— Мы согласны не начинать тяжбу, если главному роду Шереметьевых отойдет половина состояния моего дяди. — сказал, возвращая бумаги князь.
— С чего вдруг? Это его наследство. — подняв бровь сказал я.
— Наследство по мужской линии, и даже если родство есть, и он и в самом деле сын моей двоюродной сестры, покойной, то ему вряд ли что-то достанется. Никакого Гаврилы мы не знаем, как, скорее всего и вы. А даже если он жив и объявится — дядя не признал его наследником, официального брака не было. — настойчиво сказал князь. — А вот это все, вилами на воде писано. Бумагу могли украсть, тест покажет лишь отдаленное родство. Только из-за нашей лояльности престолу и лично вам мы готовы пойти на такие значительные уступки.
— Ситуация экстраординарная, согласен. Но я не намерен торговать имуществом моего соратника. Мы не на рынке фрукты продаем. — усмехнулся я.
— Если позволите. — прочистив горло проговорил Леха. — Все же вы правы, это мое наследство. Я еще не получил достойного воспитания, однако неплохо разбираюсь в математике. А кроме того, не требую от своих дальних родственников ничего что мне не принадлежит. Если вы позволите, я готов оставить себе треть. Треть же передать на нужды государства, в фонд его высочества. Равную же долю вернуть во владение главной семьи рода Шереметьевых.
— Ты должен будешь отказаться от нашей фамилии! — настойчиво сказал Юрий. — Иначе мы на это не пойдем.
— Ну что же… думаю мы найдем подходящий вариант. — усмехнулся я. — Предлагаю встретиться три дня, в суде дворянского собрания, чтобы уладить формальности. Чем раньше, тем меньше шансов, что эта история окажется в широкой огласке.
— Я прослежу чтобы до тайной канцелярии и жандармерии дошла правильная версия событий. — поднявшись сказал Багратион.
— Ну вот и договорились. — улыбнулся я, так же поднявшись и протянув руку, которую Юрий, почти не раздумывая пожал. — Благодарю за ваш визит, ваше сиятельство, пусть между нашими домами никогда не будет вражды. Не смею вас более задерживать, уверен у вас так же слишком много дел.
Глава 19
Три дня, не тот срок за который можно провести полноценную юридическую и финансовую экспертизу, подготовить все бумаги и согласовать со всеми заинтересованными сторонами. Если только судьи и все чиновники не хотят перед тобой выслужится, чтобы ты запомнил их имена, а все конфликты улажены заранее.
Ну не то чтобы все, Шереметьевы очень старались получить именно заводы, по праву принадлежащие их семье, и если бы сам Леха не сказал мне оставить все как есть и отдать производства, я бы пожалуй отстаивал право на них до конца. Но Шебутнов клятвенно пообещал, что все будет в порядке и я не видел причин не доверять соратнику.
— Ваше сиятельство, Юрий Александрович Шереметьев, признаете ли вы право этого трока считаться наследником и прямым продолжателем дела вашего Дяди, Сергея Даниловича Шереметьева? — спросила великая княжна Нарышкина, занимавшая пост главы судейской боярской коллегии. Одна из верных сторонниц Петра, вновь возвеличившего ее мужа, не стала ставить нам палки в колеса. Возможно, не по доброте душевной, а потому что на нее надавили другие сторонники регента — Долгорукие.
— Да. — произнес уставший князь. Он больше не злился и не отстаивал свои интересы — это все прошло. Десятки часов переговоров не дались ему даром, а вот мы выглядели бодро и весело. И дело тут не столько в возрасте, сколько в активном занятии духовными практиками.
— В таком случае я нарекаю бастарда Алексея Гавриловича Шебутнова истинным именем, отныне он граф Алексей Гаврилович Шереметьев. — торжественно произнесла Нарышкина, правда особого пафоса в ее словах не было, как и сюрприза в дальнейших действиях Лёхи.
— Дабы сохранить честь фамилии и не вводить ее в смуту ради презренных денег, я граф Шереметьев, желаю сменить родовое имя. — сказал Алексей, и князь Юрий с облегчением выдохнул. Ну да, мы, конечно, джентльмены и верим друг другу на слово, но в этот конкретный момент Леха мог взбрыкнуть и послать всех нафиг. Репутацию он потерять не боялся, её у него пока не было, а вот наследство мог полностью оставить себе.
— Это окончательное решение? — для соблюдения формальностей спросила княжна Нарышкина. — Какое новое родовое имя вы хотите взять, граф?
— Рублев. — легко сказал Лёха, и у членов дворянской комиссии даже глаза на лоб полезли от такой беззастенчивой наглости.
— После решения комиссии вы сможете сменить фамилию лишь в случае входа в иной, более влиятельный род. Подумайте хорошенько. — настойчиво проговорила Нарышкина. У нас тоже возник небольшой спор по этому поводу. Все же Рублев — не графская фамилия, даже не благородная, больше подходящая лавочнику на базаре, чем серьезному человеку. А затем в дискуссию вмешалась Мальвина, перечислившая такие благородные рода как Барановы, Гвоздевы, Злобины, Неплюевы и прочие Овцевы-Петуховы. Так что почему бы не появиться Рублеву?
— Совершенно уверен. — выпрямившись, с гордой улыбкой на лице произнес Леха. — Решение принято.
— Что же, никто не может уберечь вас от собственной глупости. — покачала головой Нарышкина. — Согласно решению боярской коллегии, и с разрешения ее императорского величества Екатерины Николаевны Романовой, отныне вы имеете право наименоваться графом Алексеем Гавриловичем Рублевым.
В нестройном гуле аплодисментов и поздравлений я едва сумел услышать короткие реплики четы Шереметьевых. «Ну хоть не Сорокин» — произнесла княгиня. «Да хоть Вош-подзаборный, надо поскорее забрать заводы и прекратить этот кошмар». — ответил Юрий, и мило по улыбавшись они покинули здание, не забыв прихватить папку с документами о собственности.
— Дамы и господа, прошу минутку внимания. — сказал я, помотрев на ликующего Алексея. — От всей души поздравляю своего верного соратника и заместителя с важным шагом к своей мечте. Но времени у нас не так много. Работать.
— Как скажете, ваше императорское высочество. — усмехнулся Леха, поклонившись в пояс. — Праздновать будем после бала! За мой счет и до упаду!
— Смотри, ты теперь благородный, так что твое слово дорого ценится. — рассмеялся Таран. — Пока меня не споишь, праздник не закончится.
— Учитывая твою проснувшуюся регенерацию это может быть на долго. — усмехнулся я. — Вперед, дамы и господа, у нас остались последние часы…
Резиденция регента в Зимнем дворце.
— Итак, что он получил? — спросил Петр, которому на стол легла очередная пачка документов с отчетами от доверенных лиц в окружении цесаревича.
— Не так много, господин. — вежливо ответил Гриня. — Заводы почти все у него забрали, к слову, его высочество сделал пожертвование в государственную казну. Если быть точным — в бюджет коллегии просвещения. Большую часть денежных средств.
— Значит денег у них осталось не так много. — подумав постучал по столешнице Петр. — Ты говорил, что они останутся без гроша еще месяц назад. А вместо этого даже дочка мне не жалуется, хотя привыкла к определенному уровню жизни. Откуда у них средства на содержание особняка?
