«Феодора должна жить».
А чтобы гарантированно выжить – нужно покинуть планету. Что можно сделать только на «Пытливом амуше». И потому, немного успокоившись, Наамар приказал привести в кабинет Акселя.
И с тщательно скрываемой злобой посмотрел на спокойное лицо капитана Астрологического флота.
«Он считает, что ему ничего не угрожает…»
И очень захотелось убить. На этот раз – по-настоящему захотелось, настолько по-настоящему, что Наамар не произнёс эту фразу и с трудом удержал порыв. Ведь сейчас от этого спокойного, сдержанного капитана зависела его судьба.
–Ты ведь не собираешься тут задерживаться?– спросил сенатор Фага после того, как Аксель расположился в кресле напротив и вежливо отказался от предложенного вина.
–Это было бы… неразумным.
–Полностью согласен.
–Но прежде я обязан вернуть на борт всех своих людей.
–Всех, кого сможешь найти,– уточнил Наамар.
–Всех,– очень твёрдо повторил Крачин, глядя сенатору в глаза.– Таков закон.
–Своих не бросаете?
–Я обязан заботиться о команде.
–Похвально.– В отличие от Акселя, Наамар от вина не отказался и теперь медленно тянул терпкое красное.– Сколько мест останется на корабле, после того как ты соберёшь всех своих людей?
–Не так много, как хотелось бы.
–А если выкинуть всё ненужное?
–А как вы будете отбирать достойных спасения?
И несколько мгновений мужчины жёстко смотрели друг на друга.
–Понятно, что один из достойных – перед вами,– медленно произнёс Наамар.
–Вы бросите своих людей?– удивился Крачин.
–Что тебя удивляет?– вскинулся сенатор.
И наткнулся на ответный взгляд офицера. Очень быстрый взгляд – Крачин почти сразу отвернулся, но Наамар успел разглядеть в его глазах столько презрения, что желание убить стало почти нестерпимым.
–Ты собираешься улететь и потому не смей обвинять меня.
–Я ничем не обязан жителям Траймонго. Я не клялся работать на их благо и не являюсь их лидером. Если я улечу, люди не растеряются и не потеряют ориентиры. Вокруг кого они сплотятся, если вы сбежите?
Всё правильно, безжалостно правильно.
В глубине души Наамар понимал, что ему следует придерживаться прежней линии поведения – спокойной, потому что деваться Крачину некуда и он согласится взять сенатора на борт. Следовало вести переговоры, не обращая внимания на… почти оскорбления, которые допустил капитан межпланетного корабля, но… Но слова оказались настолько острыми, что разум отступил и Наамар сорвался.
–Заткнись!– заорал он, вскакивая на ноги.– Ты сбежишь и забудешь о Траймонго! Ты выкинешь нас из памяти, а я тут сдохну! Все мы сдохнем! Или будем жрать дерьмо, сидя в вонючих убежищах! В чём ты меня упрекаешь? В том, что я хочу жить? А ты не хочешь?– Наамар резко подался вперёд.– Ты не хочешь? Как ты запоёшь, если я прикажу тебя расстрелять? Как?!
Он орал громко, яростно. Кабинет был звуконепроницаем, и Наамар не боялся, что секретарь услышит истерику. И потому кричал в голос, выплёскивая накопившиеся эмоции. А когда их осталось «на донышке», неожиданно понял, что капитан не боится: ни его угроз, ни самой смерти. Крачин смотрел на сенатора в упор, лицо его было непроницаемым, а губы – сжаты в узкую полоску. Смотрел так, что было ясно – ничего другого от настолько трусливого человека капитан не ждал. Наамар понял, что не сможет ему доверять. Теперь – не сможет. И чтобы совершить задуманное, он должен контролировать корабль пришельцев.
Никак иначе.
–Я собираюсь вернуться на цеппель,– спокойно произнёс Аксель, вежливо выждав несколько секунд после последнего вопля сенатора.
–Твоих людей ещё не доставили,– ответил Наамар, возвращаясь в кресло. И не глядя на Крачина.– Подождёшь здесь.
Аксель был слишком опытен, чтобы не понять, что означают слова сенатора Фага. Он поднялся, одёрнул мундир и твёрдо произнёс:
–Я бы посоветовал вам не делать глупостей, но вижу, что это бесполезно.
* * *
–Сохраняйте спокойствие! Следуйте указаниям военных и серифов. Не заходите в чужие дома и не берите чужие вещи! Действует военное положение, мародёры будут расстреляны на месте! Если вы не можете самостоятельно покинуть город, обратитесь в ближайший пункт эвакуации. Сохраняйте спокойствие…
Запись непрерывно звучала по государственному радио и через все уличные громкоговорители и, наверное, давала эффект, заставив наиболее трезвомыслящих бандитов и наименее подверженных панике обывателей прислушаться к совету соблюдать порядок. А чтобы требования доходили лучше, на улицах Каслиди появилось множество патрулей, в том числе – на бронеавтомобилях, однако, как они ни старались, везде успеть не могли. Но там, где успевали,– действовали решительно и беспощадно, поэтому выстрелы в столице Харо звучали часто. Так часто, что Занди давно перестал вздрагивать и лишь машинально прикидывал, насколько далеко они раздаются. И подумал, что выстрелы не стихают, их даже становится больше, а это значит, что паника разрастается. Или же число мародёров увеличивается, хотя Занди не понимал, зачем сейчас грабить? Потому что стало можно? Только поэтому? Но ведь в действительности стало нельзя – за то, за что раньше волокли в суд, теперь убивают на месте. Да и зачем теперь нужны украшения, золото, драгоценные камни, монеты и тем более – ассигнации? Какую ценность они будут иметь на изнасилованной астероидом планете? Да и останется ли планета?
–Оптимизм…– машинально пробормотал юноша.
–Что?– не понял семенящий слева Бабарский.
–Я подумал, что грабить сейчас, забирая золото и драгоценности – это оптимизм,– объяснил Занди.
–Его высшая форма,– согласился ИХ.– Они верят, что после катастрофы им пригодятся наличные. Хотя… золото и камни будут иметь ценность всегда. Конечно, сразу после удара их покупательная способность будет низкой, но постепенно всё вернётся в норму.– И тут же добавил:– Снова гарью потянуло.
И выругался. А Занди стиснул зубы.
Они уже видели, как это бывает: группа гогочущих молодчиков, пьяных и довольных собой, вывалилась из трёхэтажного дома, из разбитых окон которого ещё доносились стоны и слабые крики о помощи, а потом один из них развернулся и швырнул внутрь бутылку с зажигательной смесью. Потом их перестреляли подоспевшие серифы – молча и хладнокровно, не предлагая сдаться. Просто убили всех, кого увидели, и пока одни оттаскивали трупы с мостовой, остальные бросились в занявшийся дом и вытащили двух женщин. Здание потушили, но увиденное Занди запомнил навсегда.
Он знал, что навсегда.
Грабежи, насилие, поджоги…
Машину пришлось бросить: во-первых, по некоторым улицам было не проехать; во-вторых, серифы с подозрением относились к номерам, выданным в провинции, а не в столице; в-третьих, машина привлекала внимание и однажды на них бросились мародёры. В итоге, уткнувшись в очередную баррикаду из выброшенной на улицу мебели, Бабарский решил продолжить путь пешком и прихватил в ближайшем книжном карту города. Не позабыв оставить на прилавке мелкую монету. Благодаря карте они были уверены, что двигаются в правильном направлении – к квартире, которую им приготовили контрабандисты. При этом Занди не сомневался, что бандиты выполнили свою часть сделки, но не был уверен, что дом на месте, а квартиру не разграбили.
