– ...А потом трубочист оскорбил леди Бирлингтон, и она потребовала, чтобы Эдмунд вызвал его на...
Леди Бирлингтон настаивала на том, чтобы Эдмунд вызвал трубочиста на дуэль? Нет, определенно это выпитое бренди мешает ему верно воспринимать информацию.
– И трубочист обозвал ее старой вороной. – Джулия склонила голову набок, вьющийся кончик жгута ее волос разбился на отдельные прядки, которые, словно рыжеватые змейки, поблескивали на белой материи. – Леди Бирлингтон очень рассердилась. Не могу сказать, чтобы я винила ее за это. Я бы на ее месте тоже очень рассердилась.
– И все это произошло на Бонд-стрит прямо перед библиотекой?
Джулия, будто вдруг заинтересовавшись кончиком своего жгута, принялась усиленно теребить его.
– Ну да.
– Черт! Мэдди должна была позаботиться, чтобы этого не произошло! А Эдмунд! Каков болван! Я ему при встрече скажу пару ласковых слов.
Глаза Джулии заблестели.
– Эдмунд пытался отговорить леди Бирлингтон. – Она явно заколебалась. – Но Ник опроверг все его возражения.
– Уверен, что так оно и было, – резко ответил Алек. – Как понимаю, Эдмунд, словно круглый идиот, сегодня на рассвете встречается с этим трубочистом?
– Нет, трубочист схватил Эдмунда за лацканы сюртука, а потом сбил его с ног...
Виконт на мгновение закрыл глаза, представив, какое удовольствие происходящее доставило его кузену.
– Кто, кроме Ника, присутствовал при этом?
– Тетушка Мэдди сказала, что она узнала Амелию Корнуолл.
– Сие означает, что еще до утра об этом узнает весь город. – Алек потер шею, тщетно желая подольше не расставаться с алкогольным дурманом.
Джулия сложила руки на коленях, и это сразу же отвлекло его от беспокойных мыслей. Как он хотел стать перчаткой на ее руке! А еще он хотел...
– Потом, – неожиданно произнесла Джулия, – я его ударила.
Алек вздрогнул.
– Кого?
– Трубочиста. Но всего лишь один раз, – сказала она с явным сожалением. – Мне нужно было бы ударить его еще, но я подумала об этом слишком поздно.
– О Боже. – Алек не верил своим ушам. – Боже мой. Вы ударили трубочиста перед библиотекой!
– Вы должны быть благодарны Нику за то, что он там оказался. Ник, конечно, был не прав, понуждая Эдмунда к драке, но зато он расплатился с трубочистом. Все могло бы быть гораздо хуже...
– Куда уж хуже!
Лицо Джулии вмиг покрылось румянцем, причем покраснели не только ее щеки, но и лоб.
– Этот человек мог выдвинуть обвинения – ведь Эдмунд ударил его первым, – но Ник, слава Богу, выкупил мальчика. – Она вздохнула. – Мне нужно было бы самой подумать об этом, но я не успела. Я тогда очень разозлилась. – Она остановила на муже взгляд темных глаз. – Как вы видите, в этом случае винить вашего кузена совершенно не за что.
«Какого черта он там делал?» – со злостью подумал Алек.
Джулия наклонилась к нему.
– Алек, мне очень жаль, что я потеряла выдержку, но... Если бы вы только видели его: на ногах ожоги, все тело в синяках... – В ее глазах заблестели слезы.
– У Ника? – изумился Алек.
– Да нет же! У мальчика, которого мы спасли от трубочиста. Я как раз хотела поговорить с вами об этом... и о вашем кресле. – Джулия сделала глубокий вдох. – Видите ли, нам нужно было вымыть Мака и...
– Подождите. Какой еще, к черту, Мак?
– Так зовут мальчика. Имя не очень-то благозвучное, но оно ему подходит. Никогда еще не видела более грязного ребенка.
Алек подозрительно взглянул на свое сломанное кресло.
– Как я теперь понимаю, он не захотел мыться и поэтому счел необходимым сломать мое кресло?
– Он не ломал ваше кресло, но... – Джулия вздохнула и посмотрела на камин. Между серебряным подсвечником и позолоченными часами явно недоставало какого-то предмета. – Он очень сокрушался из-за вашей вазы.
– Не сомневаюсь. – Алек еле сдерживался, хотя он никак не мог припомнить, какое именно сокровище хранила миссис Уинстон на этом месте. Невероятная любовь экономки к бесполезным безделушкам служила источником его постоянного раздражения.
– Мак нечаянно уронил ее на пол. На ней изображалась батальная сцена из истории Древней Греции, – добавила Джулия, как будто этим все объяснялось.
– Древняя Греция погибла до того или после того, как он испортил кресло?
Она пропустила его вопрос мимо ушей.
– Бедный ребенок был слишком напуган тем, что миссис Уинстон станет его ругать за эту провинность, поэтому и решил убежать.
– Опрокинув мое кресло?
– О нет! Он просто побежал. Мы попытались его поймать, но он бегает очень быстро, поэтому мы попросили Джонстона помочь нам.
Алек захотел выпрямиться в кресле, но без подлокотников это было невозможно.
– Значит, это Джонстон разбил кресло, – процедил он сквозь зубы.
– Джонстон растянулся на ковре и ударился о кресло. Мак воспользовался этим и убежал на кухню. – Ее великолепные губы печально изогнулись. – Поверьте, повар был очень недоволен...
Несмотря на то что привычный образ жизни рушился у него на глазах, Алек все же смог сказать довольно вежливо:
– У нас нет повара, дорогая. У нас шеф-повар. Антуан очень бы расстроился, если бы узнал, что вы называете его просто поваром.
Джулия презрительно фыркнула.
– Он уже не услышит, как я его называю. Этот человек был непозволительно груб с Маком и всячески его обзывал. – Она нахмурилась и повертела в пальцах кончик своих волос. – Хорошо еще, что я говорю по-французски.
– Вы имеете в виду то, что Антуан ушел из кухни? – осторожно осведомился Алек, вспомнив, сколько месяцев у него ушло на то, чтобы уговорить весьма темпераментного француза оставить леди Берчли и перейти к нему на службу. Это была большая удача. Леди Берчли – одна из важных светских персон, причем из тех, кто постоянно муссировал слухи о его матери. Переманить у нее известнейшего кулинара – разве этим не стоило гордиться?
– Он не ушел. Я его уволила.
– Что?
От его крика она даже вздрогнула.
– Послушайте, я была вынуждена это сделать!
– Черт возьми, Джулия. Вы не можете увольнять прислугу, не посоветовавшись предварительно со мной!
– Но он совершенно не знает, как обращаться с детьми...
– А разве это так уж важно для шеф-повара? – раздраженно спросил он.
– Это важно для меня. – Она секунду поколебалась, а потом заявила решительным тоном: – Думаю, что мне нужно также сообщить вам о конюшнях.
– Дайте-ка я угадаю, – произнес Алек с сарказмом. – Барроуз сломал двери в конюшню. Или он се поджег?
