Никто неспешил подойти, спросить, что случилось, предложить помощь.
Тело затекло иболело, лежать нажёстком полу было очень неудобно. Обнажённую кожу неприятно обдувало ветерком. Сейчас бывстать, хоть перевернуться набок… Нопроклятые мышцы неслушались. Как восне, когда надвигается что-то страшное, атынеможешь пошевелиться.
Поняв, что напомощь рассчитывать неприходится, Зигфрид начал работать над собой. Пусть инесразу, онпроломил этот невидимый барьер: сначала, согромнейшим трудом, заставил хотя быодин палец наруке шевельнуться, потом другой. Итак, постепенно имучительно возвращая подвижность задеревеневшим членам иприводя себя внорму, вконце концов умудрился сесть.
Огляделся— исразу всё встало наместа. Прямо заего спиной, вдальнем конце огромного зала, возвышалась пугающая чёрная фигура метров пяти ввысоту: мертвец вбалахоне.
Храм Смерти. Немудрено, что все стараются вести себя здесь незаметно. Никто всвоём уме незахочет привлекать лишний раз внимание того, кто забирает жизни.
Ответ насамый первый свой вопрос, где находится, Зигфрид нашёл. Нокакими Кровавыми его сюда занесло?..
Последнее, что онпомнил— как спешил домой, разжившись нарынке продуктами: обменял наградной кортик, которым так дорожил, намешок мирийского гороха. Вдругое время гордый офицер никогда нерешился бынатакую грабительскую сделку… Носейчас, когда они сАннерозой иВильгельминой застряли уметеоритного беса накуличиках, вкаком-то имперском захолустье, выбирать неприходилось.
Вскоре после начала мятежа вудалённых регионах Империи начались серьёзные перебои соснабжением. Боевые действия между верными присяге частями иповстанцами закрыли для полётов целые системы, логистические цепочки нарушились… Где-то ломились отгниющих припасов склады, агде-то население буквально умирало отголода.
Многие изтех, кто занимался космическими грузоперевозками, теперь попросту нерисковали выходить воткрытый космос. Они одинаково опасались как нападений пиратов, так итого, что товар будет изъят любой извраждующих сторон— кушать-то хотели все одинаково. Веры жевто, что выданные взамен изъятого расписки получится обменять начто-то стоящее, небыло даже усамых наивных.
Зато тенемногие, кто всё-таки отваживался снарядить корабль иотправить вполёт, справедливо заламывали огромные цены. Посути, это было правильно: большой риск требует соответствующего вознаграждения. Нопозволить себе дорогой товар могли нетолько лишь все.
Продавцы ещё иперестали принимать имперские деньги. Только что-то реальное, что можно если несъесть, тохотя быиспользовать для улучшения качества жизни… Вся сложная иотлаженная торговая система Империи водин момент схлопнулась искатилась кпримитивному, первобытному товарообмену, который ещё ибыл локализован вотдельных секторах, иногда— итого хуже, системах.
Из-за всего этого они уже который месяц голодали. Питались, если повезёт, крошками даобъедками состола местных, что очень неохотно делились сзастрявшими вдали отродных мест туристами. Зигфрид перебивался случайными заработками, иногда что-то удавалось раздобыть Аннерозе… Нооночень нелюбил выпускать красавицу-жену изтой лачуги, которая стала ихвременным пристанищем.
Больно ужкрасноречивыми взглядами провожали еёвсегда наулице. Высокая, золотоволосая, статная— она смотрелась выигрышно даже среди местных женщин, которые справедливо входили вчисло самых красивых вИмперии. НоАннероза была другая, ктому же, вней чувствовалась порода. Исвоё единственное платье, сильно истрепавшееся запоследнее время— остальные пришлось обменять наеду— она носила, словно королевскую мантию…
Наблюдать то, как его семья страдает, было невыносимо.
Поэтому несмотря напостоянные неудачи Зигфрид упрямо, практически каждый день, ходил вкосмопорт. Ходил, общался, спрашивал, нет лиукого надобности впервоклассном пилоте… Новсе традиционно отказывали. Таких, как он, было слишком много. Конкуренция— бешеная, предложение— сильно ограничено… Бывало едва линепосотне человек наодно место. Приоритет— гражданским специалистам, привычным квождению барж икаботажников. Имолодым. Все имперские звания, ордена имедали здесь незначили ничего. Даисимпатии всистеме были скорее настороне мятежников. Признаваться, что был действующим офицером флота, могло быть попросту опасно.
Если бынесемья, Зигфрид всё равно нашёл бывыход. Пробрался бынапервый попавшийся корабль иулетел— вмолодости приходилось проворачивать инетакое. Тем более дотого, как стать капитаном одного изизвестнейших линейных кораблей Империи, ониспробовал едва линевсе востребованные нафлоте профессии, кроме разве что судового врача. Сейчас все эти навыки вполне могли пригодиться.
Нообременение ввиде жены сдочерью ставило навсех попытках крест. Если одного здорового иработящего мужчину ещё теоретически могли взять наборт, тоего же, носдвумя иждивенцами— уже без вариантов. Иесли пробраться тайком ещё можно одному… Тоникак невтроём.
Получалось что выхода, покрайней мере приемлемого, нет. Угораздило жезвёздам сложиться так, что именно перед началом всего этого онрешил уйти вотставку!
Казалось бы, всё подталкивало кэтому. После долгого похода ихкорабль загнали вдоки, акапитальный ремонт— дело небыстрое. Боевых действий больше непредвиделось, Чужих застращали так, что они боялись высунуть свои щупальца, или что там уних вместо загребущих рук… Казалось бы— самое время передать дела молодому Фридриху ипозволить себе наконец немного отдыха, особенно учитывая, что уЗигфрида практически ниразу небыло нормального отдыха.
Они ссемьёй воспользовались редкой идолгожданной возможностью, отправились вместе вдолгий тур посамым экзотическим местам Империи. Аннероза всегда завидовала мужу, который успел уже доихзнакомства облететь половину изведанного мира, даималенькая дочурка хотела посмотреть надругие планеты. Вот, посмотрела…
Идаже неизвестно, как оно лучше. Насколько проще было бы, останься оннасвоём боевом посту? Скорее всего, сейчас его уже небыло бывживых. Вряд лилучшему экипажу тринадцатого флота удалось быотсидеться, даже без корабля. Носамое поганое… Обратить оружие пришлось быпротив своих. Ведь, послухам, наихтринадцатом флоте случилось восстание.
Ито, что вэтот тяжёлый момент Зигфрид был вдали отбоевых товарищей, буквально сжирало его изнутри. Уживаясь сподленьким имеркантильным облегчением оттого, что непришлось решать, начью сторону становиться.
НоЗигфрид непривык бежать отсложностей.
При первых сообщениях обеспорядках вИмперии онмог бросить всё итут жевылететь всектор, где базировался его родной тринадцатый… Шансы успеть были. Нокогда Зигфрид связался садмиралом Клаусом, тот сказал— беспокоиться неочем, отдыхай уже наконец, главное— несуйся втесекторы, где мятежники. Восстание скоро подавят, Фридрих справляется прекрасно, помощь ненужна, сослуживцы шлют привет.
Адмирал говорил именно то, что хотелось услышать. ИЗигфрид допустил слабость. Наверное, впервые вжизни…
Ненадо было позволить тогда уговорить себя. Фридрих хорош, ноавторитета унего всё жечуть-чуть нехватало. Окажись наего месте он, Зигфрид— наверняка смог быуговорить боевых товарищей несовершать глупостей.
