тот умело, явно давно этим занимался, переломил колоду, замешал карты на два раза, и снова протянул колоду для сдвига букмекеру. И снова получив на руки три карты я все их сбросил, но в этот раз после пятого круга оставил одну, а потом и еще две карты.
— Готовы? — спросил Хорь, волнующийся не меньше нас с противником. — Открывайте. У Сурового семнадцать, а Зяма с перебором!
— Да как это возможно вообще?! — вскочил было букмекер, но его тут же посадили обратно уже свои, надавив на плечи.
— Сел играть, играй! — сказал один из здоровяков. — Два раунда уже слил, так что будь ласков, не выеживайся. Проигрывать надо уметь. Дай я помешаю.
— Держи. — спокойный за свой выигрыш сказал Хорек, передавая карты.
— Хотите я вам секрет открою? — спросил я, когда мне протянули колоду и я ее разбил. — Карты и в самом деле крапленые.
— Да это и так понятно, какой секрет? — пробасил довольный Таран.
— Ну например в том, почему он проигрывает своими же картами. — улыбнулся я, и на меня посмотрели уже совершенно по-другому, заинтересованно. — Я нашел семнадцать крапленых карт. Он осторожный, поэтому решил не лезть на старшие карты, ведь цифры мало кто проверят. Так что краплеными оказались в основном десятки и пара дам, один король и три валета. Ну и младшие цифры.
— То есть ты это заметил, просто осматривая карты? — поинтересовался держащий колоду громила. — А кто тебе мешал самому все карты поломать?
— Я все у вас на глазах делал, так что, если бы кто заметил, что я ногтем специально борозду вывожу — что, не сказал бы? Да вот он сам, например, взгляда от моих рук не отводил. Так что я по-другому сделал — постарался затереть царапины. — ответил я, показав на едва заметный след. — А потом, в начале каждого раунда, я старался сбросить как можно больше меченных карт, чтобы они ему не достались.
— Хитро. Только получается, что ты сам запомнил какая карта как помечена? — уважительно спросил здоровяк.
— Нет, зачем? Я просто не дал ему жульничать, а сам играл честно. — усмехнувшись пожал я плечами. — Ведь если меченых карт нет, то и он не сможет их набрать себе в руку. А то, что затер все метки — вот у него и не получилось определить какая из них младшая, а какая старшая, отметки стали одинаковыми.
— Выходит он сам себя загнал. — удивленно проговорил Таран. — Ну что, Зяма. Бери карты. Менять будешь?
— Нет. — бросив лицом вверх две шестерки и тройку сказал соперник.
— Ну и я тогда нет. — пожал я плечами, вскрываясь с первой раздачи.
— А ты фартовый, парень! — рассмеялся здоровяк. — Выбить вслепую двадцать одно это надо уметь. С тобой я, пожалуй, играть не сяду. Ну что, Зяма, придется отдавать.
— Обязательно придется. — сказал злой каркающий голос сверху, и почти все студенты вскочили со своих мест. Рядом с нами стоял, заложив руки за спину, безопасник, который подошел совершенно незаметно. — Режим нарушаем, господа кадеты? В азартные игры решили схлестнуться на территории училища? Это залет!
— Никак нет, ваше превосходительство. — вскочил Зяма, вытянувшись по струнке. — Я показывал младшему товарищу несложные фокусы. Не более того.
— Ага, показывал ты, и тебя же в результате обули? — с ледяной усмешкой спросил Сергей, смотря при этом почему-то ровно на меня. — Кадет Иванов, потрудитесь объяснить, что здесь произошло.
— Разряжаем морально нравственное напряжение после тяжелого трудового дня, ваше благородие. — ровно ответил я, глядя прямо в глаза безопаснику. Тот, легко выдержав игру в гляделки, лишь усмехнулся.
— Правильно ли я понимаю, что денежные отношения не имеют к этому спору никакого отношения? Ставок на игру не было, как выигравших или проигравших? — снова строго спросил Сергей, и я выругался про себя. Вот же… если сейчас это признать, да еще при всех, добиться потом возврата долга будет нереально. А сумма на сколько я понимаю не просто большая — катастрофическая для училища.
— Молчите, кадеты? У вас у обоих это второй залет, хотите отчисления? — с усмешкой поинтересовался безопасник.
— Мы на деньги не играли. — попробовал уйти я от вопроса, но этот ответ Сергея явно не удовлетворил. Я чуть не зарычал от обиды, но вылетать по такому пустяковому поводу из училища не собирался. Слишком много поставлено на эту «карту». — Новых долгов во время игры ни у кого не возникло.
