–Вы рассуждаете, как адиген,– заметила Феодора.
–Ты сама сказала, что Наамар – из рода даров,– произнёс Помпилио.– И то, что он спорки, точнее – фага, как вы их тут называете, ничего не меняет – он думает, как адиген.
–Война неизбежна?
–Неизбежна только смерть,– отрезал дер Даген Тур.– Адигена можно переубедить.
–Боюсь, что сделать это будет затруднительно.– Феодора помолчала.– Вы можете мне не верить, мессер, но большую часть неприятностей Траймонго создают фага. Всё началось с того, что это именно они развязали первую на планете войну – после того как простолюдины отказались признавать власть молодого дара.
–Он должен был так поступить,– вздохнул Помпилио.
–Именно должен?
–Да,– подтвердил дер Даген Тур.– Обязан был попытаться установить свою власть, но молодость и отсутствие опыта не позволили ему победить.
–Вы бы этого хотели?
–Мне безразлично,– пожал плечами Помпилио.– Но в умном адигенском правлении нет ничего дурного, и те планеты, на которых адигены сумели создать дарства, неплохо развивались. С другой стороны, я знаю примеры отличных цивилизаций, созданных в республиканских мирах, и потому не хочу спорить о преимуществах того или иного политического устройства.
–Спасибо, мессер,– склонила голову Феодора.– Заканчивая экскурс в историю, хочу рассказать, что когда молодой дар понял, что ему не совладать со всем миром, войны прекратились. Он объявил, что отказывается от притязаний на корону дара, однако в Стремлении Фага сохраняется скрытый адигенский строй. Там, разумеется, идёт постоянная грызня между наиболее знатными семьями, но верховную власть прямые наследники дара держат крепко.
–Было бы глупо ожидать чего-то иного,– выдал свой вердикт Помпилио.– И посмотрел женщине в глаза:– Но ты рассказала не всё.
–Вам настолько интересна древняя история?
–Ты понимаешь, что я имею в виду.
–Да.– Феодора ответила коротко и вновь замолчала. Она явно не хотела обсуждать то, на что намекал дер Даген Тур. А он, в свою очередь, привык узнавать все детали происходящего.
–Ты отказала Наамару.
–Трижды.
–Он не убил соперника… потому что не смог до него добраться?
–А должен был убить?– слабо улыбнулась сенатор Уло.
–Я бы убил,– пожал плечами Помпилио.
–Доводилось?
–Чуть-чуть не успел.
Она вздрогнула. А потом вздрогнула сильнее – когда поняла, что дер Даген Тур не шутит и считает нормальным добиваться своего даже таким способом.
–Вы… вы убили?
–Я ведь сказал: не успел,– напомнил Помпилио.– Она пообещала бросить его и вернуться ко мне.
И Феодора неожиданно поняла, что таинственная «она» не спасала соперника дер Даген Тура от неминуемой смерти, а исправляла ошибку – она хотела быть с Помпилио. Она его любила.
–И сдержала слово?
–Тоже не успела.– В голосе дер Даген Тура послышался отголосок такой боли, что Феодора вновь вздрогнула.– Она погибла. Они погибли. И похоронены вместе.
–Мне жаль.
–То прошлое умерло.– Помпилио выдержал короткую паузу.– Наамар знает, что ты на втором месяце?
–Откуда…– Феодора широко распахнула глаза.– Но как?
–И политик, и бамбальеро обязан быть внимательным, а меня учили и тому и другому и учили, поверь, хорошо. И продолжая наш разговор: поскольку Наамар не добрался до соперника, я предполагаю, что мы говорим о Радбуде. Точнее, я знаю, что мы говорим о Радбуде, поскольку ни один адекватный глава государства не отдал бы меня соседу, даже нейтральному… Для того чтобы поделиться таким козырем, должны быть очень веские причины.
–Мы знаем друг друга с детства,– рассказала Феодора, кутаясь в палантин. К вечеру на воде стало прохладно.– Мы трое знаем друг друга с детства: я, Радбуд и Наамар. Мы не росли вместе, но часто виделись – Траймонго не такой уж большой мир, и, поскольку наше детство пришлось на тихую эпоху, без войн, родители не имели ничего против нашей дружбы. Они и сами часто встречались на светских мероприятиях.– Женщина помолчала.– Обычно детская дружба не превращается ни во что серьёзное, но у нас получилось иначе. Мы продолжали общаться до тех пор, пока Наамар не захотел на мне жениться. И его не успокоило даже то, что я отказывала всем. Он был очень разозлён и обижен. Трижды разозлён и обижен.
–Да, ты его крепко задела,– со знанием дела произнёс Помпилио.– Но почему Радбуд к тебе не посватался?
–Это помешало бы его политической карьере. И лишило бы её меня.
–Политической карьере,– кивнул дер Даген Тур.
–Считаете, что женщина не имеет на неё права?– жёстко спросила Феодора.
–Мне безразлично,– второй раз за вечер сказал Помпилио.– Но мне любопытно, как ты собираешься растить ребёнка? Втайне? Без отца?
Феодора долго, почти минуту, пронзительно смотрела на адигена, а затем… А затем подумала, что лучше бы он её ударил.
* * *
«Грандиозно.
В отличие от тебя, Энди, я это определение использую очень редко, но когда вижу нечто действительно достойное – не стесняюсь использовать.
Грандиозно.
Природа изрядно пошутила над траймонгорцами, подарив им огромный, удивительно богатый и плодородный континент – Сады, но сделав необычайно трудным доступ к Морю и горам, которые они называют Небом. И если необходимость выхода в Море следует признать сомнительной – как мы с мессером поняли, поблизости нет ни другого континента, ни крупных архипелагов, а торговать траймонгорцы выучились по своим бесчисленным рекам, то доступ к Небу им был жизненно необходим. В горах находится львиная доля рудников и предприятий первичной переработки. И даже заводы и фабрики, на которых происходит высокий передел – чтобы упростить и облегчить логистику. И если технологии позволяли ставить фабрику в Небе – её ставили в Небе.
Я так подробно рассказываю, Энди, чтобы ты понял, что движение между Садами и Небом очень интенсивное и не прекращается ни на минуту. И чтобы не удивлялся, когда увидишь это грандиозное место – большой порт Шикадури, столицы Стремления Уло. А если не увидишь, то чтобы представил его благодаря моему описанию.
Плато, на котором стоят горы, возвышается над Садами примерно на двести метров, и с этой высоты падает мощный поток, образуя водопад невероятной красоты и мощи – ещё более красивый, чем водопад у Абергульфа. Водопад приходит в очень большое озеро, весьма длинное, около двадцати километров, и примерно шести километров шириной. На озере стоят два порта: Северный и Южный, названия соответствуют берегам, на которых их воздвигли,– да, с фантазией у местных так себе, а отвесные стены плато в районе портов, усеяны различными приспособлениями для перемещения людей и грузов. И это, поверь, не жалкий лифт в Абергульфе. Я видел грандиозных размеров подъёмники, на которые можно установить паротяг, а то и несколько паротягов; мощные краны и даже трубы, по которым вниз отправляют сыпучие грузы; идругие трубы, меньшего диаметра – газо- и нефопроводы. И около каждого порта выстроен мощный железнодорожный узел, видимо, для того, чтобы облегчить нагрузку на водный транспорт.
