Но ведь это не помешало ей кончить, чёрт возьми!
А это означало одно: она лжёт. Не хочет? Ну, конечно…
Он едва сдержался, чтобы не развести её стройные ножки шире. Одна мысль о том, чтобы оказаться в ней как можно глубже… блять, и он готов был скулить как щенок.
Но прошлой ночью он отказался от основного блюда.
Запечатлев в памяти её образ, он соскользнул с кровати и ушёл курить на балкон. Дал ей время, чтобы немного прийти в себя. Чтобы принять реальность и смириться с тем, что он ей вовсе не противен.
А она упрямица.
Но и он не привык так просто отступать.
Это только вопрос времени. А времени у него, к сожалению, не так много.
Будь она посговорчивее, он бы не слезал с неё. Трахались бы как кролики. Он бы трахал. Жадно. Жёстко. Нежно. Наслаждался бы изгибами и стонами. Запахом. Влажной кожей. Всем, что она может ему дать.
Он никогда не чурался единичных связей. Кратковременные отношения были для него основой здоровья и полноценной жизни.
Что изменилось?
В голове промелькнули слова Клима:
Плюс одна кобылка? Изабелловая?
Она самая. Изабелловая масть. На взгляд Виктора, одна из красивейших лошадей. Редкая и безумно дорогая. Он грезил приобретением таковой. В будущем.
Но, кажется, Вера переплюнула все его стремления, цели и желания.
Она и есть его самого дорогое приобретение.
Виктор открыл глаза и снова взглянул на девушку, что заелозила под одеялом. Поднялся на ноги и, поставив стакан на прикроватную тумбу, стянул с бёдер полотенце. Бросил то прямо на пол и, отмахнувшись от благочестивых мыслей, опустился рядом с девушкой на постель…
Глава 20
Вера
Тяжесть на бедре не сразу меня насторожила. Поначалу я её даже не заметила. Медленно открыла глаза, и обвела комнату сонным взглядом. Светло-серые стены, потолок светлее на пару оттенков. Белый платяной шкаф с одной зеркальной поверхностью, круглый стеклянный стол напротив огромного окна, пара стульев с высокой спинкой, и бирюзового цвета текстиль. Одинокое кресло.
Эта квартира, должно быть, стоит целое состояние. По моим меркам. О своей квартире я пока только грезила в мечтах. Около двух лет назад я арендовала однушку в сорок с небольшим квадратов и взращивала в себе желание и стремление выкупить её у хозяйки.
Максим примерно год назад предлагал мне съехаться. И я согласилась. Просто попробовать. Через пару недель я съехала обратно. Мы тогда рассорились с ним в пух и прах. Помирились через некоторое время, но я тогда твёрдо решила, что съезжаться нам было рано…
Я усердно работала и даже откладывала деньги для того, чтобы позволить себе влезть в кабалу под названием «ипотека». Предел мечтаний просто…
Впервые за последние дни я по-настоящему выспалась. Должно быть, встреча с родителями успокоила меня. В глубине души я испытывала благодарность по отношению к Виктору. Но с другой стороны, эту благодарность вытесняла злость и обида, которыми я была наполнена, кажется, до самых краёв.
Подняв руку, я провела пальцами по лицу, слегка растирая его и прогоняя остатки сонливости. Но как только я зашевелилась, что-то на моём бедре тоже пришло в движение.
Его рука.
Повернув голову, я покосилась на крепкие пальцы, что слегка надавили и подмяли одеяло. Испугалась ли я? Нет. Скорее, разочаровалась. От того, что не слышала как он пришёл. Не проснулась, когда он ложился рядом. И не ощутила его прикосновения ранее.
—Доброе утро,— его голос мягко прошёлся по моей коже, оседая россыпью мелких мурашек на моих плечах.— Выспалась?
Отмалчиваться не было смысла. Я понимала, что нужно ему что-то отвечать. Хотя бы для того, чтобы хоть чем-то отвлечь его. Говорить, спрашивать, вести диалог. Таким образом я могу больше узнать о нём и рассеять его внимание. Набрав в лёгкие добротную порцию кислорода, я заставила себя перевернуться. Перекатилась с одного бока на другой и перехватила его взгляд. Такой же сонный, как и мой.
И, чёрт возьми, он был так привлекателен… Максим даже рядом не стоит. Максим… он такой… свой. Родной. Надёжный. Привычный.
—Да,— мой голос предательски дрогнул, и мне пришлось тихо прочистить пересохшее горло.
Я провела языком по губам, и Виктор через секунду повторил моё действие. Его глаза улыбались. Карие, напомнившие мне сейчас приятного шоколадного цвета кору кедра. Помню, в детстве, мы с сестрой приезжали к родственникам в Крым. У нашей тёти был свой дом и небольшой участок, на котором росли четыре кедра. Я всегда любовалась ими, и обязательно привозила с собой домой пару шишек этого прекрасного и ароматного хвойного дерева.
—О чём задумалась?— он прервал мои мысли.— О чём-то хорошем?
—С чего ты взял?— спросила, хмуря брови.
—С того, что вот здесь,— указательным пальцем он коснулся местечка между моими бровями,— не было этой злобной морщинки.
—Я вспомнила, как каждое лето в детстве нас с сестрой отправляли в Крым. Там было хорошо.— задумчиво произнесла, не разрывая зрительного контакта.— Я скучаю по тому времени.
Виктор некоторое время молчал. Убрал руку от моего лица и внимательно изучал моё лицо. Казалось, что он запоминал. Останавливал взгляд на глазах, губах, подбородке.
—У тебя прекрасная семья, Вера.— тихо прохрипел после минутной паузы,— мне понравились твои родители.
Мне было приятно это слышать. Проглотив ком в глотке, я сложила ладони под щекой и ехидно улыбнулась, отвечая:
—А ты им не особо…
—Я это заметил,— хмыкнув, он снова повторил за мной, точно так же укладывая ладони себе под щёку,— но ведь у меня есть время на то, чтобы исправить ситуацию?
—Сколько ты продержишь меня здесь?— я сгорала от любопытства. Хотя, это даже любопытством не назовёшь. Это была острая необходимость. Я должна была понимать. Я должна была знать, что меня ждёт.
—Конкретно здесь?— приподнял одну бровь.
—Не конкретно… а в целом. Долго ещё будешь держать меня в роли пленницы?
—Ты не пленница, Вера.
—А кто же?— в груди закручивалась спираль, пропитанная возмущением. Я едва сдерживала себя, чтобы не вспылить.
—Ты моя гостья…— линия мужских губ изогнулась, рисуя на его лице улыбку.
—Интересно,— а вот уголки моих губ опустились вниз, изображая сарказм,— с каких пор гостями пользуются, как проститутками? Не встречала такого… может, я что-то пропустила? Не введёшь меня в курс дела?
Кажется, моя речь не пришлась ему вкусу. Виктор прекратил скалиться. Тёмные брови сошлись на высокой переносице. Губы слегка вытянулись, а квадратный подбородок выступил вперёд.
