—Маруся, ты же не придумала никаких глупостей?— насторожился я, силясь поймать ее взгляд и хоть что-нибудь прочитать в нем.
—Я просто хочу побыть одна. Подумать. О себе. И теперь о вас,— заглянула она, наконец, в мои глаза, снова находясь на грани расплакаться.— Я буду без глупостей. Обещаю.
Глава 24. Маруся
Очередная салфетка полетела в мусорный пакет. За два дня я устала плакать. Зато отлично освободила полки и фотоальбом от Витиных фотографий. К счастью, кроме фотографий у меня от него ничего не осталось. Если, конечно, не брать во внимание гадкий осадок, от которого было тошно и легче пока не становилось.
Он использовал меня. Всё шесть лет он просто использовал меня. Терпел, чтобы однажды сорвать куш в виде такой же глупышке, которой досталось наследство. Её он тоже использует, а затем, когда денег у нее не останется, выбросит за ненадобностью.
Какая же я ничтожная. За шесть лет даже в очках не смогла разглядеть, что он из себя представляет.
Сколько раз мне об этом говорила Лена? Сколько раз она пыталась убедить меня в том, что мне внезапно открылось позавчера вечером? А я не верила. Дура. Думала, она ничего не смыслит в настоящей любви. Не понимает, что любовь бывает разной, и у нас с Витей она была по-своему особенной.
Идиотка!
Не было никакой любви. Имя этого человека даже в уме произносить тошно.
Собралась духом, села на диване, смахнула со стола упаковки салфеток и конфетные фантики. Скинула с плеч плед и со всем мусором в руках пошла к пакету.
Всё, достаточно! Я не стану шесть лет страдать по шестилетним отношениям, которые, как оказалось, были ненастоящими.
Но я ведь по-настоящему любила.
По щекам вновь потекли слезы, но я снова взяла себя в руки, смахнув их рукавом растянутого домашнего свитера.
Хватит, я сказала! Больше он не достоин ни одной моей слезинки.
Наверное, слишком агрессивно для чайника, я налила в него воду и поставила обратно на платформу, нажав кнопку для кипячения. С невозмутимым лицом прошлась по всей квартире, собрала грязные вещи и закинула их в стиральную машинку. Со своей постели стянула постельное и закинула его корзину для белья, чтобы постирать следующим.
Вернулась в кухню, к холодильнику и достала целиком курицу, чтобы разморозить и запечь. Мама всегда запекала курицу целиком, когда начинала какое-то новое дело или бралась за новый проект. Пить алкоголь в нашей семье не принято, поэтому мы просто ели курицу. Вот и сейчас я запеку курица в знак начала новой жизни. Главное, не подавиться костью.
И снова непрошенные слёзы выступили на глазах.
—Маруся, хватит!— рявкнула я сама на себя.— Забудь!
Может, матюкнуться, как советовал Михаил Захарович? Вдруг, и правда, станет легче?
При упоминании Кострова, по щекам снова покатились слёзы. Иногда я не понимала, о чем горше плачу: о себе или о его судьбе.
Я понимаю, что такое сравнивать нельзя, но сравнивая наши жизненные ситуации, приходит осознание того, что то, что случилось со мной, это абсолютный пустяк. Жизнь просто щелкнула мне по носу и сказала смотреть и слушать внимательнее, не терять голову от любви. Но то, что жизнь сделала с Михаилом Захаровичем… К чему это? За что? Жена, ребёнок…
Испугалась собственного всхлипа. Зажала рот ладонью и вздрогнула снова, когда в дверь позвонили.
Неловко отерев нос и слёзы, пошла в прихожую. Посмотрела в глазок и застыла, увидев своих таинственных залупок в полном составе.
—Девочки?— округлились мои глаза.
—Ты до сих пор ревешь, что ли?— сложив брови домиком, хмуро посмотрела на меня Лена и первой вошла в квартиру, обняв меня.— Ты сказала, не трогать тебя пару дней, чтобы успокоиться. А я смотрю, ты успокаиваться вообще не собираешься. Сколько можно, Маруся? Хватит, моя девочка. Хватит.
—Да я уже всё. Честно. Это я из-за другого,— втянув сопли, я оказалась в объятиях Юли и Оли, которые смотрели на меня так же жалобно и хмуро, как Лена.
—А мы к тебе с вкусняшками. Лена сказала, что ничего алкогольного, так что мы просто набрали пожрать. Побольше. До утра должно хватить. Устроим пижамную вечеринку?
—А я курицу, как раз, запечь хотела,— согласно закивала я, начиная плакать уже от радости. Даже не думала, что буду так рада девочкам, которых эти дни не подпускала к себе, даже на звонки их не отвечала.
—Вот и отлично!— бодро отозвалась Лена, вешая свою шубу.— Жрать так жрать. А за твою курочку можно и душу продать. Лёшику я уже сказала, что сегодня он дома ночует один, так что можно делать всё, что захочу.
Девочки с пакетами прошли в кухню, разложили свои покупки по всем поверхностям и стали набивать всем этим мой холодильник.
—Зачем так много сладостей?— округлились мои глаза от обилия конфет, печенья, мороженого.— Торт? Торт-то зачем?
—День рождения холостой Маруси. Это нужно отметить,— деловито отозвалась Лена. Приобняла меня за плечи и чмокнула в висок.— И ещё кое. Девочки?— улыбнулась подруга загадочно, а я насторожилась, когда ей той же улыбкой ответили Оля и Юля.
—Вы чего?
—Кусок дерьма, имя которого противно произносить,— начала Юля, ища что-то в своем телефоне.— Не женится. Возможно, вообще никогда. Смотри.
Перед моим лицом застыла рука с телефоном. Фото Вити с яркой красной надписью на нем «Альфонс и изменщик». Фотография на странице Эллы.
—А что случилось?— посмотрела я непонимающе на девочек.— Это вы сделали?
—Это он сделал. А мы лишь разрекламировали его «достижения»,— показала Оля пальцами кавычки.
—Короче,— села Юля на стул, будто приготовилась рассказать очень длинную историю.— Ты убежала, а мы решили остаться и отработать свой танец. С небольшим дополнением…— таинственные нотки ее голоса заставили меня насторожиться.
—Что вы сделали, девочки? Вас за это не посадят?— на всякий случай уточнила я.
—Нам за это уже сказали спасибо. Мы повернули мальчишник в таком направлении, чтобы он был похож на оргию.
—Вы с ним… с ними…?— ужаснулась я.
—Фу! Ты чё?!— обиделась Оля.— Мы просто пофоткались и обставили всё так, будто у нас реально что-то с тем ублюдком было.
—К тому же, я не удивлена, Марина, что ты с ним не кончала,— Юля закатила надменно глаза.— Там член-то… у меня ноготь на мизинце ноги больше. Надо, кстати, проверить. По-моему, ты всё ещё девственница, потому что, вряд ли, он смог бы таким прыщом хоть до чего-нибудь достать.
—Девочки!— возмущенно вздохнув, я осуждающе на них посмотрела.
Но где-то в глубине души, некий гадский червячок был доволен тем, что кое-кого оскорбляют. Да еще так красочно. Я бы так точно не смогла.
—И вот ещё. Держи,— Юля вынула из сумочки пачку денег и положила передо мной на стол.
