—Не надумаешь там себе ничего?— спросил я на всякий случай, потянувшись в бретельке, к которой крепился чулок.
—Нет,— прятала она лицо в ладонях и тихо всхлипывала.— Только вы быстрее давайте.
Кое-как смог отстегнуть чулок. Спустил его до колена и понял, что тонкая ткань уже прилипла к ране.
Рванул руку к перекиси и щедро залил окровавленное место.
—Как много пенки!— то ли восхищенно, то ли шокировано выдохнула Олеговна.— Это, наверное, из-за того, что в крови шампанское?
—Угу,— дёрнул я бровью. Аккуратно потянул за тонкую ткань, и та без сопротивления сползла с колена, а затем и полностью с ноги.
Тот же фокус с перекисью пришлось проделать и со вторым коленом.
—Пинцет есть?— спросил я, заметив крошки, похожие на бетонные в одной из ран.
—В комнате,— снова начала реветь Олеговна.
В этот раз не стал спрашивать, где находится комната, и так было понятно, что она находилась за единственной еще не открытой дверью.
С фонариком в телефоне нашёл выключатели и включил свет в комнате. Бабский зефирный уголок. От обилия розового и белого цвета глаза готовы были лопнуть. На мелком столике с косметикой нашел пинцет.
Вернулся в кухню-студию и обнаружил Олеговну ровно в том же плачущем положении, в котором и оставил.
—Так,— сел я на корточки, чтобы острое колено было на уровне моих глаз.— Слушай внимательно, Маруся. Сейчас я буду вытаскивать мусор из твоей раны, сиди и не дёргайся.
—Хорошо,— всхлипнула она и еще сильнее прижала ладони к лицу.
Одной рукой прихватил ее ногу ниже колена и зафиксировал. По светлой коже побежали мурашки.
—Сейчас будет неприятно,— предупредил я и аккуратно подцепил пинцетом самый большой кусок мусора в ее ране.
Маруся тихо всхлипнула, явно стиснув зубы, чтобы снова не разреветься.
—Еще один. Последний,— произнес я, чтобы её успокоить и дать понять, что зря она так трясется. Пинцетом подцепил темный инородный кусок, торчащий из ее раны, и этим же коленом получил точный удар в нос, из-за чего меня отбросило назад на жопу, а нос прострелило тупой болью.
—Маруся, твою мать!— схватился я за нос, чувствуя, что из него хлынула кровь.
—Простите, пожалуйста,— спохватилась Олеговна, начав метаться по кухне, вместе с тем выворачивая свою аптечку.— Я на приеме у невролога всегда очень сильно дергаю ногой, когда он молотком своим…
—Я-то к тебе с пинцетом пришел, нервная,— запрокинул голову и встал на ноги, надеясь, что поток крови быстро завершится.
Олеговна, бросив аптечку, выбежала из кухни и теперь что-то валила на пол в ванной комнате.
—Вот,— прибежала она обратно. И, шурша так, будто открывала для меня конфеты, всунула мне что-то в одну ноздрю, а затем и в другую. Какой-то хренью пощекотало губы.— Удобно?
—Вроде,— опустил я голову и посмотрел в глаза пьяной панды.— А что это?
—Мои тампоны. Подошли? Мне вот с ними очень удобно. Их даже почти не чувствуешь. И кровь они отлично впитывают…
—Помолчи, Маруся. Просто помолчи,— пришлось отвести обеими руками нитки ото рта, чтобы можно было сделать глубокий вдох, попытаться успокоиться и не подавиться ниткой от затычки.
Глава 4. Михаил
—Не дёргайся.
—Больно,— пискнула Олеговна, обнимая рулон бумажных полотенец.
—Вот поэтому и не дёргайся. Быстрее закончим, быстрее освободишься.
Пришлось снять с себя свитер, чтобы Маруся перестала натягивать мне его ворот на голову.
Кое-как смог раскрасить ее коленки зеленкой. От пластыря Олеговна отказалась наотрез, объясняя это тем, что боится их отрывать. Зато теперь пару дней будет ходить с зеленкой на ногах. Из-за того, что она брыкалась, намазал я ей зеленых полос куда пришлось. Даже платью немного досталось.
—Всё. Иди,— встал я и закинул бутылёк зелёнки обратно в аптечку. Использованные ватные палочки собрал в пучок. Примерно прикинул, что мусорное ведро может находится под раковиной, и не прогадал. В него же закинул и тампоны, которые вылетели из носа, как пробка из бутылки шампанского. Надо сказать, удобная штука. Хоть в свою аптечку покупай — лишним точно не будет.
Пришлось ополоснуть нос и лицо от ощущения присохшей крови. Оставив полотенце на полке, где и взял, я повернулся в сторону гостиной и только в эту секунду заметил, что здесь имеется подобие перегородки между кухней и гостиной в виде стеллажа, уставленного кактусами разных размеров, цветов и форм. Машинально окинул кухню взглядом и понял, что нормальный цветов здесь нет. только кактусы кругом.
Самой хозяйки этого колючего царства видно не было, зато было прекрасно слышно, как в ванной текла вода и снова выла Маруся.
Подавив вздох раздражения, пошёл к ванной, где, остановившись у закрытой двери, громко постучал.
—Ты там выяснила, что не тонешь?— спросил я, чтобы перекричать шум воды.
—Косметические процедуры провожу,— откликнулась Олеговна глухо.
—А ноешь из-за чего?
—Не получается,— с громким всхлипом.
Усмехнувшись, качнул головой и вернулся в студию. Налил себе стакан воды и стал ждать, когда Олеговна явит себя миру. Заодно прислушивался к тому, что происходит в ванной комнате. К счастью, она так и продолжала там всхлипывать периодически чем-то брякая.
Мазнул взглядом по помещению и попытался понять, откуда в квартире на шестом этаже под телевизором взялся камин. И как с ее координацией она еще не спалила весь дом?
Подошёл ближе и стало понятно, что камин сделан из коробок, которые Олеговна просто раскрасила краской под кирпич. А внутри него находились не угли, а черные провода гирлянды. Только начало декабря, а она уже подготовила квартиру к Нового году. На «камине» стояли фотографии, на которых была изображена Олеговна в разных возрастах, а вместе с ней ее семья и, похоже, тот самый «мальчик», что сделал предложение не ей.
Взял одну из рамок и пригляделся к широко улыбающейся Олеговне. Обычно, вызывая меня в школу, она не улыбается вообще. Ведет себя как типичная строгая училка, которая готова вставить свою указку мне поперек задницы. А на этой фотографии в обнимку с какой-то блондинкой она улыбается вполне искренно. Пьяная, наверное, и здесь.
—Это моя сестра,— от неожиданности слегка вздрогнул и повернулся корпусом, обнаружив рядом с собой Олеговну в белом махровом халате. Вздрогнул повторно, увидев на ее лице маску с круглыми прорезями для глаз.— Красивая, правда?
—Кто?— поморщился я, надеясь, что мне не придется выдавливать из себя комплименты для торчащих из-под маски глаз.
—Моя сестра,— забрала у меня Олеговна из руки фоторамку и кончиками пальцев погладила лицо блондинки.— Младшенькая моя. Красавица. Родители всегда говорили, что у Миры в этой жизни за ее красоту будет всё. А у меня… а мне нужно быть умной.
