—А меня пропустишь, Федор Сергеевич?— спросил он, старательно скрывая улыбку.
—Как пропуск покажите, конечно же,— спокойно и с чувством собственного достоинства произнес отставной солдат. Начальник Ижорских заводов вытащил картонку пропуска, который постовой просмотрел, отдал и произнес:
—Прошу, Владимир Федорович!
—А этот господин со мной,— произнес Геймбрук, включившийся в игру.
—Никак не могу, вас пропущу, а вот этого господина без пропуска никак невозможно!
—А если сей господин наш император?
—Без пропуску не пропущу…— как-то не так уверенно сказал солдатик, присматриваясь ко мне внимательнее, что-то в его голове щелкнуло, он снова вытянулся в струнку и добавил: — Простите, Ваше Императорское Величество, но пропустить не могу!
—Ну что делать, посылай Семена за господином ротмистром. Мы подождем.
—Семен, живо! Одна нога тут другая там!— рявкнул постовой на своего напарника, который смотрел на происходящее, раскрыв рот.
—Кто таков будешь?— спросил я солдатика, который пребывал в расстроенных чувствах, но держался пока еще на ногах.
—Федор Лопатин, солдат в отставке, Ваше Императорское Величество!— почти что браво отрапортовал постовой.
—Где служил?— продолжил я расспрос, чтобы немного убить время.
—36-й пехотный Орловский генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского полк.
—Награды имеешь?
—Так точно! Егория за Шипку, Ваше Императорское Величество!
—Ну что же, орловец, вот тебе и от меня награда. Службу несешь верно. Молодец.
С этими словами я протянул золотой полуимпериал, других денег в кармане не оказалось, да мне и не жалко. Тут как раз подоспел и сам господин ротмистр Иванов-Холмский.
—Ротмистр, молодец, правильных людей на охрану отобрал, хвалю.
От похвалы государевой похожий на здоровенного карпа с узкими вислыми усами жандарм выпучил глаза, чем еще больше стал похож на рыбу.
—Разрешите проводить Ваше Императорское Величество во вверенное мне предприятие!— браво выкрикнул местный молчи-молчи. И мы с Геймбруком в сопровождении жандарма прошли в цех, в котором экспериментировали с новыми силовыми установками, предназначаемыми для наших кораблей. Руководил работами тут некто Павел Дмитриевич Кузьминский. Чертовски талантливый человек, с шилом в одном месте. Он закончил Морской корпус в 1864-м году, после чего служил инженером-механиком на кораблях Балтийского флота. Уже в это время серьезно занимался изучением механики кораблей, вопросами теплотехники и гидромеханики. Еще будучи слушателем морского корпуса доказал эффективность сжатия топливной смеси для двигателей внутреннего сгорания, в шестьдесят втором предлагал использовать комплексные силовые установки как наиболее выгодные, сразу после выпуска из училища отметился изобретением способа использования пылеугольного топлива в котлах силовых установок. В 1881 году спроектировал необычную шлюпку с тетраэдровидной подводной частью. Построенный образец показал превосходные скоростные и мореходные качества. Был замечен Дмитрием Ивановичем Менделеевым, провел исследование законов вязкого трения, изобрел гидравлический динамометр. В 1882 году моим повелением был переведен в лабораторию двигателестроения на Ижорских заводах, которую и возглавил. А еще ему подсунули рисунок его же газовой реверсивной турбины. Время не ждало. Рисунок набросал Сандро. Насколько я знаю, все это время он работал над этим детищем. Надеюсь, сможет теперь довести ее до ума. Вот только ни на какую Всемирную выставку оно не пойдет! Флоту нужны мощные силовые установки, так что не обессудьте, Павел Дмитриевич!
Ну вот мы и вошли в святая святых любой творческой личности — его кабинет, точнее, его КБ. На нескольких досках чертежи, чертежи на столе. На еще одном столе стопки с листами расчетов. Шкаф со справочниками и научными трудами на русском и немецком. Справочники по кораблям различных стран на английском. Творческий бардак! Но сам знаю, что для некоторых личностей именно такой бардак становится овеществлением твердого порядка, ибо они точно знают, где и что лежит. А другим — по барабану! Попробуй тут все разложить по полочкам и по алфавиту — и отлаженный механизм творения даст сбой, а господин изобретатель ничего не сможет найти и будет только растеряно разводить руками, а не работать. Так что на сие внимание обращать не будем. А вот на то, что чертежная доска тут совершенно допотопно-дикого вида, на это я внимание обратить изволил. Надо узнать, почему сюда ни один кульман не отправили, кстати, ради интереса, уточнить, Карл Кульман сие изобрел в 1880 году или нет? Но вроде к нам никто претензий за сей прибор не предъявлял. Скорее всего, легенда.
Тут в кабинет врывается его хозяин. Кузьминский — росточку ниже среднего, щупленький, живенькой такой, не ходит, а дергается, говорит — тараторит, быстро, почти пулеметными очередями. Но слова и буквы не глотает, речь весьма четкая и правильная. Высокий лоб, густые брови, пышная шапка курчавых волос, римского образца нос, тонкие губы. Да! И гладко выбритое лицо, что среди флотских довольно-таки неординарная штука, даже усов не завел для солидности. И вообще никакой этой самой солидности в этом господине нет, а вот энергии — на троих поделить можно, да еще на десяток Обломовых останется!
—ВашеИмператорскоеВеличество! ВладимирФедорович! Радвашемувизитуоченьрад!
—Прекрасно, Павел Дмитриевич! Не покажите ли мне вашу монстру? Или вы думаете, что я не знаю, как ваши работники сей агрегат называют?
—Прошузамной. Янеготовбылсегодня. Распоряжусьзагрузитьтопливо и покажем.
—Ну вот и замечательно.
Мы прошли в цех, где был установлен опытный образец турбины. Как только появился Кузьминский, жизнь около агрегата закипела ключом.
—ВашеИмператорскоеВеличество! Сия камера — газопарород, внейиипроисходит сгораниесмеси. Наша монстра обладает десятьюступенямидавления. Тут подача топлива. Отсюда идет вода. Тутвоздухподается. Все готово! Прошуотойтинабезопаснуюдистанцию. Вотсюда!
Интересно, он всегда так разговаривает, или из-за волнения? Высочайший визит все-таки, это вам не в шашки с городничим играть! Так. Отходим. За размышлениями я не заметил, что сделал изобретатель, но турбина взвыла, но вскоре звук ее стал не настолько натяжным, она работала ровно… ровно двадцать минут. Потом появилось какое-то дребезжание, отчего Кузьминский немедленно выключил агрегат. Да, орет он знатно! Не даром ее монстрой прозвали. Есть за что!
Все присутствующие выглядели оглохшими, посему вернулись в конторку изобретателя.
—Какова продолжительность работы турбины без остановки?
—Стовосемьдесятчетыреминутытридцатьдвесекунды,— бодро прокричал изобретатель.
Ага! У него тоже уши заложило. Хорошо! Но про наушники надо напомнить, а то совсем оглохнет!
—Почему не доложили об успехе?— лениво так интересуюсь.
—Хотел довести додвадцатичасовхотябы, тогда и доложил бы, Ваше Императорское Величество!
