— Учитывая как ты о них отзывался в прошлую нашу встречу…— осторожно начал было я, но меня прервала Фатима.
— Они мертвы. — тихо сказала девушка, после чего я замолчал в недоумении. — Обычай. Как только один из сыновей садится на престол, остальных душат или травят снотворным. Так же у Осман, чтобы не было войны между братьями за власть.
В небольшом кабинете на несколько минут повисла полная тишина, прерываемая только сопением Али-Саида.
— Прошу прощения, и соболезную. — наконец сказал я. — И всё же я должен быть уверен. Отец не мог показать тебе чужие тела?
— Нет. — поджав губы ответил Али, и я помолчал, дожидаясь пока он выдохнет и сам продолжит мысль. — Я уехал, потому что их матери пока не смирились с утратой и хотят моей смерти. Что же до корабля — он лучшее из того, что есть в Ашхабаде. Пусть он и не сравнится с вашим флотом.
— Граф Рублев показывал мне ведомость, взамен сельскохозяйственной техники вы получили несколько отремонтированных судов черного флота. — заметил я.
— Это не боевые корабли. Не настоящие. — пренебрежительно ответил Али.
— В таком случае действия твоего отца ещё безумнее. — покачав головой сказал я. — Даже если допустить что я тебя не трону в случае его предательства, а просто посажу под замок. Не верю, что столь опытный и гибкий человек как он мог так просчитаться.
— Вы оскорбляете меня своим недоверием! — зло прорычал Али-Саид. — И ко мне, и к моему отцу!
— На кону стоит не доверие или дружба, на кону стоят тысячи, а возможно миллионы жизней. — сказал я. — И в таких вещах я предпочитаю быть полностью уверенным и не полагаться на случай. Ты хоть понимаешь, что ваш широкий жест, ваш подарок мне наложницы, сделает с обществом? Ты прожил в Петрограде больше полугода, как тебе настроения в нем? Много ты видел мусульман?
— Нас было двое на курсе. — ответил парень. — Но какое это имеет значение для истинно верных?
— Такое, что Российская империя — многонациональная страна, веротерпимая. Но православие лежит в основе её государственности. — вздохнув ответил я. — Прямо сейчас ни у меня, ни у патриарха, нет готового решения что делать с Фатимой. Но если ты прав, если отец не обвел тебя вокруг пальца… он подписал себе приговор, и я не понимаю зачем.
— Позволь я объясню, что происходит. — тронув меня за плечо сказала Ангелина, и дождавшись от меня кивка подробно рассказала Али-Саиду о наших подозрениях и результатах расследования. Гнев парня постепенно уходил, а когда девушка закончила он сидел в глубокой задумчивости.
— Таким образом есть всего три варианта. Первый — твой отец решил принести себя в жертву, став мучеником ради идеи. Пусть я знаком с ним лишь мимолетно, но сомневаюсь, что он такой человек. — проговорил я. — Второй — он поставил всё на твое правление, но неверно оценил наши реалии, решив, что раз это разрешено в вашей губернии, то и во всей стране имеет силу. Тоже сильно сомневаюсь, даже если сам он не в курсе — у него есть советники. Третий — им манипулируют, навязывая идеи, которые приведут к нашему конфликту и гибели вашего дома.
— Я бы не стала отметать четвертый. — вмешалась Мария. — Убийство всех других наследников — хорошо проведенная мистификация. И тогда все складывается идеально и совпадает с отчетами разведки и нашими выводами.
— Вы столько говорите о традициях, обычаях и правах женщин, а сами даже не поинтересовались моим мнением! — внезапно с пылом сказала Фатима. — Подарив меня, отец выполнял именно мою просьбу!
— Не думая о последствиях? — удивленно посмотрела на нее Инга.
— Возможно это был перебор, но я влюбилась в Александра, когда еще не знала, что он будущий император. Думала, что раз у нас такая разница в положении, не могу стать женой так хоть наложницей. Нафантазировала себе всякой чуши… — зло и разочарованно проговорила девушка. — Теперь понимаю, что зря!
— Это бред. — жестко проговорила Мария.
— Сказала та, кто бегал за ним полгода и строил козни. — тихо заметила Ангелина, но кажется, и Фатима тоже услышала, по крайней мере под фатой я заметил её кривую улыбку, хоть лицо и было почти не разобрать.
— Пусть бред. Теперь я понимаю, что сглупила, но сделанного не вернешь! — ответила вместо этого Фатима. — Лучшее что я могу сделать, чтобы сохранить честь семьи и не навлечь на вас беду — убить себя.
— Этого делать нельзя. Даже если все что вы нам говорите чистая правда, а не отрепетированный спектакль, кроме вашего рода существуют правящие династии восточных государств, и они вполне могут использовать это как повод для войны. — жестко ответил я. — К которой мы пока не готовы.
— А когда будете готовы? — спросил Али-Саид. — Что тогда?
— Вот когда будем готовы, вот тогда и будем это обсуждать. — сказал я, не собираясь вдаваться в полемику. — Пока же жизнь Фатимы стратегически важна. Однако я не собираюсь использовать её как наложницу. Она будет жить здесь, в этом замке, в гостевых покоях, и пользоваться всеми благами и гостеприимством княжеского рода Ляпинских. В пределах разумного, естественно.
— Я смогу получить образование? — чуть замявшись спросила Фатима.
— Конечно. — улыбнувшись ответила Инга. — Но учителя будут приходить к тебе. Мы не можем допустить новости о таком экзотическом подарке.
— А мы не можем от него отказаться. — наконец придя в себя сказал Али. — Он сделан от чистого сердца, без всякого подвоха, и ваше недоверие оскорбляет весь мой род. Но я понимаю в какой ситуации вы оказались, а потому не требую, чтобы решение было принято немедленно. Сестру я люблю, но честь важнее.
— Я рад что мы договорились, и нам не придется держать ее в мягкой камере для сумасшедших, в смирительной рубашке. — сказал я, заставив девушку вздрогнуть. — Иногда смерть — далеко не худший вариант, но в данном случае она неприемлема. Что же до планов твоего отца — мы поговорим о них позже, когда закончится расследование.
— Он лишь выполнял волю своих детей. — попробовала возразить Фатима.
— Ты сама то в это веришь? — фыркнула Мальвина. — Если традиция убивать братьев не появилась по необходимости только в этом году, то сама его жизнь должна явно показывать на сколько он расчётлив и прагматичен.
— Мы не будим спорить на эту тему. — сказал я, заметив гневный взгляд маленького, но уже великого князя. — Вы можете принять наши условия, и быть почетными гостями и в моем доме, и в моем флоте, или отвергнуть их и стать полноценными узниками. Выбор за вами.
— Я давал вам клятву верности, цесаревич, и не собираюсь её нарушать, пока её держите вы. — как можно сдержанней, но с нотками прорывающейся юношеской ярости, сказал Али-Саид. — Сейчас, я прощаю ваше недоверие ко мне, потому что оно вызвано заботой о ваших подданных, таких же, как и я. Но впредь прошу не ставить мою верность под сомнение. Я всё сказал.
— Я тебя услышал, великий князь Али-Саид ибн Амин. — сказал я. — Не давай мне повода для сомнений, и тебе всегда найдется место и в моем доме, и за моим столом. А сейчас, прошу прощения, но нам еще нужно многое сделать. До скорой встречи.
