—Помогите!
—Камаз, у него нож!
Мне послышалось?
Очередного удара не случилось. Они все прекратились словно по волшебству, стоило убийце услышать дурацкое прозвище моего спасителя.
Мгновение, и черная тень сшибла моего обидчика с ног.
Уползая за дерево, я не видела, что происходит, но понимала, что там точно завязалась драка.
Ко мне подошла еще одна тень. Уже рефлекторно я попыталась от нее отползти и найти спасение еще за каким-нибудь деревом.
—Спокойно, девочка,— произнес тихий голос, не похожий на голос убийцы. Мужчина показал мне свои руки, в которых не было ничего.— Я от Камаза. Всё хорошо. Ты в безопасности. Ты молодец. Молодец.
—Где… где Михаил Захарович?— обняв свои колени, я тряслась всем телом. Холод и страх перемешались во мне воедино. Дышать было практически невозможно. Грудь сдавило спазмом, которому я не могла сопротивляться.
—Сейчас придёт. Закончит и придёт. Пошли со мной. Тебя осмотрит врач. Согреешься.
—Нет. Не трогайте меня! Не прикасайтесь!— отползла я от мужчины и вжалась спиной в дерево, снова обняв себя за колени.
Словно поняв, что меня и в самом деле сейчас лучше не трогать, мужчина, всё так же демонстрируя мне ладони, встал и отошел на несколько шагов назад.
—Вы чего ждали, мрази?!— тут же толкнул его, вышедший из тени Михаил Захарович.
Демонстрирующий мне ладони мужчина, не удержал равновесия и упал на снег.
—Передержали. Согласен,— вполне спокойно и даже не разозлившись, ответил мужчина, вставая на ноги.— Подумали, она переигрывает. Он ее почти не тро…
—Пошли нахуй отсюда!
—Камаз…
—Это приказ!— рявкнул Михаил Захарович, а я затряслась еще сильнее.
Несколько секунд молчания и сухой ответ:
—Есть, товарищ майор.
Мужчина с ладонями ушёл прочь. Я даже не заметила, что он был не один, а в компании еще двух мужчин.
—Маруся,— тихо позвал меня голос Михаила Захаровича, когда сел передо мной на корточки и протянул ко мне свои руки.— Ты как? Ранена?
—Михаил Захарович!— всхлипнула я, давая волю эмоциям. Рванула вперед и как обезьянка обвила руки вокруг его шеи.
Не удержав нас, мужчина сел на снег и обнял меня не менее крепко, притянув к горячему телу, сердце внутри которого стучало ничуть не тише моего.
—Тише, Маруся. Тише,— поглаживал он меня по волосам и словно убаюкивал в своих руках.— Всё закончилось. Я отвезу тебя домой.
—Не бросайте меня, пожалуйста!
—Не брошу. Я с тобой. Слышишь? Никто больше тебя не тронет. Никто. Всё закончилось.
***
—У вас… у вас всё нормально?
Знаю, что задаю этот вопрос сотый раз за последние минут десять, но не могу перестать его задавать. Мне нужно отвлечься. Нужно забыть о только что случившемся, иначе у меня точно, как сказала бы Лена, брызнет фляга.
—Нормально у меня всё. Нормально,— хмуро бросил Михаил Захарович. Снова что-то понажимал на сенсорном экране в своей машине и глянул на меня из-под насупленных бровей.— До сих пор не согрелась?
—Меня не от холода трясёт. Это нервное.
Приходилось себя обнимать, чтобы остановить чечетку нервов по всему телу.
—Приехали,— резюмировал Костров, остановившись неподалеку от моего подъезда.
—Не оставляйте меня одну. Хотите, я с вами к вам домой поеду? Обещаю, я буду вести себя тихо, только не бросайте.
—Никто тебя не бросит. Идём.
Едва он вышел из машины первым, как меня затрясло еще сильнее, а уж когда Михаил Захарович пошёл по траектории, словно подальше от меня, я и вовсе захотело снова разревется. Но, к счастью, он лишь обошёл машину и клумбу перед ней, чтобы зайти с моей стороны и помочь уже мне выйти из машины.
Конечно же, я не смогла открыть ни подъездную дверь, ни дверь собственной квартиры. Да я даже ключи из сумочки не смогла вынуть трясущимися руками. Всё за меня сделал Михаил Захарович, хладнокровию которого я могла только позавидовать и однажды тоже научиться быть настолько же невозмутимой и непрошибаемой как он.
Мужчина молча включил свет в прихожей, помог мне снять верхнюю одежду, параллельно скидывая с себя обувь, и провел меня в гостиную на диванчик. Мягко, но твердо посадил на его край и обхватив ладонями моё лицо, заставил сфокусироваться на его серых глазах.
—Посиди здесь секунду. Я за аптечкой. Никуда не ухожу.
—Х-хорошо,— втянула я сопли, которых после мороза и плача было слишком много даже для такого резервуара как моя голова.
Михаил Захарович, как и обещал, вернулся почти через секунду. Придвинул журнальный столик поближе ко мне и сел на его край. Вынул из аптечки всё необходимое для обработки ран и начал обрабатывать моё лицо. Нижнюю губу и лоб над левой бровью засаднило.
—Ай!— пискнула я, когда терпеть уже было невмоготу.
—Не балуйся. Это всего лишь перекись.
—Всё равно больно.
—До свадьбы заживёт,— сказал Костров, кажется, машинально и с самым серьёзным лицом из всех, что я у него когда-либо выдела, продолжил обрабатывать раны еще и на моих руках.
Я сломала почти все ногти, пока царапала землю и убийцу, пытаясь избежать, по сути, неизбежного.
Если бы не Михаил Захарович…
—Не реви,— поймал он мой подбородок пальцем и снова заставил посмотреть ему в глаза.— Ты сильная и смелая. Если тебе от этого станет легче, то ты, похоже, почти выцарапала тому ублюдку глаз. Теперь в тюрьме ему выбьют второй и надеюсь, чей-то хуй.
—Серьёзно?!— округлились мои заплаканные глаза и вместе с тем я испытала какой-то приятный душевный подъем, на секунду подумав, что, наверное, могла бы и сама справиться с тем маньяком. Но в следующую секунду я представила уродливое лицо с вытекающим окровавленным глазом.— Меня сейчас вырвет.
—В сортир. Быстро.
Как на веселых стартах мы с Михаилом Захаровичем помчались в сортир, в котором мужчина успел включить свет до того, как я упала перед унитазом на колени. И даже успел поймать мои взлохмаченные волосы, зафиксировав их на макушке рукой.
—Похоже, это уже традиция,— выдохнул Костров.
—Простите.
С трудом подавила внезапно подступившую отрыжку. Михаил Захарович помог мне встать и довел до раковины, включил прохладную воду и смыл содержимое унитаза.
С опущенной головой трясущимися руками умывала лицо, понимая, что еще долго не рискну взглянуть на свое отражение. Наверняка, там каша абсолютная каша, потому что казалось, что жжёт каждый миллиметр кожи, словно оно — открытая рана, на которую насыпали килограмм соли.
—Всего две царапины,— сказал вдруг Костров, будто мысли мои прочитал.— Не бойся. Смотри.
