Но нет. За полчаса – ни одной ягодки. Либо ещё рано, либо не там ищет. Зато нашёл заросли одичавшей малины.
Оставалось надеяться, что в этих краях нет медведей. Вроде бы они только в лесах водятся.
Через час Сашка наелся до отвала. В ягоде попадались мелкие жучки, поэтому вместе с углеводами он получил и животный белок.
Конечно, хотелось добыть какую-нибудь живность покрупнее этих жужелиц. Ружье… точнее, винтовку он повесил неподалёку на забор, готовый, если что, и обороняться, и охотиться, если кто-то забредёт на участок, пока он кормится. Пистолет был при нём всегда. Оружие последнего шанса, как и нож.
Впрочем, маленький ручеёк, русло которого пролегло прямо через бывший огород, дал скитальцу шанс разнообразить меню без стрельбы. Влага не только питала корни растений. Она благоволила рептилиям, где-то в ней, на заболоченных участках, вызревали головастики.
Первая квакушка сама прискакала к нему в руки. Саше было не впервой, лягушек (как и ящериц) он уже ловил этой весной, но никогда зелёных не было так много. На солнечном пригорке у ручья он поймал два десятка. Или это всё-таки были жабы? Неважно. Путник отделял задние лапки, остальное выбрасывал.
Среди зарослей костёр будет незаметен. Вскоре забулькала вода, он бросил две щепотки соли, и через десять минут яство можно было подавать к столу.
На вкус как курица. Вроде бы немцы такое ценили. Или итальянцы.
А вот жуков, личинок или дождевых червей он пока был не готов есть.
Остановился на ночлег тут же в лачуге среди малинника. Сквозь щелястый пол проросла не только трава, но и какой-то кустарник. В Кузбассе Сашка видел, как деревья растут даже на кучах давно добытого угля. Видел наполовину мёртвые деревья, которые навсегда обезобразила Война. Почерневшие, без макушек, они тоже пытались каждый год цвести. Даже изувеченные пни. Жизнь побеждает смерть… на коротких дистанциях.
Утром сквозь сон он услышал щёлканье кнута и далекое «му-у». По трассе гнали стадо. Значит, были тут и коровы, не только козы. Эх, сейчас бы шашлыка из бурёнки… Те уже, похоже, прошли мимо, только на западе клубилась пыль. Впрочем, похищать корову он не собирался.
Ему почудился запах дыма, и Сашка вспомнил, что ночью видел что-то, похожее на зарницы. Говорили, что тут бывают степные пожары. В дороге они видели дым на горизонте. Но караванщики тогда и ухом не повели. Хотя они были довольно «отбитыми», «отмороженными». Трусливые люди за такую работу не берутся.
Позавтракав, Саша вернулся на шоссе. Пройдя километра три, на большом поле, где только высоковольтная линия нарушала бескрайность простора, увидел несколько лошадей.
Конь – хорошая животина. Жаль, противогазы для них больше не выпускают, но там, куда Саша направлялся, радиоактивных земель быть не должно. Ещё он слышал, что в этих краях из лошадей колбасу делают. Говорят, неплохая на вкус.
На первый взгляд, коняшки паслись без присмотра. Что они стреножены, он разглядел только в бинокль. Заметил и одинокий силуэт в плаще и с ружьём.
Вот бы приманить лошадь куском сухаря,– размечтался Саша. Только ведь эта зараза может лягнуть или укусить чужого так, что будь здоров. Или хвостом ударить. Да и пастух сидеть не будет – кнутом по башке приложит, а то и стрельнёт. И не солью. Впрочем, Саша понимал – даже если каким-то чудом удастся лошадь украсть, грозного всадника из него всё равно не получится. Хоть и заманчиво, но нет, спасибо! Надо искать мотоцикл, если не хочется идти на своих двоих. Или машину. В Уфе его путь не кончится, впереди ещё тысячи километров.
У них в Прокопе держали лошадей, но ездок из Саши был никакущий. Да и пастух, в общем-то, так себе. Пару раз ему поручали присматривать за мелкой живностью, никто при этом не погиб и не потерялся, и это он считал достижением.
Александр вздохнул и пошёл дальше.
* * *
Город, то есть его «живая» часть, лежал между двух рек – Белой и Уфы. Саша прошёл по большому мосту, который неплохо сохранился и был расчищен от машин и мусора; хотя, как и повсюду теперь, металлические конструкции выглядели ржавыми, а перила не просто не знали краски, а кое-где вообще отсутствовали.
Вокруг толпились многоэтажные исполины. Почти как в Новосибирске. В них явно никто не жил, кроме мышей, летучих и обычных. Чтобы попасть в новый город, надо было пройти через заброшенный район, хотя тут уже появилось много признаков того, что впереди – обитаемая зона. На асфальте прибавилось навоза, в основном – конского. Сразу за мостом он выбрал более-менее сохранившийся дом, поднялся на верхний этаж в угловую квартиру и, переходя от окна к окну (был тут и балкон, но только дурак на него бы вышел), в бинокль немного поизучал окрестности. До КПП от моста, по словам караванщиков, было примерно два километра. Сашка не просто так слушал их трёп, а всё скрупулёзно наносил на свою карту.
Взгляд его задержался на памятнике конному воину в меховой шапке, который стоял на скале возле самой воды. Громадный бронзовый всадник был потрёпан временем… а может, Войной. Правая его рука поднята вверх, но выше локтя от неё ничего не осталось. Вдалеке Саша заметил несколько величественных зданий, похожих на храмы, с куполами и башнями. Но всё это – ещё старая Уфа.
Заброшек много. Довоенный город был не меньше Новосиба и Челябинска, но не такой порушенный; видимо, бомба тут упала не очень мощная, решил Сашка.
То, что сохранилось, выглядело красиво. Бетонные многоэтажки, как он уже понял, везде строили примерно одинаковые, но среди них попадались здания с запоминающейся архитектурой. Были ещё памятники, скверы, ставшие рощами, и даже большое, заросшее лесом кладбище. Часть его, примыкающая к новому району, была расчищена и использовалась.
Буйные заросли по берегам двух рек контрастировали со степью, через которую он прошёл. В самом центре города растительности, казалось, было меньше. Судя по всему, её вырубали или выжигали. Туда он и направлялся.
Прежде чем уйти из квартиры, открыл стенной шкаф. Среди трухи, в которую превратились хранящиеся здесь вещи, стояли целёхонькие женские туфли (остатки гардероба, а не самой владелицы), ещё было несколько коробок CD-дисков с музыкой и фильмами. Саша сунул в рюкзак туфли и парочку дисков, взятых наугад, а коробки составил штабелем и спрятал за него винтовку, натянув поверх чехла старый мешок. Никто не будет искать её за этими бесполезными штуками.
Записал в блокнот номер квартиры и зарисовал расположение дома, потому что таблички были не на каждом здании.
Хотя центру города и не так уж сильно досталось в Войну, но признаков того, что Уфу бомбили, Саша всё же заметил достаточно. Линия горизонта на севере была почти свободна, и только приглядевшись, парень увидел там обрубки зданий, будто верхняя часть была скошена косой. От некоторых остались бесформенные развалины.
Но главное отличие от предыдущих двух мегаполисов было в том, что люди на территории бывшей столицы Башкирии по-прежнему жили. Хотя новое поселение и казалось не таким уж большим. Чуть больше Прокопы в лучшие дни.
