–Вы уже видели такие машины?– тихо спросила Феодора, продолжая смотреть на север, туда, куда улетели воздушные суда.
–Не такие,– поморщился Помпилио.– Намного лучше. Вы находитесь в самом начале пути.
–Не мы,– покачала головой сенатор.– Существование летающих машин стало для меня неприятным сюрпризом.
–Кто-то готов к войне лучше тебя?
–Да,– поколебавшись, признала Феодора.– Его солдаты лучше обучены, и у него есть неожиданное оружие.
Они вызвали подмогу, но, поскольку не было никаких оснований ожидать повторной атаки, яхта неспешно – со скоростью самого тихоходного катера сопровождения – продолжила путь вверх по Стремлению Уло. На них оглядывались: все знали, что это яхта Феодоры, и слух о том, что она подверглась нападению, распространялся со скоростью радиоволн. Поэтому сенатор оставалась на верхнем мостике, куда принесли кресла и столик,– демонстрировала, что с ней всё в порядке. И старалась вести светскую беседу.
–Вы прекрасно стреляете, мессер.
–Я этому учился.
–И весьма хладнокровны.
–Это наследственное.
–Почему вы позволили моим людям захватить себя?
–Я уже отвечал.
–Да, пожалуй…– Она помолчала.– Возможно, вы спасли мне жизнь, мессер.
–Скорее всего, так оно и есть.
–Спасибо, что ответили без ложной скромности.
–В ней нет нужды.– Помпилио огляделся:– Бутылка белого была бы кстати… и ещё: куда мы направляемся теперь?
–В горы,– коротко ответила Феодора.
–Там безопаснее?
–Сады прозрачны, их трудно контролировать. А в горах очень мало тропинок между Стремлениями, и там невозможно воевать. А к Небу вообще запрещено подходить с оружием – так решили предки.
–Запрет соблюдается?– осведомился дер Даген Тур.
–Да. Небо свято для всех траймонгорцев, там нельзя проливать кровь.
–А нападать на сенатора?
Некоторое время Феодора молчала, после чего усмехнулась:
–Боюсь, в том, кем стал Наамар, виновата я.
* * *
«Я твёрдо убеждён, что не совершил ничего сверхъестественного. Ну подумаешь, взорвал баржу… Ну, немного чересчур нитробола, совсем чуть-чуть лишнего… В оправдание могу сказать, что яхту покачивало, никаких измерительных инструментов у меня под рукой не оказалось, поэтому собирать бомбу пришлось «на глазок». К тому же не скрою, я немного нервничал, поскольку баржа приближалась, нас собирались брать на абордаж, а в ближнем бою выдающиеся способности мессера были бы несколько нивелированы. А так всё закончилось самым благоприятным образом: баржа затонула, сражение выиграно.
К сожалению, расспросов избежать не удалось. Когда всё улеглось и мы продолжили путь, началось обсуждение случившегося. Сначала, разумеется, синьора Феодора и два старших офицера – капитан и начальник охраны – заговорили о настоящем герое дня – мессере Помпилио. Всех их… впрочем, кого я обманываю? Всех находившихся на борту яхты людей интересовало, где мессер научился так стрелять? В силу врождённой скромности мессер отвечать не хотел, но, видя искреннее восхищение в глазах траймонгорцев, снизошёл до рассказа о Высоком искусстве достижения цели, едва не забыв упомянуть, что достиг в нём невероятного титула бамбадао. А таковых, как ты, Энди, наверняка помнишь, во всём Герметиконе меньше двух десятков. Рассказ траймонгорцы выслушали с благоговением, что объяснялось и продемонстрированным умением, и тем, что мессер – большой мастер риторики и умеет рассказывать так, что его слушают, затаив дыхание. Затем начальник охраны зачем-то начал хвастаться местным пистолетом, полагаю, в надежде услышать мнение мессера. И мне стало скучно, поскольку помимо всего прочего в мои обязанности входит работа с коллекцией бамбад мессера, после которой все возможные варианты огнестрельного оружия кажутся в лучшем случае забавной самоделкой. Бамбада – это вершина оружейного искусства, она сделана непревзойдённым мастером под конкретного бамбальеро и учитывает не только его физические данные, но даже черты характера. И даже я, человек сугубо мирный, впервые взяв в руки бамбаду, почувствовал – именно почувствовал, что это не оружие, а произведение искусства.
Но я отвлёкся. Итак, начальник охраны начал показывать мессеру пистолет. И тут я хочу ещё раз отметить выдержку и воспитание мессера, который вежливо рассмотрел показываемое, а в какой-то момент даже взял это в руку, оглядел ствол и спросил: «Мерса, как думаешь, что сюда подойдёт?» И только тут офицеры поняли, что всё это время я находился рядом. Кажется, они удивились. Я же оценил сплав – неплохой, но не идеальный – и предположил, что «тигриный коготь» оружие использовать сможет, но продержится не более двух десятков выстрелов. Мессер сказал, что согласен, а капитан кивнул мне и прошептал синьоре Феодоре, что я – «Тот самый, который взорвал баржу». Я сделал вид, что не расслышал реплику, однако синьора Феодора заинтересовалась и спросила, как мне это удалось. Я ответил, что удачно бросил подобранную гранату. И что вообще очень неплохо бросаю, а иногда – просто блестяще. Ответ был воспринят с недоверием, и Феодора перевела взгляд на мессера. Разумеется, мессер не стал рассказывать траймонгорцам о том, что многие мои пуговицы и находящиеся в карманах безделушки содержат в себе полезные смеси, но напомнил, что я – алхимик.
«Очень хороший алхимик,– уточнил мессер.– Мерса, скажи, чем ты усилил действие гранаты?»
Пришлось выкручиваться на ходу.
«У меня был с собой пузырёк с «синим мангустом», мессер, а он отлично себя чувствует во время взрыва».
«Вы обсыпали им гранату?»– уточнила синьора Феодора.
«Нет. Я примотал пузырёк к гранате куском ткани».
«Вы полны сюрпризов, синьор Мерса».
«Это моя работа, синьора сенатор».
Капитан и начальник охраны переглянулись, они знали, какой мощности должен был быть заряд, чтобы так сильно повредить баржу. Переглянулись и, надеюсь, преисполнились уважением к выдуманному мною «синему мангусту».
«Ваша работа – взрывчатые вещества?»
«Мерса – мой бортовой алхимик,– произнёс мессер.– Он занимается всем. Но в первую очередь он – крупный учёный».
Признаюсь, мне было настолько приятно услышать столь высокую оценку моих заслуг из уст мессера, что на какое-то время я растерялся. И лишь через несколько секунд сподобился ответить: «Благодарю». Синьора Феодора внимательно на меня посмотрела, после чего перевела взгляд на мессера и произнесла: «Вы умеете подбирать людей». Я хотел сказать ей, что служить мессеру – большая честь, но подумал – и промолчал. Она производит впечатление умной женщины, а значит, сама понимает…»
Из дневника ОливераА.Мерсы alh.d.
* * *
Кира не знала, зачем пришла в каюту Галилея Квадриги. Возможно, зацепилась за оговорку Аурелии о том, что пребывающий без сознания астролог тем не менее слышит всё, что происходит вокруг. Слышит и запоминает. Или просто пропускает через себя. Возможно, потому что рыжей требовалось выговориться, но не пустоте и не воображаемому собеседнику, а кому-то живому, настоящему, и безгласный Квадрига показался ей идеальным кандидатом. А возможно, потому что Кире некуда было больше идти. Надежда, которая давала ей силы последние дни, стала призрачной, таяла в дымке неопределённости, а известие об астероиде окончательно подкосило рыжую.
