—Мне только на один вечер. И только две. У вас их, между прочим, целых четыре, а я прошу только половину…
—Не тарахти,— поморщился мужчина, остановив меня поднятыми руками.— Во-первых, какого черты ты решила, что у меня есть четыре проститутки? Во-вторых, Маруся, для какого такого вечера учительнице моего сына понадобилось аж две проститутки? Тебе не много будет?
—Это не мне. Это для мальчишника. Я… Я хочу сделать Вите мальчишник. И я читала, что на нем обязательно должны быть танцующие проститутки.
—Стриптизерши,— покачал Костров головой и подпер плечом целый шкаф.— И подожди… Для Вити? Для того Вити, из-за которого ты лила сопли и блевала полночи?
—Не утрируйте. Ничего не полночи,— произнесла я тихо, с опаской глянув на входную дверь.— Он мне друг и я просто хочу сделать подарок своему другу. Предсвадебный.
—В виде мальчишника? Угу,— крепко задумался мужчина. Почесал щетину большим пальцем и с любопытством посмотрел на меня.— Не хочешь побыть моей бывшей? Я бы тоже не отказался от пары шлюх на вечер.
—Мне они не для этого нужны, Михаил Захарович. Я…— пришлось вдохнуть поглубже, чтобы набраться смелости для следующих слов. В идеале было бы, конечно, говорить прямо из шкафа, чтобы не так стыдно было. Но придется принять тот факт, что мы взрослые люди, а взрослым людям свойственно разговаривать по-взрослому.— Я вчера прочитала статью о том, что мужчинам нравится, когда женщина ведет себя с ним гораздо более раскрепощено, чем с любым другим. А танец — это лучшее средство для раскрепощения. И я хочу, чтобы прос… стриптизерши научили меня такому танцу. У них очень красиво получается. Я в кино видела…
—А-а-а!— притворно закричал Костров, делая вид, что сверлит себе висок шуруповертом.— Маруся, твоя кашеобразная логика сломала мне мозг. Какие, нахрен, проститутки? Не ты ли на днях ныла перед вибратором из-за того, что тебя приняли за одну из них? А теперь просишь…
Услышав в коридоре приближающиеся шаги, я интуитивно бросилась на Кострова и накрыла его рот ладонью и колпаком, боясь, что там может быть кто-то из учителей, которые случайно могут услышать то, что им лучше не знать вообще.
Медленные шаги проследовали мимо моего кабинета и отдалились.
Повернув голову, встретилась с насмешливым взглядом серых глаз. Резко убрала руки от его рта, но отходить не стала. Почти шёпотом продолжила объяснять, что мне от него нужно и для чего.
—Мне только на один вечер, Михаил Захарович. Они меня научат красиво двигаться, выступят со мной в одном номере, и я их отпущу. И, конечно, я заплачу за их услуги.
—Ты так и не ответила на мой вопрос, Маруся: с чего ты взяла, что у меня где-то в запасе есть проститутки?
—Ну… ну, я слышала, что полиция их… крышует.
—Ты еще и по фене ботать научилась,— осуждающе покачал головой мужчина.— Умеешь ты, конечно, удивлять, Маруся. А сама без проституток станцевать не сможешь?
—Не смогу. Я некрасивая, а на мальчишнике помимо Вити будет еще трое мужчин. Должны же и они тоже на что-то смотреть. На меня — им вряд ли понравится.
—Да кто тебе сказал, что ты некрасивая?!— смерил меня злым взглядом мужчина.— Припизднутая на голову — да. Но не некрасивая. На вкус тех, кто любит фарфоровые статуэтки, ты вполне себе секси. Только тряпок поменьше носи, а-то непонятно, сколько тебе лет и есть ли под этой блузкой сиськи.
Я секси? Ничего себе!
—Ну, пожалуйста, Михаил Захарович! Ну, дайте мне две проститутки!
В ответ Костров лишь тихо хохотнул. Опустил взгляд на мои руки, сжимающие красный колпак и, забрав его, надел мне на голову.
—Ты бы, всё-таки, пореже его снимала. А-то скоро еще и дурь попросишь тебе раздобыть.
—Ладно. Я поняла,— отошла я от мужчины разочаровано.— Сама найду. Может, они опять на той остановке стоять будут…
Отошла я вовремя, потому что в кабинет как раз вошли мальчишки с ведрами и швабрами. Судя по их относительно веселым лицам, эти оба успели помириться или пошли на временное перемирие для общего блага и помывки полов.
Михаил Захарович продолжил сборку шкафа, а я снова ушла к своему столу, чтобы навести на нем порядок и пойти уже домой. Через ту остановку, но в этот раз без колпака.
—Хэх, Маруся,— хохотнул вдруг Костров, насмешливо глянув на меня через плечо.
Стало очень стыдно, что я обратилась с подобного рода просьбой именно к нему. Можно было бы сразу пойти на остановку и не терпеть насмешки.
Мальчишки закончили уборку, Костров собрал шкаф и помог мне сложить в него всё, что выпало из него еще днем.
—Ладно, Маруся, дам я тебе двух проституток, чтобы ты потом на родительском собрании не говорила, что родители школе не помогают,— потянулся он в карман джинсов и достал из него телефон.— Только ты их стрипухами называй. На проституток они теперь обижаются.
—Правда?!— округлились мои глаза. Клянусь, я была готова броситься ему на шею и крепко-крепко обнять.
—Кривда. Записывай номер. Я сейчас договорюсь с ними, а по времени вы сами потом решайте: когда, где и сколько.
—Большое вам спасибо, Михаил Захарович. Вы меня очень выручили!
—Выручили…— покачал он головой.— Могла бы просто набухаться и выдать этому Вите всю свою раскрепощенность. Дешевле бы вышло.
—Всё равно спасибо.
—Дожил, блин…— вздохнул Костров, продолжая искать нужные контакты в своем телефоне.— …Организую проституток училке своего сына. Кому расскажи — не поверят.
Глава 11. Маруся
Неутешительное окончание дня.
Если со стриптизершами всё прошло относительно гладко, но свой ценник они мне пока не сказали, то с бронью специального зала всё оказалось гораздо сложнее. Внеся тридцать процентов предоплаты за зал со сценой и пилоном, я почти осталась без средств к существованию.
На самый черный день в коробке из-под «рафаэлок» у меня лежит сумма на погашение двух платежей по ипотеке на тот случай, если я вдруг вылечу с работы и на некоторое время останусь без заработка. В принципе, этой суммы мне вполне хватит на то, чтобы заплатить за весь Витин мальчишник. Но я клятвенно обещала самой себе, что не трону этих денег, даже если буду помирать от холода и голода.
Можно попробовать попросить денег у Лены, но я уже вижу, как она тычет мне фигой в нос и брызжет слюной и матом в адрес Вити. У родителей? Просить у родителей денег на мальчишник — это даже звучит смешно. А еще постыдно.
Что ж, ради, возможно, последнего шанса в своей жизни мне придется разочек сломать свои принципы и взять деньги из заначки на черный день.
Чтобы прийти к неутешительному выводу, мне пришлось подняться на свой этаж по лестнице. Когда ходишь, думается лучше и решения принимаются гораздо быстрее.
—Неужели!— восторженный голос заставил меня вздрогнуть. Из руки едва не выпали ключи от квартиры.
