Я слежу за каждой слезинкой, катящейся по ее щеке.
— Сейчас, — дышит, пытаясь хоть немного успокоиться.
— Знаешь, сколько раз я видела, как ты падаешь замертво с пулей то в голове, то в сердце? Знаешь, сколько раз во сне я видела, как ты умираешь, Мар?!
Ее отчаянный крик, ее слезы все же ломают мою внутреннюю преграду.
— Я обещаю, — шепчет совсем севшим голосом. — Обещаю учиться доверять тебе. Обещаю, что важные решения мы будем принимать только вместе. Обещаю научиться верить в тебя и научиться готовить, — улыбается дрожащими губами. — Только детей у нас больше не будет, если ты вдруг думал когда-то об этом, — отводит взгляд, комкая мою влажную от ее слез футболку.
— Нам хватит, — осторожно приподнимаю ее лицо. — Прости меня, красивая, — улыбаюсь.
— За что?
— За то, что я не смог забрать вас раньше. За то, что не понял тогда ни хрена в ресторане. За то, что на время меня сломало и я исчез из твоей жизни. Спасибо за то, что у нас есть наш сын. Спасибо за то, что любила. Спасибо за то, что не стерла меня из его жизни и я существовал хотя бы в сказках. Я обещаю оберегать вас. Обещаю, из кожи вон вылезу, но вы ни в чем не будете нуждаться.
— Звучит, как брачная клятва, — очень тепло смеется Аврора.
— Выходи за меня, любимая девочка. Я очень постараюсь сделать тебя счастливой.
— Ты уже, — она целует мои пальцы и это так горячо, словно между нами снова секс.
— Что «уже»? — туплю, позволяя себе утонуть в этом ощущении.
— Ты уже сделал меня счастливой, Мар. Не надо стараться. Просто будь собой и будь с нами. Пожалуйста.
— Это «да»? — коварно улыбаюсь, подхватывая ее под бедра и разворачивая нас к подоконнику.
Она с визгом впивается ногтями мне в плечи, чтобы удержаться.
— Да? — сажаю ее на подоконник, встаю между ног, обнимаю ладонями лицо и дышу в губы. — Да, Рори?
— Да, если не будешь меня так называть, — подается вперед и мы улетаем в горячем, жадном поцелуе, пошло и без тормозов врезаясь языками друг в друга.
По позвоночнику несутся миллионы электрических разрядов. Мы тремся друг об друга, жадно прижимаясь, до боли впиваясь пальцами в кожу под одеждой и сметая к херам все, что там осталось в нашей голове.
Она сдергивает с меня футболку, проводит ногтями по лопаткам. Расстегивает ремень на брюках, пуговицу, ширинку, забирается прохладной ладонью в трусы, обхватывает член…
— Пап, — раздается сонное у меня за спиной.
— Черт! — трясу головой, медленно выдыхаю, пока Аврора, нервно хихикая, старается незаметно застегнуть мне штаны.
— Па-па, — хнычет Денис.
Разворачиваюсь. Поднимаю сына на руки. Он обнимает, прикладывает голову к плечу, и снова закрывает глазки, а в груди захлебывается мотор, выдавая рваное: «Бах… бах… бах…»
Эпилог
— Тихо, Мар, что ты делаешь? — смущенно смеется моя мечта, закатывая глаза от удовольствия.
Одной рукой вжимаю голую, влажную после душа девочку в свой пах, второй дергаю ее за торчащие сосочки. Она переступает с ноги на ногу.
— Раздвигаются? — урчу ей в ухо.
Ро заливается краской и пытается спрятаться в мокрых волосах.
— Смотри на нас. Помнишь фотографию? — сминаю полушарие груди, опуская вторую ладонь к лобку. — Она сводила меня с ума. Ты всегда сводишь меня с ума.
Погружаю в нее пальцы. Резкими толчками двигаю внутри, поглаживая тугие стеночки. Она сжимает меня мышцами, стонет, откидывая голову на плечо.
— Красивая моя. Пахнешь одуряюще. Кончу сейчас, — шепчу ей, лаская языком мочку уха.
— У тебя была целая ночь, — хнычет мечта, насаживаясь на мои пальцы.
— Я существовал без тебя почти четыре года. Ты считаешь, что парой ночей сможешь откупиться?
Резко вынимаю из нее пальцы. Высунув язык, демонстративно облизываю их, глядя ей в глаза в отражении. Ро снова стонет, будто мой язык сейчас в ней.
Опускаю вниз резинку домашних штанов, высвобождаю член из белых боксеров. Вожу горячей, болезненно - пульсирующей головкой по пояснице, вдавливаюсь в копчик, скольжу между ягодицами вверх-вниз, дразня ее. Сжимает попу.
— Страшно? — смеюсь.
— Ты хочешь туда? — зрачки расширяются от ужаса.
— Потом обязательно научу тебя, — давлю на поясницу, чтобы немного прогнулась.
Согнув ноги в коленях, глажу членом ее совершенно мокрые, скользкие складочки.
— Черт, сейчас точно кончу, — вхожу глубоко и жарко.
Тону в ее стоне и собственных ощущениях. Двигаюсь, ласкаю ее пальцами между ног и смотрю в наши безумные, возбужденные глаза, отражающиеся в частично запотевшем зеркале.
Чувствую пульсацию под подушечками пальцев. Ее тело отзывается на мои прикосновения. Убираю руку и тут же резко, до упора вдавливаю в свою девочку член. Толкаю пальцы ей в рот.
— Оближи. Ты вкусная.
Чуть развожу их, делая букву «V». Ее язык пошло скользит между ними, собирая капельки собственного сока.
— Твою… мать… — срываюсь на несколько резких, грубых толчков, чувствуя, что она на грани. — Хочу вместе. Смотри на меня. Смотри, как я трахаю свою женщину. Моя! — хрипло рыча, впиваясь зубами ей в плечо. — Моя? — ловлю ее осоловелый взгляд в зеркале.
— Твоя, — выдыхает, дрожа всем телом и сжимая мой член мышцами. — Ммм, Мааррр… — хнычет от невозможности громко застонать.
— Я здесь, — целую ее бархатную кожу.
Делаю еще одно движение бедер и меня разрывает на молекулы. Я пиздец как соскучился по таким оргазмам. Так всегда только с ней. С моей женщиной.
— Блядь! — скриплю зубами, продолжая вдавливаться в нее. Делаю еще несколько коротких толчков.
— Дети, вы в ЗАГС не опоздаете? — кричит из кухни мама.
Вздрагиваем оба, как застуканные за первым сексом подростки. Тихо смеемся. Я прокашливаюсь и максимально уверенно ору в ответ:
— Нет!
Хотя понятия не имею, сколько уже времени.
Я вообще случайно сюда зашел. Хотел поторопить, а Аврора взяла и дверь мне открыла. Голенькая. Я ж не дебил, чтобы от такой вкусняшки отказываться. Тем более у нас с ней и так все наоборот. Сначала дети, потом брак. Почему бы не добавить сюда секс до регистрации, а не после?
Хотя мы и после успеем. Мама обещала посидеть с Денисом до завтра, так что Авроре капец. Затрахаю так, что она стоять не сможет пару дней. Заодно научу новому, раз она сама напросилась.
Быстро приводим себя в порядок. Я с невозмутимой рожей выхожу первым. Мама смотрит на меня со смешинками в глазах.
— Что?
