Я приняла душ, вошла на кухню, окинула взглядом пространство и села на табуретку.
Наверное, стоило пойти собирать вещи. Но сил не было.
Так и просидела здесь до вечера, находясь в какой-то прострации. В себя пришла лишь когда хлопнула входная дверь и послышались шаги мужа.
Даже не заметила когда успело стемнеть. И не ела сегодня еще ничего.
Щелкнул выключатель, яркий свет осветил кухню.
—Что за траур?— участливо поинтересовался Давид, бросив короткий взгяляд на меня.
Прошел к плите, оставляя за собой шлейф аромата его туалетной воды. Поднял крышку кастрюли. С удивлением вернул ее обратно. Я ничего не приготовила, да.
Он открыл холодильник, достал нарезанную колбасу, отрезал кусок хлеба, сделал несколько бутербродов.
Мне нравилось в нем вот это качество. Он никогда не говорил что я должна ему что-то. Готовить, убираться, следить за его вещами. Если дома было нечего есть, он перебивался бутербродами или заказывал что-то. На двоих. И никогда не упрекал меня в этом. Потому что, ну… я вроде как жена и это моя прямая обязанность — накормить мужа. Но он так не считал.
—Серьезно, что с глазами?— тарелка опускается рядом со мной.— Чаю тебе сделать?
Я скольжу взглядом по его накаченным рукам. Мышцы словно стальные канаты. Все в нем такое родное. Мое. Было. До этого дня. Потому что как оказалось все это время я делила его с другими. Наш брак оказался всего лишь качественной иллюзией.
—Я все знаю,— поднимаю на него взгляд и внимательно наблюдаю за реакцией на свои слова.
—О чем ты?— его лицо вытянулось, он напрягся. Так, словно ему есть что скрывать от меня.
А ему есть. И его поведение только доказывает это.
—Все, Давид,— произношу сухо, с нажимом. И буравлю его взглядом.
Он перекрывает кран. Отставляет в сторону чайник. Смотрит на меня взволнованным и виноватым взглядом.
—Все — это что?— его кадык дергается, руки сжимаются в кулаки. Пришло время серьезного разговора. Как хорошо что я успела выплакать все слезы и теперь не выгляжу такой жалкой.
—Я знаю что ты мне изменяешь,— севшим голосом заявляю я, внимательно смотря на мужа.
—Интересные заявочки,— хмыкает он, стреляя в меня насмешливым взглядом.
—Перестань!— моим холодным тоном можно было заморозить всю комнату.— Алена приходила и все мне рассказала.
—Алена? Какая Алена?— на его лице проступает искренние недоумение.
—С которой ты работаешь. И трахаешь в обеденный перерыв. А может и не только,— выжидающе смотрю на него, стиснув губы в тонкую линию. Кто бы знал как мне тяжело сейчас высказывать ему это все.
—И ты вот так сразу поверила, да? То есть ты мне вообще не доверяешь? Считаешь меня таким подонком, что у тебя за спиной с другими женщинами интрижки завожу? У меня же так много свободного времени, правда?!— повышая голос возмущается он.
—Конечно я не поверила! Поэтому проследила за тобой! И все в точности как сказала Алена.
—Ты следила за мной?
Кажется, его это удивило, обескуражило и возмутило даже больше чем тот факт, что я знаю о его изменах.
—Представь себе! Ты ведь не был в командировке, да, Давид? Никуда не уезжал ведь?— мой голос к концу срывается. В нем проскальзывает отчаяние и надежда. Надежда на то, то я ошиблась. Неправильно все поняла.
Он молча буравит меня взглядом. Говорить что-либо нет нужды. И так ясно. Я прикрываю глаза, впиваюсь ногтями в ладони.
Больно.
—И с блондинкой тебя утром видела. У женской консультации.
—Дура,— зло бросает он, скрещивая руки на груди.
Его слова выводят меня из себя окончательно.
—Конечно дура! Не была бы ею, давно бы что-то заподозрила! Сколько это продолждается, Давид? Как долго в нашей постели была третья?
Он молчит.
—Зачем ты замуж меня вообще тогда позвал? Зачем нужен был весь жтот фарс? Ты ведь даже ни разу в любви мне не признался. Ты любишь меня, Давид? Любишь?— срываюсь на крик. По щекам текут слёзы, меня всю трясёт. А от осознания того что это скорее всего последний наш разговор — на стену лезть хочется. Неужели все так и закончится?
—Перестань истерить. Умойся и приведи себя в порядок. Я не буду с тобой говорить когда ты находишься в таком состоянии,— холодно бросает он.
—Да пошел ты!
Я вскакиваю со своего места и несусь к двери, но Давид преграждает мне путь, хватает за руку.
—Отстань! Отстань от меня! Предатель хренов! Ненавижу!— луплю его по груди кулаками.
Он пытается меня успокоить, но меня прорывало, словно плотину. Я бью везде куда могу дотянуться, даже щеку ему до крови ногтем расцарапала.
—Так, все, с меня этого достаточно!— орет он, резко отталкивая меня от себя.
Я хватаюсь за стол, чтобы удержать равновесие и не упасть. Смотрим с яркостью и гневом друг над другом. В кухне повисла звенящая тишина.
—На это я точно не подписывался. Достало все на хрен!— зло рычит он.— Ты думала я горел желанием жениться на тебе? Ни черта подобного,— его голос сочиться ядом и издевкой. Смотрит на меня свысока.
Я аж опешила от такого заявления.
—Тогда почему?…— мой шепот утонул в тишине.
—У отца своего спроси — почему! Он у тебя, знаешь ли, тот еще стратег. Слил госзакупки какой-то компании за бабки, а когда решил выйти из дела его прижали. Вот он быстренько и пристроил свою дочурку в надежные руки. Чтоб охранял круглосуточно и глаз не сводил. Даже приплатить обещал.
От слов Давида мне становится плохо.
—Это не правда. Ты врешь,— произношу дрожащим голосом.
—У отца своего спроси что правда, а что нет. Он посчитал меня достойным выбором для тебя. Сказал, что хорошо на тебя влияю. Как тебе такая правда, а, Лер?
—Не верю,— шепчу, глотая слезы и глаз не могу отвести от мужчины, которого так любила… люблю.
Он громко вздыхает и качает головой. Открывает шкафчик и достаёт бутылку виски. Протягивает мне.
—Выпей, полегчает.
Я отталкиваю от себя его руку.
—Ты врешь. Врешь все. Папа бы так не поступил. И он честный! Он не стал бы взятки брать! Я сама у него спрошу! Сама!
Я выбегаю в коридор, хватаю с тумбочки ключи. Из квартиры выхожу прямо в комнатных тапочках. Ни о чем думать не могу, кроме слов Давида.
Это не правда. Он соврал.
—Лер, куда ты на ночь глядя-то?— доносится мне в спину из квартиры, но я только ускоряю шаг. Быстро спускаюсь по ступенькам и запрыгиваю в машину.
На автомате завожу двигатель, в прострации веду свой внедорожник по знакомым улицам. Слёзы застилают глаза, все расплывается. Я растираю предательскую влагу по лицу, запоздало вспоминаю что телефон оставила в квартире. Отцу не позвонить. Тянусь к бардачку, где-то здесь был мой старый. Если он работает, то…
