— Отлично! — с облегчением проговорил Ёжиков, откинувшись на спинку стула и подергав себя за ус. — Кадет, будьте добры, поберегите мое время и доставьте все бумаги в учебную часть. Могу я на вас рассчитывать?
— Конечно, господин преподаватель. Все отнесем в лучшем виде. — отчеканил я, передав одногруппникам по трети пачки с «контрольными», а сам забрав ведомости. — Ни одна не пропадет.
— Главное, чтобы лишние не появились. — хмыкнула стоящая рядом Мальвина.
— Прошу прощения? — поднял бровь Дали. — Вы что-то хотите сказать, барышня?
— Нет-нет. Все в полном порядке, я тоже помогу и прослежу. — запричитала староста группы Ж, почувствовав, что в ее бок упирается что-то острое и холодное. О том что это всего лишь ручка, знать ей было совсем не обязательно. Решив этот внезапный вопрос, мы вывалились из актового зала, проводив глазами учителя, и двинулись в деканат. Мальвина и в самом деле проследила за нами до самого конца, пока документы не были отданы секретарю и та за них не расписалась.
— Проконало? — ошалело спросил Леха. — Старшой. Мы реально это сделали?
— Ты ори громче, тогда точно спалимся. — зло буркнул я, но не смог долго сдержать улыбки. Черт возьми, действительно получилось! Мы сдали все предварительные зачеты и экзамены, у нас есть ведомости с допуском ко всем экзаменам. У всех нас! Группы ТУФ впервые вступают в экзаменационную гонку!
А еще я вечером встречаюсь с Ангелиной…
И даже маячившая угроза смерти лишь немного портила настроение.
Глава 26
— Иванов! — услышал я знакомый крик, и невольно вжал голову в плечи. Не успел я выйти из учебного корпуса, сдав все ведомости, как меня нагнал преподавательский гнев. И приподнятое настроение мгновенно испортилось. Пришлось даже несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, возвращаясь в норму.
— Ваше благородие, вы что-то хотели? — сухо спросил я, повернувшись к нависающему надо мной Гаубицеву. От него снова несло спиртным, но в этот раз не так сильно, как вчера, хотя еще не вечер, никто не помешает ему нажраться в говно. До синих чертиков или розовых мышей.
— Следуй за мной. — приказал Михаил Иванович, и быстрым шагом направился по коридору. Мне оставалось только пожать плечами и махнуть Лехе, чтобы тот продолжил заниматься нашими запланированными делами. Правда ушли мы не то, чтобы далеко, до первого свободного кабинета. Учитель схватил меня за рукав и буквально запихнул внутрь, захлопнув дверь следом.
— И к чему такая истерика, ваше благородие? — поправляя пиджак спросил я.
— Истерика? — зло спросил Гаубицев, тяжело дыша. — Что ты со мной сделал?
— Избавил от боли. — пожал я плечами. — Эффект безусловно временный, но уж как смог. Вы недовольны?
— Доволен ли я? — оскалился Гаубицев, изобразим нечто среднее между улыбкой и разинутой волчьей пастью. — Думаешь я не сообразил, что это все твои проделки?
— Понятия не имею, о чем вы. — ровно ответил я.
— Не строй из себя невинность, щенок! — грохнул кулаком по столу Гаубицев. — А я-то думал, что с ума схожу. Будто мне кажется все. Ты! Ты меня до такого состояния довел! Щупал меня, пока я в бреду валялся. А потом мне водка мила быть перестала. Ни вкуса — ни запаха. Словно воду хлестал!
— Кажется вы переборщили и ухлестались. — стараясь сдерживаться проговорил я. — У вас уже белая горячка началась.
— И я так в начале подумал. — усмехаясь проговорил преподаватель. — А сегодня очнулся — рука не болит. Не чувствует ничего, но и не болит. И знаешь, я даже в начале подумал — как хорошо! Отпустило. Боль, эта постоянная ноющая боль ушла! А потом вспомнил все что произошло и двинул к доктору… и знаешь, что он мне сказал?
— Понятия не имею. — честно ответил я, пожав плечами.
— Он час меня расспрашивал. В начале один, потом с дружком своим из СИБа, откуда они только взялись? И оба решили, что ни о чем подобном не слышали. Что возможно я просто допился до выгорания нервов. — криво усмехнулся Гаубицев, прикрывая дергающийся глаз ладонью.
— Так. Прошу прощения, но у меня сегодня еще много дел, так что, если вы не хотите нормально разговаривать. — я попробовал подойти к двери, но меня словно отбросило невидимой гигантской ладонью, протащив по полу несколько метров. — Что за?! Какого черта вы себе позволяете?
«Что происходит? Александр, немедля достань око!» — скомандовала Мария, вернувшаяся на свой пост. — «Тебе нужна помощь? Ты в опасности?»
— Нормально… — выдохнул я, поднимаясь. Будто они что-то успеют сделать, если Гаубицева переклинит. — Что вам нужно, Михаил Иванович?
— Что мне нужно? О, это очень простой, но в то же время такой сложный вопрос. Ты можешь избавить меня от боли? — прямо спросил преподаватель. — Сделать так, чтобы я мог управлять рукой, но при этом ее не чувствовал? Чтобы она не болела?
Выждав мгновение, я кивнул. Не знаю с чего он сейчас съехал с катушек, но мне совершенно не улыбалось с ним сражаться, так же, как и раскрывать все свои возможности перед Суворовыми. И уж тем более не хотелось попадаться СИБу или Меньшиковым. Эти могут просто на кусочки порезать, чтобы докопаться до моего «дара».
«Что происходит, кадет? Вы можете говорить? На вас нападают?» — не прекращая скрашивала Мария. — «Я не могу выслать вам помощь немедля, но».
— А ну заткнись. — приказал я, и Марии, и опешившему на мгновение Гаубицеву. — Вам помощь моя нужна, так молчите и принимайте ее с благодарностью. Я пока взамен ничего не просил, но это не значит, что я ее оказываю бескорыстно. Ясно?
— Куда уж яснее. — хмыкнул преподаватель.
«Да, я все поняла». — с явными нотками обиды в голосе проговорила Мария.
— Отлично. — выдохнул я, глядя на Гаубицева. — Не здесь и не сейчас. И приведите себя уже в порядок, смотреть противно…
— И чего мне будет стоить такая помощь? — спросил Михаил, когда я проходил мимо, в направлении двери. — Не слишком ли много ты хочешь?
— Я еще цену не озвучивал. К тому же — а какие у вас варианты? — усмехнувшись проговорил я, совершенно не кривя душой. Медицина не в состоянии заглушить боль одного-двух конкретных нервных узлов, не удалив их полностью с помощью хирургического вмешательства. А препараты снижают чувствительность целого ряда однотипных нервов. По крайней мере мне неизвестно иное.
В случае с Марией и Суворовыми ситуация была аналогичной — никто им такие сведения и такой компромат на Меньшиковых не предоставит. Только я. Возможно еще Берегов, если начальник собственной безопасности училища решит переметнуться или продать нанимателей. К слову, что-то я его давно не видел.
«Александр, ты меня слышишь?» — раздался в наушнике сердитый голос Романа. — «Мария рассказала о твоей ситуации, столкновении с преподавателем. А еще упомянула что ты еще не выставил своих условий. Мы же с тобой все проговаривали, или я чего-то не знаю?».
