Миссис Блум одобрительно кивнула и заметила:
– Как это хорошо, что вы помогали вашей маме, дорогая. Какие же ваши любимые блюда?
– Любимые? Пожалуй, корнуэльские цыплята, тушенные вместе с мясом крабов, а еще утка в мятном соусе и совершенно дивный паштет из печени.
– Это еще один повод для тебя убежать со мной в Италию, – заявил Рейвенскрофт.
– Убежать с вами в Италию? – удивилась Элизабет. – А почему вы с сестрой задумали такое бегство?
– С сестрой? Видите ли… – Рейвенскрофт запнулся и покраснел, как вареный рак.
– Мой брат такой фантазер, – пришла ему на помощь Венеция. – Он давно предлагал мне сбежать из дома в Италию.
– Совершенно верно, – подхватил Рейвенскрофт. – Сестра могла бы выйти замуж за итальянца, а я написал бы роман или что-нибудь в этом роде.
Миссис Блум прищелкнула языком.
– Мистер Уэст, вы и ваша сестра уже не в таком возрасте, когда убегают из дому. Что сказали бы на это ваши родители?
Рейвенскрофт открыл рот, потом закрыл, но тут же снова открыл.
– Наша мать – святая женщина, и она…
– Я уверена, что миссис Блум совершенно неинтересно слушать эту чисто семейную повесть, – перебила его Венеция, бросив Рейвенскрофту предостерегающий взгляд: он, того и гляди, впутает их в историю настолько дикую, что они даже не смогут запомнить подробности.
Рейвенскрофт снова покраснел и продолжал поглощать рагу.
Довольная тем, что он больше не станет причинять беспокойство, по крайней мере сейчас, Венеция обратилась к миссис Блум:
– Мой брат просто помешан на том, что уедет в Италию вместе со мной и я буду стирать ему одежду и вообще всячески о нем заботиться, хотя я ему сразу заявила, что не желаю принимать участие в подобной чепухе.
– Не могу осудить мистера Уэста за то, что он хочет взять с собой кухарку. – Мисс Платт неестественно рассмеялась и добавила: – Но должна признаться, что не знала ни одной настоящей леди, которая умела бы готовить.
Элизабет сердито посмотрела на мисс Платт и сказала:
– Я очень рада, что мисс Уэст умеет готовить, не то нам вместо обеда пришлось бы жевать сыр с хлебом.
– Вот именно, – поддержала ее миссис Блум, также весьма неодобрительно глядя на свою компаньонку. – Надеюсь, никто из нас не окажется настолько неблагодарным, чтобы отзываться о кулинарных способностях мисс Уэст иначе, как об исключительно полезных для всех нас. Короче говоря, нам просто повезло.
– Да, – произнес Грегор, несколько удивив присутствующих своим вмешательством в разговор, поскольку за все время трапезы не произнес ни единого слова. Он встал и отвесил поклон в сторону Венеции со словами: – Мисс Уэст, вы подняли обыкновенное мясное рагу на небывалую высоту.
Венеция не знала, куда девать глаза. Она от всего сердца желала, чтобы ее с Грегором разговор в кухне прошел по-другому, но все же считала проявлением высокомерия с его стороны то, что он был так уверен в ее согласии на брак с ним. Сейчас, когда эмоции остыли, она не могла не признать, что его предложение было по-рыцарски благородным.
Если бы только он сделал ей предложение в подобающих для такого случая выражениях, нашел красивые и нежные слова.
Она разозлилась на Грегора и за то, что он вообразил, будто она без малейших возражений позволит ему одному решать все ее проблемы, и потому, только оставшись в кухне одна, оценила другие стороны его предложения.
Она хотела улучить момент и принести ему извинения за вспышку своего темперамента, но, взглянув на выражение его лица, засомневалась, стоит ли это делать.
Грегор между тем обратился к сквайру:
– Миссис Блум предложила нам воспользоваться ее каретой, чтобы добраться до города и попробовать приобрести там лошадь, которая заменит вашу охромевшую. Дорога уже в сносном состоянии.
– Отлично, – сказал сквайр. – Благодарю вас, миссис Блум.
– Не за что. – Миссис Блум небрежно махнула пухлой рукой. – Мы с мисс Платт собираемся выехать завтра утром. Хорошо бы заранее выкатить карету из затхлого сарая на свежий воздух.
– Это еще одно доброе дело с вашей стороны, – ответил Хиггинботем и обратился к дочери: – Элизабет, вели горничной уложить твои вещи сегодня вечером. Надо выехать на рассвете.
– Я тоже уложу свой багаж, – сказала миссис Блум и встала, прихватив свою шаль. – Идемте, мисс Плат.
Компаньонка отвела взгляд от Рейвенскрофта и растерянно заморгала:
– Но я… я еще не закончила эту восхитительную вышивку…
Миссис Блум понимающе глянула на Рейвенскрофта, вид у которого был самый несчастный, но сказала всего лишь:
– Хорошо, мисс Платт. Когда вы закончите работу, поднимитесь в нашу комнату и мы с вами займемся укладкой вещей. Как ни очаровательна эта гостиница, нам пора возвращаться в Лондон.
Миссис Блум вышла, и с лестницы донеслись ее шаги. Грегор посмотрел на Венецию:
– Полагаю, вы с вашим братом хотели бы уехать в то же время?
Венеция кивнула и ответила:
– Да. Я тоже уложу вещи сегодня вечером.
– Хорошо. Я поеду вместе с вами и мистером Уэстом в дом вашей бабушки. – Грегор повернулся к сквайру: – Ну, мы готовы?
– Подождите! – Рейвенскрофт вскочил и швырнул салфетку на стол. – Я вам помогу!
Он поспешил к выходу, чтобы присоединиться к двум другим мужчинам.
– Хорошо, – согласился Грегор, – нам как раз нужно, чтобы кто-нибудь помог снять сломанное колесо с кареты Хиггинботемов.
Рейвенскрофт замер на полпути к двери.
– Но ведь я испачкаюсь!
– Что верно, то верно, – произнес Грегор с нескрываемым удовлетворением и вышел из комнаты следом за сквайром.
Рейвенскрофт вздохнул. Мисс Платт поднялась со стула с простертой вперед рукой и надеждой во взоре. Рейвенскрофт поперхнулся, откашлялся, потом чуть ли не бегом удалился из комнаты.
– Вы видели? – возмущенно спросила мисс Платт и плюхнулась на свой стул, пылая негодованием. – Мисс Элизабет, а ведь он смотрел на меня! – воскликнула она с нажимом на слове «смотрел».
– Вот как? – холодно отозвалась Элизабет. – Я этого не заметила.
– Он смотрел прямо на меня! – не сдавалась мисс Платт, обмахивая побагровевшее лицо ладонью, словно веером. – Я думаю… быть может, он… возможно ли, что он… полюбил меня? О, мисс Уэст, пожалуйста, скажите мне, что вы об этом думаете? Ведь он ваш брат!
– Я не думаю, что мистер Уэст способен кого бы то ни было полюбить по-настоящему, – ответила Венеция. – Он еще слишком молод.
Элизабет сочувственно взглянула на мисс Платт и сказала:
