Чёрт…
Перестал дышать, когда увидел её.
Моя девочка…
Вера сидела в кресле, которое санитар осторожно спускал по пандусу. Кира спустилась следом за ними, быстро семеня по немногочисленным ступеням. Я снова посмотрел на Веру: закутанная как младенец. Враждебно смотрела вокруг себя. Хмурилась и что-то говорила, пряча ручки под пледом.
Кира перехватила кресло и, поблагодарив медработника, неторопливо зашагала по дорожке, толкая кресло, в котором сидела Вера. Они медленно сделали круг, огибая клумбы, засаженные красивыми голубыми елями и можжевельниками. Затем ещё один… а после остановились возле скамьи.
—Как не называть?— посмеиваясь спросил Клим.
—Лошадка,— огрызнулся,— ты так и будешь здесь стоять?— раздражённо спросил, бросая короткий взгляд на Валдая.
—А что ты предлагаешь?— его кошачья улыбка выводила из себя.
Ничего не ответив, я перехватил свою трость и усмехнулся. Должно быть, выгляжу я сейчас смешно. И глупо.
—Ладно,— тихо посмеявшись, Клим достал телефон и отступил от меня на пару шагов,— пойду я… а ты не торопись. А то и тебя в кресло пересажу. Парочка та ещё будет…
Паршивец…
Глава 46
Вера
Раздражало. Всё. Поэтому я раздражённо прикрыла глаза ребром ладони и так же раздражённо вздохнула…
Почему я не могу гулять на своих двух? Я ведь не покалечена до такой степени, чтобы кататься в инвалидном кресле? У меня все кости целы, и даже растяжений нет. Лишь лёгкая боль, напоминающая мне о том, через что мне пришлось пройти.
—Я могу подняться?..— на выдохе. На очень тяжёлом выдохе.
—Нет,— Кира отрицательно покачала головой,— врач не рекомендовал.
—Не рекомендовал — не значит, что запрещал.
—В твоём случае это то же самое,— я заметила как она вздрогнула и полезла в свою маленькую сумочку, где звонко заиграл телефон.
Поджав губы, я недовольно фыркнула. Само собой сорвалось. Просто хотелось как можно скорее почувствовать себя не такой беспомощной. Знаю, что после происшедшего со мной, я должна наслаждаться каждой минутой, каждым вдохом, наполняющим мою грудь… но тоска медленно поедала меня.
—Я отойду на минуту? Хорошо?— Кира коснулась моего плеча, привлекая к себе внимание,— подыши пока…
Подмигнув мне, она развернулась, и поспешила ретироваться. Я провожала взглядом удаляющуюся хрупкую фигурку. Увидела крепкого мужчину, идущего ей навстречу. Приблизившись он обнял её и, склонившись, нежно поцеловал в лоб. Должно быть, это Клим.
Грустно улыбнувшись, я вновь посмотрела на небо. Ни единой птицы. И ни единого облачка. Синяя пустота. Моя бабушка когда-то давно учила меня смотреть на небо. Она утверждала, что так она вылечила глаза. Просто смотрела не синеву до тех пор, пока перед глазами не появится рябь. Зрение у меня, слава Богу, пока ещё было в норме, но смотреть, чтобы унять тоску и беспокойство ведь никто не запрещал?
Я продолжала смотреть, перелистывая в голове последние события, словно тетрадные листы, исписанные воспоминаниями. Рассматривала лица, врезавшиеся мне в память. Прокручивала эпизод за эпизодом.
Это было… больно.
Я понимала, что мне нужно отпустить это. Отпустить как можно скорее. Я не смогу забыть. Такое не забывается. И я до сих пор не знаю, что со мной произошло после того укола. Что было в том шприце? Снотворное? Наркотики? Я отключилась так быстро. Хотя и пыталась всеми силами противостоять этому.
Мотнув головой, я сделала попытку прогнать все эти дурные мысли. Сосредоточиться на чём-то, что не будет вызывать у меня внутреннюю дрожь. На чём-то, что, возможно, вызовет у меня улыбку?..
Повернув голову, я взглянула на крыльцо. И, не найдя причин отказывать себе, сбросила с себя плед, в который так старательно закутывала меня Кира. Снова обернулась, и, впившись руками в подлокотники, осторожно поднялась на ноги. Слегка покачнулась, почувствовав лёгкое головокружение, и замерла.
И правда: улыбнулась.
—Тебе ведь нужно беречь силы,— кто-то негромко пробасил у меня за спиной.
Кто-то? Нет…
Этот голос я узнала мгновенно.
На секунду внутри меня закипело негодование. Я хотела повернуться и, собрав в кулак всю свою силу, врезать ему. Так, чтобы в его голове всё зазвенело. Чтобы он почувствовал хотя бы малую долю того, что чувствовала я.
Но это была лишь доля секунды.
Я простила его. И секундная злость сменилась таким облегчением…
—Почему ты не приходил?— предельно ровным голосом спросила, даже не поворачиваясь к нему. Хотя… Боже! Как же мне хотелось!
—Так нужно было,— ответил так же спокойно.
По моей спине прошлась лёгкая дрожь. И даже не от холода, хоть я и была без куртки. На мне был лишь вязаный пуловер и майка под ним. Это было нечто иное. И до боли знакомое. То, чего, кажется, мне недоставало всё это время. Так на меня действовало его присутствие.
Тишина была оглушительной. Пауза затягивалась. Я опустила голову, тяжело дыша и восстанавливая самообладание. Тяжесть в груди толчками пульсировала и забирала у меня воздух…
А его руки внезапно и при этом бережно коснулись моих плеч. Мурашки на моих руках, должно быть, стали размером с горошины. Кожа тут же заполыхала, и я нервно повела плечами.
—Вера,— тёплый воздух коснулся моего уха.
Он накрыл мои плечи пледом и нерешительно потянул меня на себя. Прижимаясь крепкой и широкой грудью к моей спине, он протяжно выдохнул мне в волосы. Тиски стали крепче. Они усиливались с каждой секундой.
Мои руки моментально впились в его запястья, а голова упала. Я коснулась щекой его предплечья и закрыла глаза.
Вот оно… то, чего мне так не хватало. То, что заставит меня дышать полной грудью. Сердце зачастило… я ощущала его биение на корне языка. И при этом готова была заснуть в этих чрезмерно сильных объятиях.
—Иди сюда,— тихо произнёс, разворачивая меня к себе. И, подчинившись, я уткнулась лицом в его грудь. Едва ли не зарываясь носом… и втягивая приятный и знакомый запах.
—Почему ты не приходил?— снова спросила, сжимая в кулаке ткань его рубашки,— ты должен был прийти раньше. Сразу.
—Прости меня за всё,— прошептал мне в макушку,— я так виноват, Вера. Я виноват во всём. Я лучше сдохну, чем позволю снова кому-то тебя обидеть. Прости меня.
Его рука взметнулась, и тёплые пальцы зарылись в холодных волосах. Я тихо застонала, поддаваясь этим ласкам, и, наконец, подняла голову. Открыла глаза не сразу. Знала, что Виктор смотрит на меня. Изучает лицо и, возможно, те ссадины, что остались. И я дала ему время на это. А когда он костяшками пальцев провёл по моей щеке, я была не в силах ещё дольше держать глаза закрытыми.
