Так, так. Цифры. Цифр было много, как и положено. И они были крупными – услада для глаз бухгалтера. Почти ни следа красных чернил. Да, гм. А вот в чае маловато меда.
По гроссбухам все было предельно понятно. Уэйн умер. А вместо него жил какой-то щеголь. Нет, не так. Напыщенный богатей.
–Скажите-ка, где там мой темпосплав?– спросил он.
Помощник приволок огромный мешок. Стоимость содержимого примерно равнялась стоимости трех автомобилей.
–Нормально,– кивнул Уэйн.– Вот что вы должны будете сделать. Посмотрите.– Он достал из кармана сложенную листовку, приглашающую мальчиков для участия в играх местной носбольной лиги.– Профинансируем этим ребятам экипировку и построим стадион для игр.
–Сэр, но зачем?– удивился Низкий Зануда.
–Стадион будет с трибунами,– объяснил Уэйн,– чтобы могли приходить зрители. Понимаете, сейчас каждому хочется на кого-нибудь поорать. Вот и дадим людям такую возможность. Организуем большую носбольную лигу с командами из каждого октанта. Господа, я решил, что пришло время накрыть этот город благопристойным и контролируемым дурманом.
–Не понимаю,– признался Высокий Зануда.
–Для чего нужны бары?– объяснил Уэйн.– Это контролируемое заведение, в котором люди выпивают. Люди никогда не откажутся от привычки устраивать возлияния, и для общества лучше, чтобы они делали это по плану.
В октантах сейчас напряженная обстановка. Люди обозлены. Отдаленные Города вообще бунтуют! Вот мы и дадим возможность выплеснуть эмоции аналогичным пьянству способом – предоставив специализированное заведение, где каждый сможет выразить кому-либо свою неприязнь.
Финансисты тупо уставились на него.
–Позволим ребятам навалять друг другу,– сказал Уэйн говором простого работяги.– Если у каждого октанта появится своя команда, зрители будут поддерживать своих и ненавидеть всех остальных. Приличным подобающим образом.
–А!– сообразил Низкий Зануда.
Что за народ сейчас пошел. С каждым нужно просторечно объясняться. Уэйн подозревал, что эта парочка даже не знает, как правильно чистить золотой унитаз! Ужас какой!
–Да…– произнес Высокий Зануда.– Теперь понимаю. Это будет вроде клубов, только в городском масштабе.
–Людей хлебом не корми, дай поболеть за своих,– объяснил Уэйн.– А мы пустим эту потребность в нужное русло.
–Строительство стадионов достаточного размера весьма дорого обойдется,– заметил Низкий Зануда.– Даже вам.
–Значит, будем билеты продавать,– предложил Уэйн.– Потратив на что-либо деньги, человек обычно получает от этого больше удовольствия.
–Да…– согласился Высокий Зануда.– Да, идея интересная. Монетизация соперничества… вкупе с личной заинтересованностью… будет основополагающим фактором этой деятельности…
–Это мой любимый фактор в любой деятельности,– признался Уэйн.
–Отлично,– кивнул Высокий Зануда.– Поручим это нашим лучшим сотрудникам.
–Не,– возразил Уэйн.– Поручите это худшим. Здесь лучше справятся пройдохи и бездельники. А теперь давайте обсудим, почему бить слуг вовсе не так плохо.
Ржавь, эта шляпа. Уэйн снял ее и утер лоб. Дурацкие деньги и дурацкие богатейские шляпы. Эта даже была проложена изнутри алюминием для защиты от алломантии.
Несомненно, носбольный проект его разорит. Ничего хуже он до сих пор не придумывал, притом что был набитым дураком. Он крутнул шляпу на пальце и задумался. Что, если Вакс – или того хуже, Мараси – прознают, что он богат? Они же ему спуску не дадут.
–Вы в самом деле хотите…– Высокий Зануда потеребил воротник,– чтобы мы рассмотрели возможность телесных наказаний для некоторых ваших, гм, сотрудников?
–Не,– отмахнулся Уэйн.– Мы же не в армии.
–Сэр,– сказал Низкий Зануда,– а как насчет отчислений в резервный фонд? Мы заметили кое-что необычное, что хотели бы обсудить.
–Нет. Дальше.
–Ситуация с вашим жильем…
–Нет. Дальше.
–Ваксиллиум отдает себе отчет в том, что передал вам права на использование его образа?..
–Нет. Дальше.
–Что делать с вашим автопарком?
Машины Уэйн любил.
–А что с ним?
–Вышла новая «Виктори»,– сообщил Низкий Зануда и достал изображение.
У машины не было крыши. Можно было ехать и плеваться по ветру, если захочешь.
–Выглядит сногсшибательно,– согласился Уэйн.– Берем.
–Как пожелаете, сэр,– сказал Низкий Зануда.– Какую долю в компании?
Уэйн прищурился:
–Ах вот к чему вы клоните.
Финансисты сделали невинные глаза.
–Не больше пяти процентов,– сказал Уэйн.– А когда носболисты станут известными на весь город, выдайте им по машине, пусть ездят, повышают свою популярность и все такое. А, и давайте переименуем носбол. И поменяем правила расположения бегунов, чтобы можно было брать на эти две позиции металлорожденных. То же самое с вратарем. Так игра станет интереснее.
–Как пожелаете, мастер Уэйн.
Он крутанул шляпу на пальце. «Не знаю никого, кто понимал бы других людей так, как Уэйн». Да, он мог влезть даже в шкуру финансиста.
Сможет ли влезть в шкуру девушки, которая его ненавидит?
Для начала неплохо бы вспомнить, что он натворил. Он заслужил такое отношение.
А она? Уэйн закрыл глаза и задумался, каково ей каждый месяц встречаться с ним. «С этим человеком. С этим ужасным человеком. Почему он не оставит ее в покое?»
«Он поймет…»
А если он не хочет понимать?
Проклятье. Уже слишком поздно.
–Эй, Колл.– Он открыл глаза и посмотрел на Низкого Зануду.– Организуйте мне доставку. Мне нужно выплачивать некоторую сумму одной девушке и ее семье. Гм, ежемесячно. У нее теперь ребенок, и деньги должны поступать без задержек. Раньше я передавал их лично, но теперь… слишком занят. Да, слишком занят, сами понимаете…
–Мастер Уэйн, у многих наших клиентов схожие ситуации,– сказал Низкий Зануда.– Назовите адрес, и мы обо всем позаботимся без лишней огласки.
Почему он так сказал? Тем не менее Джекси была права. Если уж Уэйн твердо вознамерился стать мертвецом, то лучше быть вежливым и не вылезать из леса в грозу, чтобы кого-нибудь сожрать.
Даже мертвецы должны придерживаться нравственных норм.
17
В последнее время, как казалось самой Стерис, она неплохо научилась понимать окружающих. Когда-то она полагала, что у всех людей такие же заботы, как и у нее, просто им лучше удается скрывать тревогу. Став старше, она поняла нечто невероятное. Люди попросту не тревожились.
Беспокойство не было их постоянным спутником, не терзало мозги напоминаниями о том, что они забыли нечто важное. Люди не просиживали часами, обдумывая прошлые ошибки и дела, которые можно было сделать лучше. Они постоянно жили в состоянии то ли благословенного удовлетворения, то ли пугающего неведения.
