—Звони,— повел мужчину бровью.
—Кому? Куда звонить?
—Друзьям своим. Или они не хотят увидеть свою будущую дочь?
—Вы… можно?— я точно сейчас расплачусь.— Прямо сейчас? Прямо сюда?
—Маруся. Не тупи. Под мою ответственность и побыстрее, пока я здесь. Конец рабочего дня, а я не спал сутки.
Трясущимися руками, плохо различая, что написано в телефоне, я позвонила Лене и попросила приехать сейчас же.
Через полчаса запыхавшиеся друзья с растерянными и словно напуганными глазами в сопровождении Кострова, который их провёл, подошли к двери палаты, где их ждала дочка.
—Маруся,— всхлипнула Лена и торопливо закинула голову назад, сдерживая слёзы.
—Тише-тише,— успокаивала я ее, как могла, параллельно надевая стерильные перчатки на ее руки и завязывая одноразовый халат.— Всё будет хорошо. Всё уже хорошо.
В стороне Михаил Захарович тоже помогал Лёше надеть халат, в котором тот, практически обездвиженный от волнения, запутался.
Когда Лёша и Лена были одеты, и медсестра одобрительно кивнула, запустив их в палату к малышке, я замерла за дверью, чтобы не мешать семье воссоединиться. Позволила себе лишь наблюдать за ними через окно в двери.
Медсестра аккуратно взяла малышку на руки и передала в руки Лене, которая, казалось, каждую секунду уточняла — «правда можно?».
Едва Лене вложили в руки малышку, как она расплакалась, уткнувшись лбом в плечо мужа, который тоже не смог сдержать эмоций, бережно касаясь ручки своей дочки.
—Маруся, уплывешь,— в голосе Михаила Захаровича слышалась добрая улыбка, а я только сейчас заметила, что по моим щекам текут реки слёз. Так много от счастья я не плакала еще никогда.— Иди сюда.
Костров положил ладонь на плечо, бережно снял с моего лица очки и прижал к своей груди, обхватив руками.
И снова я плакала на его груди и цеплялась руками за свитер, как в тот день, когда мы привезли в эту больницу малышку. Только тогда я плакала от горя, несправедливости и жестокости, с которой к девочке отнесся этот мир. А сейчас я плакала от понимания того, что у малышки теперь точно всё будет хорошо.
Глава 30. Михаил
—Нет, Тём. Никаких девочек.
—Да, пап!
—Ты сам выбрал празднование Нового года у бабушки с дедушкой, так что, будь добр, отсиди всё мероприятие от звонка до звонка.
—Но…
—А завтра утром можешь валить хоть на все четыре стороны к своей Зарине. Домой в одиннадцать.
—Утра?— вопль разочарования в трубке.
—Если посрамишь честь Костровых в глазах девушки, то утра. А так, жду тебя вечером.
—Ладно,— согласился малой нехотя.— С Новым годом.
—Угу. Бабку с дедом там не терроризируй.
—Понял. Пока.
—Давай.
Оставил телефон рядом с собой и откинулся на спинку дивана, надеясь, наконец, расслабиться и постараться уснуть пораньше.
Закинув руки за голову, тихо хохотнул, поняв, что малой рассчитывал на то, что убежать от бабушки с дедушкой на свиданку ему будет проще, чем от меня. Колобок, блин.
Веки отяжелели и меня снова начало клонить в сон. Три дня выходных впереди звучали как фантастика, и в этой фантастике я собирался исключительно спать и жрать, когда не сплю.
Телефон у бедра подсказал мне, что моим планам суждено пойти по одному месту. Обычно, когда звонят мне, то ни к чему хорошему это не приводит. Обычно, это очередной пиздец под соусом еще большего пиздеца.
Маруся.
Ну, вот. Я же говорил.
Наверняка она наткнулась на какой-нибудь наркопритон, и меня снова ждёт работа. Это же Маруся…
—Да,— ответил я, прочистив горло.
—Здравствуйте, Михаил Захарович!— бодрый голосок, как конфетти. Отмечает, поди, уже.— Я… я не помешала?
—Нет, Маруся. Я собирался поспать.
—Поспать? В новогоднюю ночь?!
Того, гляди, прибежит и отмудохает меня указкой.
—Да, Маруся. Поспать. В новогоднюю ночь спать не запрещается.
—А я думала, вы с Тёмой отмечаете. Ну, знаете, суровым мужским коллективом,— в ее голосе слышалась смущенная улыбка.
Закрыв глаза, перекатился на бок, оставив телефон лежать на том ухе, что было сверху, чтобы не держать его.
—Тёмка остался в не менее суровом коллективе бабушки и дедушки.
—Мм,— протянула Маруся, явно пытаясь подобрать тему для разговора.— А я позвонила, чтобы вас с Новым годом поздравить. Наступающим. Через два часа.
—Поздравляй,— улыбнулся я уголком губ, словно за закрытыми веками мог видеть, как она опустила голову и улыбнулась, машинально поправив очки.
—С Новым годом, Михаил Захарович,— с легким смешком произнесла Маруся.
—Взаимно.
—Вы, получается, сейчас дома один? Я тоже.
Не понял! Глаза открылись сами, а над переносицей столкнулись брови.
—Почему ты одна? Разве ты не должна быть с подружками, с родителями, с сестрой… Или кто там у тебя ещё?
—Лена и Лёша в хлопотах. Кстати, спасибо Вам, Михаил Захарович, еще раз, что устроили на сегодня и завтра встречу с малышкой. Представляете, они ее Мариной назвали! В честь меня.
—Неудивительно,— улыбнулся я, снова закрыв глаза.
—А к родителям я не поехала в этом году. Мира, моя младшая сестра, решила познакомить наших родителей со своим женихом. В общем, я там лишняя. Да и не хочу я, чтобы родители смотрели на меня косо. Младшая сестра привела жениха, а я по уши влезла в ипотеку. Так что подожду еще годик, пока родители успокоятся, а следующий Новый год уже буду встречать с ними. Там и долг по ипотеке, как раз уменьшится.
—Родители могли бы тобой гордиться. Ипотеки на дорогах не валяются, а вот женихи…
В трубке раздался тихий смешок, а затем очень сильный кашель.
—Ой. Это я клея нанюхалась,— сдавленно произнесла Маруся.
От неожиданности открыл глаза и уставился прямо перед собой.
—Клея? Какого… клея?
—Ну, вообще, это жидкие гвозди, но на тюбике еще написано, что это универсальный строительный клей.
—А нахрена тебе в новогоднюю ночь понадобился универсальный строительный клей? Елка с потолка падает?
—Нет. И вместо елки у меня кактусы. Просто мне сестра подарила панели, такие, ну, знаете, как мозаика. Я думала, их просто и быстро приклею на стену, но что-то пока не получается. Да и от запаха клея уже кружится голова.
—Маруся…— вздохнул я, присаживаясь на диван.— Открой окно, проветри квартиру и жди меня. Приеду, прослежу, чтобы тебя не накрыло. Да, и от открытого окна подальше держись.
