А теперь смеюсь. Впервые за этот день.
–А ты, значит, всё понимаешь?
–Разумеется. Мне целых восемь лет вообще-то. Я очень много всего понимаю,– вздёргивает нос малявка, становясь ещё больше похожей на Рони.
–Раз так, тогда расскажи, что же ещё ты понимаешь, глядя на меня?
Несси на несколько секунд прищуривает веки, сжимает губы в трубочку и задумчиво почёсывает подбородок.
–Ты чем-то очень расстроен. Или грустишь. И мне не нравится видеть тебя таким. Обычно ты другой. А ещё… – милый следователь принюхивается и морщится.– От тебя пахнет алкоголем. А это означает лишь одно – ты поругался со своей подружкой, поэтому сидишь и киснешь здесь, как молоко на жаре,– выдаёт она с видом знатока человеческих душ, и мои глаза от удивления наверняка становятся похожими на две плошки.
–Ничего себе. Все дети такие проницательные в восемь лет, или ты одна такая?
–Я не проницательная, просто, как дядя Мэтт, умею замечать детали, а из них уже создавать общую картинку. В твоём же случае вообще всё легко было разгадать.
–Это ещё почему?
–Потому что мой папа тоже сидит такой хмурый и пьёт эту гадость, когда ссорится с мамой. Это случается редко, но случается. И тогда я тоже к нему прибегаю, чтобы поднять настроение. Не люблю, когда кто-то грустит. И я не хочу, чтобы ты грустил, дядя Стив.
–И как же ты мне будешь поднимать настроение? Песню споёшь или стишок расскажешь?
Ванесса окидывает меня таким взглядом, будто я сморозил редкостную чушь.
–Я тебе что, клоун, чтобы стишки рассказывать или песни напевать? Нет же. Я подниму тебе настроение так, как всегда мне поднимает его мама,– с улыбкой произносит Ванесса и, уложив голову на моё плечо, крепко обнимает.
В первый миг я даже теряюсь от её нежности, но потом обнимаю малышку в ответ, и в ноздри залетает сладкий детский запах. Вдыхаю его и чувствую, как ледяная пустота внутри меня немного, но всё же разбавляется тёплым светом.
Я никогда не задумывался о детях, но именно сейчас, как назло, фантазия о том, как моя собственная дочь также сидит у меня на коленях и пытается утешить, влетает мозг, кромсая всю грудную клетку на ошмётки.
Почему?
Да потому, что образ этой девочки очень похож на Лану. Её тёмные длинные волосы, зелёные глаза и те же изящные черты лица, которые против моей воли то и дело появляются перед внутренним взором, усложняя мне задачу забыть о том, что с зайкой всё кончено.
–Может невеста присоединиться к вашим обнимашкам?– спрашивает Рони и тут же пристраивается со мной рядом.
–Невесте можно всё,– с улыбкой отвечаю я и укладываю одну руку на её хрупкие плечи.– Главное, чтобы жених был не против. Кстати, где ты потеряла своего новоиспечённого мужа?
–Не знаю,– Веро́ника оглядывается по сторонам.– Только что был здесь. Возможно, вышел встретить друзей из ЭлЭй. У одной парочки задержали рейс. Им только сейчас удалось прилететь в Спрингфилд.
–Понятно,– утыкаюсь носом в волосы Рони, ловя себя на мысли, что с нашей последней встречи прошло уже несколько месяцев.– Я соскучился по тебе.
–И я по тебе.
–А по мне?– одновременно с сестрой спрашивает Ванесса, и я перевожу взгляд на неё.
–И по тебе тоже. Ещё сильнее, чем по Веро́нике.
–Тогда почему в гости не приходишь? Ты же тоже в Спрингфилде живёшь.
–Живу, но в последние месяцы часто находился в другом городе.
–В каком?
–Я смотрю, ты такая же любопытная, как и твоя сестра. Всё тебе знать надо,– щёлкаю по её маленькому носу.
–О-о-о, нет,– вмешивается Рони.– Моя любознательность нервно курит в сторонке по сравнению с её.
–Именно поэтому я стану ещё более крутым журналистом, чем ты,– самоуверенно выдаёт малявка.
–Даже не сомневаюсь, Несси,– смеётся Веро́ника, а я выжимаю из себя смешок с улыбкой.
–Тебе стало лучше, дядя Стив?
–В стократ,– стараюсь звучать убедительно, однако обмануть удаётся только младшую сестру.
Веро́ника с подозрением всматривается в моё лицо, явно уже продумывая в уме, каким способом будет вытягивать из меня всю информацию. Она это умеет – докапываться до правды. И не отстанет, пока не вытянет из человека все детали.
–Так вот где наши девочки!– возглас Фрэнка спасает меня от начала интервью с пристрастием.– Неплохо, Стив, устроился, однако. Такими красотками себя окружил.
–А то. Я сегодня нарасхват.
–Разве только сегодня?– весело добавляет Саманта, прижимаясь к мужу ближе.
Всегда поражался родителям Рони. Эта парочка как картинка с обложки. И оба будто замаринованные. Сколько лет их знаю, а они внешне совершенно не меняются. Только если ещё больше молодеют с годами.
Маму даже мамой назвать сложно. Скорее старшей сестрой Рони. Она такая же стройная, миниатюрная и светловолосая, как и дочь. По характеру только гораздо спокойней. Своим темпераментом девочки явно пошли в отца. Но на этом их схожесть заканчивается. Ни папиных синих глаз, ни чёрных волос, ни смуглой кожи. Всё забрали от своей моложавой мамы.
Хотя, и глядя на Фрэнка, никогда не подумаешь, что в прошлом году ему стукнуло пятьдесят. Он выглядит максимум на лет пять старше меня, держит себя в хорошей форме, да и природа наградила его видной внешностью. Не удивительно, что Саманта до сих пор пускает на него слюни, как влюблённая девочка, а он в ответ на неё смотрит так, будто никого больше не видит.
И эта картина непроизвольно вынуждает раздражиться. Ведь мне ничего подобного никогда не светит. Как только я начинаю так смотреть на женщину, она сразу сбегает, предаёт или обманывает. Так что моя судьба – это каждый день развлекаться с разными бабами, на которых, кроме *уя, у меня ничего больше не стоит. Хотя сегодня у меня и он не стоит. Столько девушек красивых вокруг бродят, а в штанах полный штиль.
Наверное, это должно было насторожить, но увы. Мне похер. Мне на всё уже похер. Хочу просто забыться и поскорее свалить из этого сосредоточения влюблённых парочек, счастливых семей и детишек. Не место мне здесь. Я тут лишний.
Как только Несси слезает с моих коленей и запрыгивает на папу, я опустошаю рокс и поднимаюсь на ноги. Дожидаюсь, когда к невесте подлетают две подружки, и пользуюсь моментом: беру с собой бутылку виски и ретируюсь.
Не прочь с этого веселья, так как мне нужно пробыть здесь хотя бы до полуночи, а просто в более тихое место, где меня никто не будет дёргать.
Оглядевшись по сторонам, понимаю, что под шатром такого места мне не найти, и решаю выйти наружу, чтобы прогуляться по саду, подальше от всего шума и гама.
Да только моему столь простому желанию не дано исполниться. Я добираюсь до одного из выходов из шатра, одёргиваю полупрозрачную занавеску, и меня тут же будто дубиной шарахают. Одновременно по двум местам: по затылку и солнечному сплетению. С такой мощностью, что в ушах начинает звенеть, дыхание прерывается, а я аж застываю от шока, помноженного на непонимание.
