Поцелуй выходит быстрый и неловкий. Никакой страсти не ощущается. Но мурашки по всему телу от прикосновений Леонова все равно появляются.
—Это точно не шутка была?— шепотом спрашиваю его, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая такой родной и привычный аромат мужчины.
—Точно,— с силой сжимает меня в объятиях.— У тебя теперь есть стимул быстрее на поправку пойти. Ложись спать, а я в душ схожу.— Он отстраняется от меня и сразу же скрывается за дверью ванной комнаты.
Проскользнула мысль, что что-то не так. И радости на лице Давида я не заметила. Но он настолько тяжёлый человек, его безумно трудно понять или прочесть, что я быстро выбрасываю из головы эту мысль. Хватаю с тумбочки телефон и делюсь с подругами новостью.
Утром же приступлю к выбору платья. Пусть это не пышная свадьба, но так хочется, чтобы все было идеально и она навсегда запомнилась!
Глава 39. Лера
День собственной свадьбы я помню плохо. Слишком сильно я нервничала, и все прошло словно во сне.
Как и каждая девушка, я мечтала о торжестве, красивом платье, море цветов. Представляла, как буду бросать букет незамужним подружкам и как ночное небо раскрасится всполохами фейерверков. И я никак не ожидала, что замуж я буду выходить в скромном атласном платье, из приглашенных — только мой отец с Юлей и подруги. Со стороны Давида не было никого. Он даже с родителями меня не познакомил. Все произошло так быстро, что я ничего не поняла.
Давид был в строгом костюме и белой рубашке. В руках — пионовые розы. Он вручил мне букет, разглядывая мою фигурку под белым полушубком.
Его глаза блеснули восхищением. Он пытался не выдать его, но не получилось. Я видела по тому, как посмотрел на меня, что ему нравится. Не зря все утро надо мной колдовал лучший стилист города.
До этого момента Давид ни разу не видел меня такой, и я смущаюсь от его пристального внимания. Смотрю куда угодно, но не на него.
В душе целый ураган эмоций. Я не верю, что это происходит. Вот регистратор что-то говорит нам, просит поставить подпись. Все словно в тумане. Давид надевает на мой палец обручальное кольцо, и вот я уже не Смоленская, а Леонова.
В животе трепещут бабочки, а сердце в груди бьется быстро-быстро.
Он целует меня. Коротко и сдержанно. Все вокруг суетятся. Моргает вспышка камеры, скулы немеют от улыбки.
После официальной части мы с Давидом отправляемся на фотосессию, а вечером нас ожидает праздничный ужин в кругу близких в одном из лучших ресторанов города, с панорамным видом на набережную.
Давиду не нравилась вся эта идея с фотосессией, мне пришлось его несколько дней уговаривать, но в конце концов он сдался. Правда, больше получаса не выдержал, и дальше мы с фотографом работали вдвоем, а Давид сидел на песке, курил и задумчиво смотрел то вдаль, то на меня.
—Платье испачкала,— произнес он, когда мы шли к машине.
Давид придерживал меня за поясницу, и в этом месте кожу жгло, а горячее тепло расходилось по всему телу. Я постоянно поглядывала на золотой ободок на пальце, снова и снова убеждаясь, что все это не сон. Я теперь его жена.
—Ничего страшного, отвезу в химчистку,— отмахнулась я, прижимая к себе букет, который за день изрядно потрепался.
Мы прощаемся с фотографом и садимся в автомобиль моего теперь уже мужа.
—Не хочу никуда ехать. Вот бы сбежать ото всех,— мечтательно произношу я, не отводя взгляда от профиля Давида. Одной рукой он ведет машину, во второй сигарета. Снова курит. Сегодня слишком часто, но я его понимаю: день непростой.
—Сбежать сразу не получится, твой отец вряд ли обрадуется. Но мы можем побыть немного, а потом уехать домой.
—Мне нравится этот план,— игриво смотрю на него, а когда Давид выбрасывает окурок и закрывает окно, беру его за руку и переплетаю наши пальцы.
По коже ползут мурашки от того, как его большой палец выводит круги на моей ладони. Я сглатываю вязкую слюну во рту. Не хочу в ресторан. Можно пропустить все эти формальности и перейти к первой брачной ночи?
—Почему твоих родителей не было?— спрашиваю, чтобы отвлечься от грязных мыслей, что вертятся в голове.
Давид сразу же напрягся, палец больше не скользил по моей ладони. Он с силой сжал руль, на меня не посмотрел.
—В другой раз познакомлю вас, они еще не отошли от скорой женитьбы брата,— ровно произнес он, и в душу отчего-то закралось ощущение, что он не просто так не спешит знакомить меня со своей родней.
—Не знала, что у тебя есть брат,— тихо прошептала я.
—Ты много чего обо мне еще не знаешь,— хмыкнул Леонов и все же повернул голову ко мне.
На светофоре красный, и у нас есть тридцать секунд на зрительный контакт.
—Ты довольна?— спрашивает он, указывая на мой безымянный палец.
—До сих пор не вериться. Я… я люблю тебя,— внезапно вырывается у меня. Голос испуганный и хриплый. Словно это я весь день курила, а не он.
Я ни разу до этого не признавалась ему в любви. И сейчас, кажется, настал самый подходящий момент для этого.
В салоне автомобиля повисла тишина. Я смотрю на Давида, ожидаю ответных признаний. Но раздается сигнал машин, что стоят позади нас, и момент растворяется. Леонов так ничего и не отвечает мне.
—Зеленый,— говорит скорее себе, чем мне, и нажимает на газ.
Разочарование расползается внутри. Прекрасное настроение опускается на много градусов ниже. Он не ответил. Проигнорировал. Это единственное, о чем могу думать сейчас. Сжимаю в руке белый атлас, чувствую, как кольцо жжет палец, какое-то плохое предчувствие пришло на смену безмерному счастью.
Он предложил мне брак. Он настоял на нем. Я даже не намекала об этом. Так почему ни разу не сказал, что любит меня?
Я даже не заметила, как мы добрались до ресторана. Идя под руку с Давидом, выдавливаю из себя улыбку. Нас поздравляют, засыпают пожеланиями. Отец с гордостью смотрит на меня. Все искренние, кроме меня. Я вся пропитана фальшью. В день собственной свадьбы хочу сбежать ото всех и никого не видеть.
Мы устраиваемся за столом, всем наливают спиртные напитки, кроме меня. То ли из-за приема лекарств, то ли из-за того, что все еще считают, что есть вероятность моей беременности,— непонятно.
Давид пьет. Слишком много. К концу вечера его взгляд расплывается, речь меняется, а движения становятся более резкими. Я недовольно поглядываю в его сторону. Обещал ведь, что не задержимся.
—Я немного устала, и мне нехорошо,— говорю так, чтобы услышать мог лишь он.— Мы можем уже уехать?— жалобно прошу его.
Давид опрокидывает в себя еще одну рюмку коньяка, переводит на меня расфокусированный взгляд.
—Конечно, жена. Вызови только такси, я за руль сегодня сесть не смогу больше.
