—Ребята!— кричала я, буквально с разбегу вклинившись между парнями, которые начали заваливаться на парту.— Остановитесь сейчас же! Костров, Рыбин!
Кто-то меня услышал? Ага, конечно…
В кабинете падали стулья, переворачивались парты, а я почти дошла до той степени отчаяния, когда готова была вцепиться обоим парням в волосы и хотя бы так оттащить их друг от друга.
—Прекратите сейчас же!— поймала я кого-то из них за руку, но меня сбросили как блоху. Прошло буквально мгновение и Костров, взяв где-то недюжинную силу, швырнул своего оппонента в старый шкаф с плакатами и прочими наглядными материалами. От силы, с которой в него прилете парень, шкаф мгновенно развалился как карточный домик.— Разошлись!— разозлилась я по-настоящему.
Громко ударила классным журналом по ближе всего стоящей парте и, похоже, только этот хлопок смог унять парней, которые хоть и прекратили драться, но смотрели друг на друга горящими ненавистью глазами.
—Костров! Вечером в школу отца. Рыбин! Далеко не уходишь и после уроков помогаешь ремонтировать Костровым шкаф. Костров, быстро в свой класс.
—Урод,— буркнул Рыбин в спину уходящему Кострову.
Я нашла взглядом Зарину — девочку, из-за которой, наверняка, этот конфликт и разгорелся. И взглядом попросила её, наконец, уже определиться или хотя бы не пудрить мозги восьмикласснику Кострову.
Мои руки тряслись, мысли в голове путались, но урок нужно было начинать. И желательно, провести его так, чтобы полученный только что стресс сошел на нет не только у меня, но и у всех собравшихся.
По глазам большинства учеников было видно, как они напуганы и растеряны. Парни, конечно, старались выглядеть так, будто всё ещё на кураже и им это по приколу, но, к счастью, все они еще дети, а детские глаза врать еще не научились, хоть и языки их делают это в совершенстве.
После уроков, пока я наводила порядок в сломанном шкафу, опустошая его от карт, схем и плакатов, в мой кабинет вошли Костровы: хмурый отец и его провинившийся, по внешнему виду которого было видно, что он дрался, но не было видно, чтобы он об этом хоть сколько-нибудь жалел.
—Добрый вечер, Михаил Захарович,— пришлось говорить первой, потому что, судя по лицам отца и сына, говорить из них не собирался никто.— Артём сказал вам, в чем причина вашего визита в мой кабинет?
—Хлипкий шкаф,— хмуро бросил мужчина. Оценив взглядом масштаб бедствия, снял куртку, оставил ее на спинке близстоящего стула и закатал рукава.— Инструмент есть или со своим нужно было прийти?
—В кабинете труда,— ответила я сдержано.
—Слышал?— обернулся Костров-старший к сыну.— Неси.
—Щас,— меланхолично бросил Артём и вышел из кабинета, оставив меня наедине со своим отцом.
—И всё?— вскинула я возмущенно брови.— Вы действительно считаете, что проблема в сломанном шкафе, а не в агрессивности вашего сына? Он первый начал драку.
—Слушай, Марина Олеговна,— вздохнул Костров устало. Поднял дверь шкафа и визуально прикинул, где она должна находиться.— Это пацаны. Пацанам свойственно иногда помахать кулаками. Тем более, насколько мне известно, дрались они за девчонку?
—Да. Но какая разница, из-за чего или из-за кого? Ваш сын не умеет контролировать свои эмоции и силу. Поговорите с ним, как отец с сыном. Неужели вечерами вы не общаетесь и не узнаете у сына, как проходит его день и что его тревожит?
—Слушай, мой сын живет с моими родителями. И, поверь мне, они интересуются всеми сферами его жизни. И, если бы моего сына что-то тревожило, то я бы точно узнал об этом. А здесь была обычная драка двух павлинов, не поделивших девчонку. Я в их возрасте тоже дрался и, поверь мне, Марина Олеговна, не испытывал никакой тревоги ни перед дракой, ни после неё.
—Вы… непробиваемый мужлан!— ткнула я в его грудь указательным пальцем и тут же спрятала свою руку за спину, наткнувшись на суровый взгляд серых глаз, смотрящих на меня, как на муху в супе.— Артём еще совсем ребенок. И вы не можете не понимать, что ему нужны родители. Особенно в этот сложный переходный период его жизни. Просто побудьте с ним рядом, поговорите, узнайте своего ребенка. Я не буду доводить произошедшее сегодня до директора, но и вы мне пообещайте, что попытаетесь хотя бы поговорить со своим сыном. Все его драки, поведение… да он же буквально кричит о том, что у него что-то внутри не так. Что-то его тревожит и он не знает, что с этим делать. Одно дело — рассказывать о чем-то бабушке с дедушкой, и совсем другое — открыться отцу…
—Вы закончили, Марина Олеговна?— перебил меня холодным тоном Костров-старший.— Я пришёл сюда, чтобы починить ваш древний шкаф, а не сломать свои уши вашей педагогической лапшой.
—Так я и думала,— гордо вскинув подбородок, я отошла в сторону. Собрала карты и села за свой стол, чтобы закончить наведение порядка.
Вслед за Костровым-младшим кабинет вошёл Рыбин и явно стушевался под леденящим душу взглядом Кострова-старшего. Зато у Кострова-младшего всё было отлично. Я надеялась, что он так ж стушуется, глядя на сурового отца, но он, похоже, был даже рад совместному труду с ним.
И кого я этим наказала? Только Кострова-старшего и Рыбина, который сейчас боялся сделать лишнее движение, чтобы на него вновь не посмотрели холодные серые глаза довольно сурового человека.
—Артём и Костя, не забудьте здесь всё помыть, напомнила я парням, когда они подмели мусор и закинули его в ведро.
Оба хотели было возмутиться, но тут мне на выручку очень кстати пришёл Костров-старший.
—Живее,— произнес он спокойно, но этого хватило для того, чтобы оба парня зашевелились в нужном направлении.
—Марина Олеговна,— заглянула в кабинет Зарина — яблоко раздора.— Я вам колпак доделала.
—Спасибо, Зарина,— улыбнулась я ей и приняла из рук красный колпак в стразах.— Можешь идти.
—До свидания,— кивнула она и, робко глянув на Кострова-старшего, вышла из кабинета.
—Из-за нее мальчишки подрались,— сказала я, когда не стало слышно звука шагов ученицы в опустевшем коридоре школы.
—И? У моего сына отличный вкус,— повел Костров плечом.— Или мне его и за это нужно отчитать?
Чуть поведя бровью, мужчина зажал губами два черных самореза, взял шуруповерт и прижал дверь к шкафу, приготовившись ее прикрутить к законному месту.
Сейчас или никогда. Нужно успеть, пока рядом нет учеников. Уверена, в том, что мне нужно, Костров вполне может мне помочь. Вернее, только он и может.
—Михаил Захарович,— начала я робко, теребя в руках красный колпак.
—М?— примерился он одним саморезом к отверстию.
—Мне нужны две проститутки.
Наступила долгая тягучая пауза, во время которой Костров медленно повернулся ко мне, вынул изо рта второй саморез и смерил меня строгим взглядом.
—Ты бы, Маруся, колпак пореже снимала. Может, не такая отмороженная на голову была бы.
