По следам они и выбрались наружу. Тоннель вывел их к воротам, которые вели на поверхность, как потом оказалось, на другом склоне горы, в четырех-пяти километрах от депо.
Створки были распахнуты. За ними был солнечный день, качались под слабым ветром степные травы. После вонючего подземелья бойцы с радостью снимали маски. Шедший впереди Окурок разглядел среди травы наполовину заросшую колею. Видать, многие вещи из горы были вывезены этой дорогой.
Чтобы хоть как-то оправдать потраченное время, можно было вернуться назад и покопаться в рухляди в этих ангарах. Одними «калашами» там можно было набить несколько «Уралов». Правда, от ржавчины и грязи придется основательно чистить. Но стоило ли ехать так далеко ради вещей, которые можно было найти гораздо ближе к Калачевке?
—В другой раз. Сначала надо навестить Белорецк, который эти дикари теперь называют Ёбург,— произнес в ответ на это Мустафа, садясь в командирский УАЗ.— Может, некоторые вещи из чрева горы найдутся там. Кое-какие аппараты. По мне, они важнее для нашего Государства, чем бомба… В любом случае надо дать им урок. И не просто урок, а урочище.
«Да что за бомбу он имеет в виду?» — Окурок хотел было переспросить, но старик уже убежал прочь, выкрикивая команды.
Они грузились на бронеавтомобили, чтоб ехать на соединение с группой Генерала, ожидавшей их около депо, когда Мустафа Ильясович усмехнулся.
—А мы ничего не забыли?
—Чингиз все еще торчит на горе,— мрачно бросил Окурок.— С рабами. По мне, пусть там и остается.
Ответом был дружный одобрительный хохот. Видать, этого хряка даже свои не любили.
Сам Дмитрий не простил ему того, что произошло с матерью. Но, увы, пришлось связаться с ним по рации, которую нес при себе один из бойцов с «Черепа», и подобрать его.
—А пленники где? Отпустил, что ли?— спросил Окурок Чингиза, когда тот подошел к машине один.
—Скажешь тоже,— бугай брезгливо покосился на свои сапоги, забрызганные кровью.— Они слишком много знали.
Белорецк, также известный как Новый Ёбург, встретил их не цветами, а приготовлениями к осаде. Уже на их глазах в город зашел последний караван из четырех разномастных грузовиков. За ними тут же опустили массивный шлагбаум. В бинокль Окурок разглядел, как бетонный блокпост на глазах укрепляли мешками с песком. Повсюду сновали вооруженные люди в зеленом и сером камуфляже, таком же, как у них, ведь кормились они от одного источника.
Здесь не было круговой стены — которая защитила бы только от волков. Не было баррикад из ржавых машин на въездах, от которых тоже толку мало. Зато с двух сторон обитаемую часть города, которая отличалось от заброшенной бликами застекленных окон, целыми крышами и свежей краской домов, огибала река под названием Белая
[7], которую местные звали Агидель — не очень широкая, но под огнем не переплывешь. С севера жилой район прикрывали несколько многоэтажных зданий, мимо которых нападающим тоже идти будет непросто. Совсем голой оставалась восточная сторона, но там наступать пришлось бы по ровному месту, которое, как прикинул Окурок, должно быть заминировано так, что мама не горюй. Большие краснокирпичные коттеджи с краю будет непросто раздолбить без тяжелого вооружения. С холма, куда они поднялись, можно было заметить в том районе какую-то беготню.
Приглядевшись, они увидели, что люди живут еще в одном районе старого Белорецка — над крышами курились дымки. Это был район довоенных лачуг и новых хибар, кое-как сложенных из железнодорожных шпал, крытых рубероидом. Там никакого кипеша не было.
Вечерело, но огни в домах не загорались. Обе половины города затаились в мрачном ожидании.
Это тебе не Муравейник, который Орде удалось взять с налета — когда под видом пастухов, которые привели продавать табун лошадей, воины нохчи проникли в город, а еще триста человек спрятались в кузовах под грудами одежды и меха на продажу. Торгаши, сделавшие свой город проходным двором, жили с уверенностью, что их не тронут — потому что они всем нужны как перевалочный пункт. Но у СЧП были другие планы. Местных мелких феодалов они прижали к ногтю и поставили в общий строй, а сам тот разбойничий Содом на берегу Волги — уничтожили.
«Обмануть врага — не подлость, а доблесть». Генерал говорил, что это пункт воинского устава Орды, хотя сам устав существовал пока только в голове Уполномоченного и на бумагу не переносился.
Но даже здесь на Урале уже, видимо, знали, что из себя представляют «сахалинцы». На «стрелку» к старому заводу, отделенному от города рекой, куда Генерал Петраков позвал местных шишек «обсудить вопрос миром», никто даже не приехал.
Тут их уже ждали. Значит, бой будет серьезный. Как только ордынцы это поняли, началась подготовка к атаке.
—Нечего лабутены разводить!— прохрипела рация голосом Генерала.— «Цербер» будет на месте часов через шесть. «Казбек» тоже на пути сюда. Но мы начнем сейчас. Чем дольше ждем, тем скорее к местным кореша подойдут.
—Калачевцы, че стоите?— это уже начал командовать Марат.— Марш на позицию и выполняйте задачи!
Задачу Окурку уже объяснили. Отрезать северную дорогу в обе стороны. И, если прикажут, по сигналу переть в общую атаку, прямо на юг. Вот такие задачки. Карты ему не дали, лишней не нашлось.
Церберы — это «бешеные», вспомнил Дмитрий, выпрыгивая из кузова первым; автомат уже был при нем. Еще говорят, они получили пополнение какими-то мордовцами и там теперь почти тысяча человек! Видать, летят по трассе на всех парах. Но если командиром у них все еще Рыжий, то чудес от них ждать не стоило. Штурмовать город — это тебе не старателей грабить.
—Черт с вами,— проворчал Дмитрий так, чтоб никто не слышал.— Ввяжемся в бой, а там видно будет.
Он отвечал только за свою «омерзительную двадцатку» (трое примкнули к ним позже, и их стало ровно два десятка, считая самого Окурка). Нигматуллин поставил их на правый фланг и приказал вперед не идти, а удерживать мост из бревен, возвышавшийся над грязной водой на старых бетонных сваях. Чтоб никто не прорвался ни оттуда, ни туда.
Действуя чисто по природной смекалке, Окурок расставил своих людей полукругом так, чтоб со стороны моста их было не видать, а они держали под обстрелом его весь, особенно Семен и Леха-большой, у которых были ручные пулеметы. Комар залез на второй этаж двухэтажки и там затихарился. Снайпер также должен был следить за тылом. Хотя прорыва сзади они особо не ждали.
Когда утром Димон услышал, что им дадут рации, он представил себе штуку вроде той, которая была у Марата, а еще раньше — у Шонхора. Но это оказались древние мобилы «Nokia», которые какой-то рукастый технарь превратил в радио
[8]. Зато такие получили все, начиная от сержантов — целая куча телефонов была у Мустафы в мешке. Добивала связь на три километра на ровном месте, если не соврали. Частота уже была настроена, и кнопки работали всего две. Даже дурак разберется.
