Хмыкнув, Вера разочарованно вздохнула и кое-как повернулась к Виктору спиной. Его взгляд заставлял щёки гореть огнём. Невыносимо. Горячо. Почти жарко.
Грудь ныла от жёстких косточек, которые едва ли не впивались в грудь. Но снять эту деталь женского гардероба здесь? В его спальне? Увольте…
Она стиснула зубки от тупой боли… от впившихся в грудь косточек бюстгальтера. Сейчас они казались колючей проволокой. И ведь даже поправить их не представлялось возможным! Заелозила, пытаясь хоть как-то себе помочь, но тщетно.
—Может, всё же дать тебе свою футболку?— хрипло поинтересовался у неё за спиной.
—Серьёзно?— Вера снова повернулась к нему, не сдержавшись.— А не ты ли пару часов назад наотрез оказался что-либо давать мне из одежды?!
—Я передумал,— сдержанно улыбнулся, а затем провёл языком по губам. Он раз за разом перематывал плёнку в своей голове. Видел её злющее и одновременно смущённое лицо в тот момент, когда он стягивал по стройным ножкам её брюки. Оставляя Веру в нижнем белье, и не в силах оторвать взгляд от райской картины. Эти наручники… в данной ситуации они ей очень шли.
—Снимешь с меня эти кандалы?— дёрнула руками, дзинькая металлом.— Тебе придётся это сделать, если дашь мне футболку.
Виктор на несколько секунд завис. Поджав мужественный подбородок, раздумывал над тем, что она сказала. Снять наручники? Пожалуй, он поторопился с предложением…
—В спальне тепло.— Произнёс, слегка повышая тон.
—И?— вопросительно уставилась на него. Она почти не видела его лица. Только очертания.— Тепло. Что с того?
—Одеяла достаточно. Футболка не нужна.
—Ты издеваешься надо мной?!— вспылив, девушка рванула вперёд, но тут же зашипела, когда запястья свело болью,— Господи! За что мне это?! Виктор, мне больно! Мне правда больно. У меня такое ощущение, что там уже всё стёрто в кровь!
—Просто не дёргайся,— пожал плечами, как ни в чём не бывало,— и больно не будет…
Фраза прозвучала двусмысленно.
Кажется, они оба это поняли.
На какое-то время в спальне повисла тишина. Она тяжело дышала, понимая в каком положении ей приходится находиться. Это действительно унизительно.
—Прости меня,— тихо проговорила, прерывая молчание.
—За что?— Виктор удивлённо вскинул брови.
—За то, что ударила тебя. Я не подумала,— подумала,— не рассчитала. Рассчитала. Почти.
—Ты едва не убила меня…
—Я не хотела. Просто…
Просто сейчас она хотела хоть как-то исправить своё положение. Хоть на грамм. И если для этого надо извиниться, она это сделает.
—Просто ты была расстроена.— заключил.
—Да,— согласилась кивая.— будь ты на моём месте, разве не пытался бы спастись?
—Вера,— Виктор вздохнул и, облокачиваясь на руки, приподнялся над девушкой,— твоя проблема в том, что ты никак не поймёшь, что тебе не надо от меня спасаться. Я не опасен. Во всяком случае для тебя.
—И как же мне справиться с этой проблемой?— устало произнесла, всеми силами стараясь не смотреть на его обнажённый торс. Она даже в темноте могла рассмотреть кубики и тёмную волосяную дорожку, спускающуюся к резинке трусов.
Ненормальная.
—Позволь мне задать тебе вопрос?— кажется, у него не было ответа. Раз уж он перевёл стрелки…
—Какой?— заинтересованно выгнула брови.
—Этот твой… Максим, кажется. Что тебя с ним связывает? Он же не стоит тебя…
—Не твоё дело,— процедила, и сжала губки.
Виктор, если честно, другого ответа и не ждал.
В очередной раз вздохнув, поднялся, усаживаясь напротив девушки. Сразу заметил, как та напряглась всем телом. Одеяло сползло ниже груди, вновь открывая обзор на манящее к себе тело. Это было слишком соблазнительно. Он ведь не железный. Хоть и терпелив, но Вера… это совсем другая история.
—Что ты задумал?— нервничая, она попыталась принять сидячее положение, но выходило это с трудом.
Только усугубила своё положение этим копошением. Одеяло опустилось ещё ниже, оголяя животик и аккуратный пупок. Заметив это, она всё же замерла. Ресницы задрожали и сейчас она была рада темноте, царящей в его комнате.
—Ничего особенного,— заворожённо осмотрел хрупкую фигурку. Под «ничего» он не имел в виду её саму. Она сама была восхитительна.— Просто немного облегчу твои страдания.
Вера прикусила язык. Ощутила тяжесть в области солнечного сплетения. Она спускалась ниже, и в то же время поднималась к глотке. Дыхание участилось, а пальцы на руках сжались. Ногти впились в ладошки.
—Не прикасайся ко мне,— дрожащим голосом.
—Ты понимаешь, что просишь о невозможном?— Виктор сдвинулся вперёд, обездвиживая её ноги раньше, чем она успела ими задёргать,— лучше бы ты спала, Вера.
—Не трогай меня!— голос уже не дрожал. Он звенел от переизбытка адреналина. Сердце едва не выскакивало из груди.— Ты говорил! Говорил, что мне не нужно тебя бояться!
—Я не отказываюсь от своих слов,— отмахнулся от её надвигающейся истерики, и забравшись руками под её спину, запросто расстегнул бюстгальтер. Застёжка беззвучно лопнула под натиском его пальцев, и лямки тут же скатились по хрупким плечам. Вера застыла. Открыв ротик, хватала дрожащими губами воздух и не сводила глаз с Виктора.
—Ублюдок,— прохрипела, гордо задирая свой острый подбородок. Одно лишь слово, пропитанное горечью и отчаянием. Беспомощность убивала.
—Я не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль.— Виктор указательным пальцем подцепил её лифчик между кружевными чашечками и стянул его с плеч окончательно.
Она ничего не ответила. Не выдержав, закрыла глаза и, сжав челюсти, часто задышала. А ребро его ладони в это время мягко очертило соблазнительные полушария. Большой палец невесомо задел сосок.
Вера тихо заскулила, отворачиваясь и пытаясь не замечать, как соски тут же стянулись, твердея от его прикосновения. Кожа мгновенно покрылась мурашками.
—Я могу быть очень нежным, Вера,— его голос эхом звучал где-то на задворках её сознания.
Она не хотела ничего слышать. И чувствовать тоже.
И с одним, и со вторым выходило из рук вон плохо.
—Я не хочу,— почти не слышно.
Оно и понятно. Но Виктор задался целью: сделать всё для того, чтобы она захотела. Потому что желание было настолько сильным… почти слепым.
Склонившись над ней, подхватил небольшую грудь и смял, снова задевая сосок и обводя его большим пальцем более настойчиво. Вслушивался в её дыхание и готов был идти дальше. Вторая рука потянулась к одеялу, стягивая его ниже бёдер.
—Я не хочу тебя,— Вера открыла глаза и дёрнулась, что есть сил. Чёртовы наручники! Снова дёрнулась, чувствуя как они впиваются в запястья, почти распарывая кожу. Попытка дёрнуть ногами увенчалась поражением.— Не хочу!
