–Это н-не от-отель. Это м-моя ква-квартира.
–Ты привез меня к себе?– искренне удивляется Алана.
Киваю.
–Ничего себе! А так сразу и не подумаешь.
–П-почему?
–Потому что здесь очень чисто и убрано. У парней в квартирах никогда так не бывает. Да что уж там, даже у меня в комнате такого идеального порядка нет.
–Я про-росто лю-люблю чисто-тоту.
–Скажи ещё, что сам убираешь.
Киваю.
–Ого. И готовить умеешь?
–Т-ты хо-хочешь ку-кушать?– уточняю я, тщетно пытаясь вспомнить, какие продукты у меня лежат в холодильнике и что я смогу из них приготовить.
–Нет, расслабься. Я не голодна. Но вот за массаж ног душу продала бы,– поморщившись, Лана дотягивается руками до ступней.
А я бы душу продал, лишь бы тоже прикоснуться к ним. Аж пальцы зудят от желания вновь насладиться телесным контактом с Ланой. Таким простым, невинным, но единственным, на который я могу хоть когда-нибудь рассчитывать. И если я не соберусь сейчас же с духом и не воспользуюсь предоставленным мне шансом, потом буду вечность за это себя корить.
–Ес-если хо-хоч-чешь, я м-могу по-помас-сирова-вать те-тебе н-ноги,– предлагаю я, толком не слыша своего голоса – бешеный стук пульса закладывает уши.
–Серьезно?
И опять Алана выглядит крайне удивлённой.
–Если т-ты раз-разрешишь.
–Разрешу? Ха! Да у меня так ножки болят, что я тебе заплатить готова за массаж.
–Нет! Н-не на-надо платить. Я бес-бесплатно сде-сделаю.
–Совсем-совсем бесплатно?– смотрит на меня с прищуром.
–Ко-коне-нечно.
–И за то, что ты спас меня и приютил у себя на эту ночь я тебе тоже ничего не должна?
–Н-нет, т-ты что?– неосознанно повышаю голос, чувствуя, как щёки вновь вспыхивают огнём.
Лана начинает посмеиваться.
–Да ладно, я же просто спросила. Не привыкла я встречать таких парней, как ты.
–К-к-каких так-таких?
–Таких… – она задумывается, сворачивая губы в трубочку.– Добрых и порядочных, наверное. Это, знаешь ли, в наше время редкость. Либо мне просто такие не попадались.
Правильный второй вариант. Но не попадались они ей только потому, что она сама их обходит стороной, обращая внимание на придурков.
Я лично видел всех парней, с кем Лана встречалась за последние годы. Гандоны. Редкостные. Все. Без исключения. Особенно Алекс Уокер, который три года назад довёл Лану до депрессии.
В мыслях с грустью вспоминаю то время, когда почти каждый день наблюдал за их ссорами, в реале же смущённо молчу, как рыба, не решаясь коснуться Аланы.
Зато ей смущение неведомо. Она сама придвигается ближе и смело укладывает ступни мне на ноги.Шевелит пальчиками с красивыми красными ногтями, намекая, что ждёт не дождётся, когда я отвисну и начну делать обещанный массаж.
Тихо выдохнув, я таки отвисаю и беру ступню Аланы. Она у неё столь маленькая по сравнению с моей рукой. Страшно надавить чуть сильнее. Не дай бог сломаю. Передвигаюсь по ступне к пальцам и обратно аккуратно, максимально нежно, не переусердствуя и боясь поднять взгляд к лицу Ланы, чтобы проверить, всё ли ей нравится.
Я же никогда ни одну девушку так не трогал. Да что уж там… Я вообще их никак не трогал. У меня нулевой опыт. Во всём. Но, к счастью, Ланины одобрительные мычания и вздохи немного успокаивают в моральном плане. В физическом же распаляют так, что член скоро взорвётся от перевозбуждения.
Можно ли кончить, просто щупая женские ноги? Отвечаю: можно. И сделать это легче лёгкого, если трогаешь ноги женщины, которую самозабвенно любишь, и чувствуешь, как она кайфует от процесса.
–Ты так бережно это делаешь,– тихо, на выдохе произносит Алана.
–Я б-боюсь сделать тебе б-больно.
–Не бойся… Не сделаешь,– ещё тише, но на сей раз мне удается уловить непомерную грусть в её голосе.
Наконец поднимаю взгляд к её лицу и, видя, как по щекам Аланы катятся слёзы, впадаю в ступор.
–Ч-ч-что слу-случилось? Ч-что я сделал н-н-не так?– не на шутку пугаюсь я, отпуская её ногу.
–Нет, нет. Ты ни в чём не виноват. Не обращай внимания.
–Но п-п-почему т-ты пла-плачешь?
–Потому что я пьяная дура,– шмыгает носом.
–Т-ты н-не дура.
–Дура, Кларк. Ты просто меня не знаешь.
Знаю… Я всё о тебе знаю, Лана. Это ты не знаешь, даже как меня зовут.
–Я дура, которая напилась, чтобы перестать грустить и плакать, а теперь делаю это, потому что напилась.
–Тогда п-п-перестань эт-это делать.
–Пить или плакать?
Усмехаюсь.
–Плакать.
–Не могу.
–М-можешь и пе-переста-станешь, если не-не хочешь, чтобы я то-тоже за-заплакал.
А теперь усмехается она, рисуя на губах улыбку. От неё в груди раздувается горячий шар из эмоций.И он лопается, распространяя жар по всему телу, когда Лана вдруг придвигается ко мне ближе. Практически вплотную. Так, что между нашими лицами остаются считанные сантиметры, а её стройные ноги теперь перекинуты через мои.
Дьявол! Несите мне успокоительное. Срочно! И желательно лошадиную дозу. Иначе я поседею раньше времени, а моё сердце расхерачит всю грудную клетку.
Алана так близко, что ягодно-алкогольное дыхание касается моего лица, а в отражении её влажных глаз я вижу себя – обескураженного её близостью и напуганного до чёртиков.
–Ты со всеми девушками такой милый, Кларк?
–Да не-не та-такой уж я ми-милый.
–Ещё какой! Привёл посреди ночи пьяную незнакомку к себе домой, сделал ей массаж стоп, а теперь ещё слёзы её терпишь, в то время как мог уже давно сладко спать. Милота зашкаливает,– сдавленно проговаривает Алана, продолжая плакать.
И на это невыносимо смотреть. Невыносимо слышать её тихие всхлипы. Особенно, когда она находится столь близко.
Непреодолимое желание остановить её слёзы стекает к рукам, придаёт смелости, и я начинаю стирать тыльной стороной ладони капли с её щёк.Нежно глажу, размазывая поплывшую косметику по коже и всматриваясь в каждую родинку на любимом лице, на пухлые губы и носик, к которому до безумия хочется притронуться.
–Не пла-плачь, по-пожалу-луйста. Я не-не могу смо-смотреть н-на твои слё-слёзы,– полушёпотом прошу я, с превеликим трудом удерживая с ней зрительный контакт.
И надо же: Лана как по щелчку перестаёт плакать. Хмурится, слегка приоткрывает рот, словно удивляясь чему-то, а затем снимает с моих глаз очки и долго смотрит, будто только сейчас видит впервые.
