–Так, подожди,– остановил его Уэйн.– Надеюсь, я тут не в призрака превращаюсь?
–Нет. В миг гибели ты был инвестирован, поэтому еще какое-то время побудешь в этом состоянии, но вскоре отправишься в Потусторонний мир.
–Хорошо. Хорошо.
–Тебя это не пугает?
–Еще чего. Я ведь уже умер. Боялся, что больно будет.– Он в трепете уставился на планету внизу.– Какая большая!
–Да, Уэйн. От такого зрелища у любого захватит дух. Непросто осознать истинные масштабы этого шара, на котором ты жил. Можно почувствовать себя крошечным, ничтожным, и…
–А я всю эту фиговину спас!– ухмыльнулся Уэйн.
Гармония ненадолго задумался.
–Ну да. Пожалуй, ты прав. С небольшой помощью Мараси и Ваксиллиума.– Гармония махнул в направлении красной пелены, которая окутала планету. Пелена как будто втягивалась в невидимую воронку и растворялась.
Уэйн что-то почувствовал. Досаду с примесью уважения. Неохотное одобрение. Аватара Автономии побеждена, и божество выпускало планету из когтей.
–И на этом все?– спросил Уэйн.
–Пока что,– ответил Гармония.– Она потратила слишком много сил, пытаясь одолеть нас как можно быстрее. Неудача Тельсин и Круга – серьезный удар по ее амбициям. Мараси успела закрыть портал на эту планету. Ко мне вернулось зрение, и я постараюсь больше не слепнуть.
–Похоже, ты по-прежнему боишься,– заметил Уэйн, глядя на него вполоборота.
–Немного волнуюсь,– отстраненно ответил Гармония.– В Космере началась большая игра. Фигуры передвигаются, соединяются. Смотрят на нас. Мы не освободились от их влияния. Но теперь у нас есть… время. Время подготовиться. Благодаря тебе, Уэйн.
–Мне,– повторил Уэйн.– Я спас весь распроклятый мир. Я… да я лучший констебль на свете!
–Ну… пожалуй…– пробормотал Гармония,– Вин, Эленда и других не следует считать констеблями…
–Ваксу никогда не доводилось целый мир спасать. А остальные из участка? Они даже купон на бесплатное пиво сохранить не смогли, когда я им его дал. Бестолковый кандра-жираф. Уэйн – лучший коп в мире… Ха! Редди, выкуси. Задал я тебе перцу! До слез!
Говоря это, Уэйн ощутил непривычное чувство. Он как будто… растягивался. Тянулся куда-то. В какое-то… теплое место?
–Хочешь еще что-нибудь узнать, пока ты здесь?– спросил Гармония.– Я не всеведущ, но мои познания гораздо выше, чем у любого смертного. Люди часто задают вопросы напоследок. У тебя они есть?
Гм. Вопросы? Сложно сказать. Уэйн ненадолго задумался.
–Ну,– сказал он,– прежде чем бросить меня, Ме-Лаан сказала, что лучше меня у нее никого не было, и я все думал…
–Уэйн,– перебил его Бог,– что тебе всегда повторяет Ранетт?
–«Попробуй увернуться»?
–Другое.
–«Не порти впечатления своими пошлыми инсинуациями»?
–Именно.
–Ладно, ладно,– кивнул Уэйн.– Замечание принято. Ты, однако, умный, почти как Ранетт. Впрочем, наверное, ничего удивительного.– Он снова задумался.
Ощущение растяжения стало сильнее. Что еще можно спросить? Что…
Он улыбнулся. Гениально.
–Полагаю, Вакс и все остальные живы-здоровы. Ты пообещал. Поэтому о них я спрашивать не буду, как ни пытайся меня под это подвести. Знаю, что ты о них позаботишься.
–Насколько это будет в моих силах,– ответил Гармония.
–Хорошо. Тогда скажи мне вот что, Бог.– Уэйн указал на него пальцем.– Это был самый большой взрыв, учиненный человеком?
Гармония удивленно вскинул бровь:
–И это твой прощальный вопрос? Последняя просьба к Богу перед уходом в вечность?
–А то! Я ведь уже умер, значит ответы на другие вопросы скоро получу. Ты не заставишь меня спрашивать что-то бесполезное. Давай колись. Это так?
Гармония улыбнулся.
–Ах, Уэйн. Полагаю, прочие сопоставимые взрывы – в частности, извержения Пепельных гор – должны быть классифицированы как результат воздействия божественных сил. Поэтому я выношу вердикт: это так. Да, Уэйн. Ты взорвался в самом большом, мать его, взрыве, когда-либо устроенном человеком на этой планете.
–Передай это Стерис,– с ухмылкой попросил Уэйн.– Она всегда жаловалась, если я что-нибудь взрывал. А теперь я спас ее шкуру. Более того, сделал так, чтобы взрыв был поменьше. У нее от этого мозги набекрень съедут. Подумать только, я постарался, чтобы взрыв был не очень сильным, а он все равно оказался самым мощным в истории.
Он почувствовал, что ему пора. Протянул руку Богу, который с улыбкой ее пожал.
–А я ведь знал, что ты светишься,– подмигнул Уэйн.
С этими словами Уэйна затянуло в другое место, в другое время. Его затянул ветер. И звезды.
И все, что есть бесконечного во Вселенной.
Эпилоги
Мараси
Спустя десять часов после взрыва
Когда Мараси сошла с поезда в Эленделе, уже светило солнце. Поскольку ночь оказалась богатой на происшествия – в том числе предотвращенные,– она ожидала, что поезд поедет порожняком.
Однако вагоны были набиты битком. Кто-то ехал на помощь жителям затопленного и разрушенного северо-западного района Эленделя. Другие навещали родственников. Третьи возвращались домой из эвакуации, решив, что так будет спокойнее в это непредсказуемое время.
Мараси остановилась в толпе на платформе, чувствуя себя не в своей тарелке. Чужой. Отчасти виной была усталость. В Билминге ей удалось на пару часов вздремнуть после консультаций с констеблем Блантач, которая наконец-то приняла доказательства злодеяний Энтроуна. Показания спасенных – особенно журналистов и политиков, которых успешно вывел Двоедушник,– оказали решающее действие.
Мараси было неспокойно оставлять лорд-мэра и его сообщников в руках констеблей, которые еще совсем недавно подчинялись ему. Но она не видела других вариантов. Учитывая все происшествия и политическую обстановку, Элендель не мог сейчас подмять Билминг под себя. Оставалось надеяться, что свидетельские показания, взрыв и физические улики убедят билмингских констеблей выполнить служебный долг.
Казалось, что Вакс и Уэйн полностью уничтожили инфраструктуру, иерархию и армию Круга. Труп Тельсин обнаружили на крыше «Рощи». На неестественно посеревшей коже руки было нацарапано ногтем:
«Вы доказали свою состоятельность. До поры».
Ее внешний вид мистическим образом напоминал Вознесшуюся Воительницу и Последнего Императора, когда тех обнаружили по окончании Пепельного Катаклизма. Удивительно безмятежный и…
Ржавь, Мараси отключалась на ходу. Она стояла, сбитая с толку, как дикоземка, впервые приехавшая в город. Она заставила себя пойти дальше среди последних пассажиров поезда. Нужно было помыться. Поесть. А еще…
