—Зачем это? Давайте, не будем больше возвращаться к этому разговору. Я свою позицию выразила.
—А я тебя в нужную позицию еще не поставил. И выразила ты херню какую-то. Смотри внимательно. Очки дать?
—Я и так хорошо вижу,— огрызнулась я.
—Тогда смотри. Видишь, какие большие глаза? Яркие, серые. Видишь?
—Ну?
—Красивые?
—Михаил…
—Красивые, я спрашиваю?
—Ну… да,— ответила я нехотя. Если брать отдельно только глаза, то они у меня красивые. Ну, мне так кажется.
—Ресницы, хуицы, всё на месте?
—Грубиян,— закатила я глаза.— На месте всё.
—Дальше идём. Нос,— коснулся он кончика моего носа.— Чудо в конопушках. Красивый?
—Детский сад.
—Красивый?
—Красивый,— передразнила я его.
—Губы,— спустился его палец от кончика моего носа к губам и очертил их контур.— Пухлые, розовые, мной ночью покусанные, вкусные, сладкие…— шептал он интимно в ухо, из-за чего низ живота затопило теплом, и, похоже, я начала забывать, о чем мы тут с ним спорим.— Красивые?
—Красивые,— согласилась я и откинула голову на широкое плечо. Блаженно закрыла глаза, чувствуя, как мужские пальцы сжали сосок через тонкую ткань халата.
—Хуйня у тебя с самооценкой, Маруся. Переделывать надо. К тому же, если бы ты была так себе, у меня бы на тебя даже под таблетками не встал бы,— сказав это, Костров, взял мою руку, завел за спину и обхватил моими пальцами свой член.— Чувствуешь? Еще какие-то доказательства того, что ты красотка, нужны?
—Ну, может быть, одно,— ответила я игриво. Невозможно было сконцентрироваться хоть на чем-то, когда мне крутят соски, а в руку вложили твердый горячий член.
—И ты опять со мной на «вы»? Идём-ка, бунтарка.
—Куда?
—Кажется, ты в душ хотела.
—Мы вместе? Вдвоем будем мыться?— опешила я.
—Тебя что-то смущает?— невозмутимо спросил Костров и забрался в душ, уже включив воду и начав мыться.— Иди сюда. Места хватит.
—Это небезопасно. А если кто-то из нас в этой тесноте поскользнется?
—Есть один выход. Нам нужно закрепиться.
Мужчина потянул меня к себе, помог стянуть намокший халат и слегка отошел в сторону, чтобы я тоже поотмокала под струями горячеватой воды.
—А как нам нужно закрепиться?— напомнила я.
—Элементарно.
Костров повернул меня к себе спиной и вынудил опереться в стену ладонями.
—Вы что…?— задохнулась я и тут же прикусила нижнюю губу, заглушая стон, когда мужчина плавно вошёл в меня до основания.
—Кто я?— острые зубы коснулись моего плеча. Горячий язык собрал влагу на коже и проложил дорожку до самого уха.— Кто я, Маруся?
Сложно соображать и вести диалог, когда он так тягуче и настойчиво двигается во мне.
—Вы…
Хлесткий шлепок по попе.
—Неправильный ответ, Маруся. Кто я?
—Ми… Миша… О, господи!— шептала я почти в бреду, желая, чтобы он стиснул мою грудь сильнее, чем делает это сейчас.
—Миша, о, господи? Хм… мне нравится. Но нужно закрепить,— произнес он, наращивая темп.
Глава 35. Михаил
Мне бы ехать домой после дежурства, да хорошенько отоспаться, но магнит внутри тянет меня в одном известном мне направлении. К девушке, которая с каждым днём занимает всё больше и больше моих мыслей. Не могу сказать, что это любовь до гроба, но то, что рядом с ней мне спокойнее и теплее на душе — факт.
Припарковался у школы, достал из машины небольшой подарочек в Марусином духе и пошёл к ее кабинету. Сдержанным кивком здоровался с учителями, что попадались мне на пути, и всем своим, пусть и напускным, но грозным видом показывал, что ко мне сейчас лучше не лезть. Имеются дела поважнее их возможных жалоб и предложений.
В кабинет стучать не стал. Просто тихо вошёл и закрыл за собой дверь.
Стоило увидеть Марусины ножки, стоящие на ступеньках стремянки, как головная боль отступила, а сон как рукой сняло.
От тонкого каблука поднялся выше по ноге. Ладони жгло от желания прикоснуться к ее ножкам и ощутить их гладкость и тепло. И это платье… я не помню на ней такого. Похоже, новое. Голубое, по-весеннему яркое. Тонкая талия обвита едва заметным ремешком. Волосы распущены, на макушке блестит заколка в виде какой-то ветки с цветами. Сакура, наверное.
Ну, конечно, куда моя веточка сакуры без сакуры? Никуда.
Маруся увлечена разглядыванием какой-то таблицы, которую достала со шкафа. Тонкие пальчики ныряют под волосы и растирают, похоже, уставшую и затекшую за весь рабочий день шею.
Похоже, вечером придётся раздобриться на массаж.
—Привет, красотка,— сказал я специально негромко, чтобы не напугать Марусю, иначе она свалится со стремянки.
—Миша!— обернулась она резко и шумно выдохнула.— Напугал.
Свернув быстро карту и положив ее обратно на шкаф, Маруся поспешила ко мне. Оставил подарок для нее на парте и помог ей спуститься, намеренно обняв покрепче и прижав к себе. Носом зарылся в сгибе ее шеи, закрыл глаза и полной грудью вдохнул легкий сладкий аромат.
—Я тоже соскучилась,— шепнула она нежно и обхватила руками мою голову, прижимая к себе. Невесомо поцеловала у виска.— Устал?
—Есть немного,— поставил ее на пол рядом с собой, но из рук не выпустил. Равновесие потеряю, если руки с ее талии уберу. Точно.
—А почему домой сразу не поехал? У тебя же дежурство было. Отдохнул бы.
—Ты же поняла, что я соскучился.
—Просто я хотела, чтобы ты это еще и словами сказал, а не только объятиями,— улыбнулась она игриво.
—Шантажистка,— притянул ее к себе и прильнул к губам. С наслаждением ощутил, как трепетно дрогнуло хрупкое тело в моих руках.— Это тебе,— вручил я принесенный ей подарок.
—Кактус?— вскинула Маруся удивленно брови.— Разве на восьмое марта не тюльпаны дарят?
—Кто тебя знает? Если для тебя розы — это пошлые цветы, то тюльпаны, наверное, вообще, наркоманы.
—В принципе, убедительно,— рассмеялась она и слегка коснулась едва видимых иголок кактуса.— Красивый. У меня такого нет.
—Я знаю.
—Спасибо, Миш. Ты, кстати, сам как кактус,— довольно жмурясь, она потерлась о мою щетину носом.— Колюченький.
—Маруся, пора уже что-то решать.
—В смысле? Ты о чем?— обеспокоенный взгляд из-за толщи очков проник мне в самую душу.— Что-то случилось?
—Два месяца поцелуев и обжиманий по углам… Не считаешь, что нам пора подумать о совместном проживании?
