И как у зверя, был он продиктован только инстинктами, только безотчётным страхом смерти и желанием выжить.
Но вот Младший, на секунду вернув контроль над разумом, заставил себя поступить как человек. Поднял тряпку, которая лежала тут же в лодке, и, привязав её к веслу, вскинул над головой.
Скорее всего, если его не заметят, он – труп.
Махал своим флагом минуты три, продолжая то и дело снова кричать. Но кормовые огни уже слились в одну точку, и всё слабели и слабели.
Он кричал, пока не охрип, потом понял, что ветер уносит его голос. Потом стал махать фонариком, тоже высоко подняв. Сокрушался, что нет сигнальных ракет… и только тут вспомнил про оружие.
Выстрелил в воздух. Потом ещё раз и ещё. Из ружья получалось громче, чем из автомата. Сбился со счёта, сам чуть не оглох.
И тут подумал, холодея: его наверняка услышали… но ничего по этому поводу не предприняли. Да и зачем он им? Корабль потеряет время и горючее на эти манёвры. Подвергнет себя опасности. Стоит ли это делать ради человека на лодке в чужих опасных водах? Вооружённого. Который может оказаться кем угодно.
Да, так они рассудили. Чувство беспомощности было таким сильным, что Саша чуть не плакал. Хотелось биться головой о борт или броситься в воду.
Уходят.
И вдруг он увидел, как от удаляющегося огонька отделилась светящаяся точка поменьше, размером со светлячка.
И начала расти. Приближаться к нему.
Это было судно меньшего размера. Они не развернулись, но выслали за ним катер!
Вскоре уже был хорошо слышен звук мотора. Настоящего мотора.
Огни быстро приближались.
Он больше не палил, но снова махал руками, а потом опять начал совершать круговые движения фонарём над головой, хотя никакой сигнальной азбуки не знал.
И ему ответили! Тоже посветили фонарём или прожектором. Приближаясь, катер сбавлял ход. На секунду Младший подумал, что они собираются расстрелять его или протаранить.
Увидел на борту спасательный круг, а в руках человека в плаще, стоящего на носу,– конец верёвки.
Если бы они хотели убить его, им достаточно было бы просто проплыть мимо.
Круг… Ощущение, что ещё один круг его жизни закончился. Начинался новый.
Опять он потерял всё. Но ещё поборется.
Эпилог
Заря империи
Сентябрь 2075, Викторград,
Новая столица Евразийской империи
–Проходи. Что-то ты сегодня плохо выглядишь…– Первый гражданин пригласил Генерала в свой кабинет и указал на обычный приставной стул. Сам он восседал на более высоком и богато декорированном кресле из ценных пород дерева.
–Держусь,– Михаил Петраков уселся за большой стол, стараясь не показать, что у него колет в боку.
Петраков, которого теперь чаще звали Премьер, а не Генерал, совмещал этот пост с должностью министра обороны.
Правительство хотели сначала именовать Избранной Радой, но потом решили назвать без затей – просто «Кабинет министров». Он исполнял решения правителя, Боярская Дума их сначала утверждала, а после обсуждала на заседаниях. Как считал сам Уполномоченный, это была пустая трата времени, поэтому часто обходились и без обсуждения. А под сенью их защищающей длани благоденствовал народ.
Просторный зал был погружён в полумрак, электрический камин стоял для красоты, а в холодные дни тепло исходило от пола, под которым имелась хитроумная система отопления из труб небольшого диаметра.
За окном по календарю уже началась осень, но в тёплом приморском субтропическом климате этого не заметно. Трава зелёная, погода летняя. Но все окна занавешены тяжёлыми бархатными шторами, отсекающими местные красоты. Зелень сосен и пальм, пляж и море – всё оставалось за пределами комнаты, чтобы не сбивать с рабочего лада.
Интерьер кабинета на одном из верхних этажей бывшего отеля «Хаятт», второго по высоте здания в городе, был оформлен в духе резиденции в прошлой столице, на Волге. Только теперь за окнами не юрты, палатки и временные бараки Калачёвки, а кирпичные и бетонные дома почти полностью сохранившегося Сочи.
Калачёвку стали называть «Северной столицей», а здесь, на берегу незамерзающего моря, теперь столица настоящая. В сравнении с Центром, а особенно всякими медвежьими Сибириями и Уралами, климат тут райский. Настоящей зимы тут не бывало.
–Но мой долг – найти того, кто меня заменит,– продолжил Премьер, мысленно принимая таблетку от боли.– Есть четыре кандидатуры.
–Как вы меня достали…– махнул рукой Виктор и налил себе минеральной воды,– Как дети. Ё-моё! Атаманом было проще… Меньше хлопот. Тут сейчас Шонхор заходил. Министр, мля, экономики. Я его выгнал, потому что грузил меня ерундой. Опять проблемы на рудниках, и плотину в срок не закончили. Скоро лампочку без меня вкрутить не смогут. И жалобы пишут! Со следующего месяца за пустые жалобы – на кол! Раздачи хлеба мещанам я ему приказал уменьшить и сделать именными. Разбаловались! Уже возмущаются, что им хлеб сухарями выдают, а не горячим и душистым. Паразиты. Давай важные дела. Мелочи подождут. У тебя двадцать минут, потом пойду есть и спать. Если нужны материалы и оборудование, это к Шонхору… а если работники – то к Рябчику.
Так называть всесильного министра госбезопасности и командира Опричного корпуса Степана Рябова мог только сам правитель. Который также мог, когда бывал недоволен, величать Шонхора Борманжинова «китайцем узкоглазым». Хотя министр был калмыком.
–Буду краток,– Генерал прокашлялся.– Из Жигулёвской Обители просят прислать бензин, патроны, провизии и двадцать лошадей. Шонхор чуть не плачет, говорит, финансовый план уже составлен, и он что-то включит в него только с твоего высокого дозволения.
–Опять?– нахмурился Уполномоченный и скосил глаза на большую карту, которая проецировалась на огромный экран на стене. Объёмная и подробная, на довоенную сетку дорог и квадраты городов нанесены современные пометки и знаки об их нынешнем состоянии. Золотым выделена сфера ордынского влияния, поселения и форпосты.
А на большом столе рядом с чёрным ноутбуком Уполномоченного расстелена бумажная карта – уже без Волги, Центра и Урала, только южных приморских земель. На ней много правок – ручкой и красным карандашом, булавками приколоты листочки с пометками. Отмечены важные центры, земли метрополии, новоприсоединённые территории, наличные силы… и основные угрозы.
–Не нравятся они мне, обитатели этой обители,– произнес Премьер.– Уже не первый раз лошадей поставляем. Они их жрут? Вроде не татары.
–Ладно тебе,– похоже, правитель сменил гнев на милость и усмехался.– Завидуешь монахам? Они божьи люди, дай им, что просят. А недостающее возьмите из Уфы.
–Владыка Макарий тоже их не любит. Говорит, духоверы они, сектанты, только с виду догматы чтят. А на самом деле славят непонятно кого. И в деревнях их слушают, а это опасно.
