– Я бы лучше постаралась привыкнуть к этому неудобству, чем разговаривать с этой ненормальной и ее дочерью. При одной мысли о них у меня разливается желчь.
Эфраим зарычал во сне, его маленькие лапы задергались, и Мэдди, наклонившись, почесала у него за ухом.
– Все из-за этой проклятой газеты, – проворчала она. – Сегодня утром первым делом я написала в редакцию, пригрозив отменой подписки на их газету. Это должно их припугнуть.
– Не думаю, что в этом виновата редакция.
– Кто же тогда?
По дороге к Мэдди Джулия только об этом и размышляла, и в конце концов ей все стало абсолютно ясно.
– Ник. Это дело его рук. А мои постоянные разъезды по делам Общества все только ухудшили. – Джулия вздохнула. – Мне нужно было слушаться мужа.
– Фи! Алек сам не в лучшем положении. Прошлой но чью в «Уайтсе» он устроил такую потасовку без всякой помощи с вашей стороны.
– Прошлой ночью?
– Он подрался с Ником прямо посередине зала! Удивительно, как еще они друг друга не поубивали.
– У Алека было ужасное настроение, когда он вернулся сегодня утром.
– Не сомневаюсь. – Мэдди пристально взглянула на гостью. – Ну и как? Ему понравился розовый шелк?
Джулия почувствовала, как краснеет от макушки до кончиков пальцев на ногах.
– Да. По крайней мере я так думаю. Он смутился, покраснел и быстро ушел.
– Сбежал, словно трус, да? – Мэдди удовлетворенно кивнула. – Это хороший знак. Жаль, что мерзкая статья появилась именно этим утром.
«Не просто жаль», – подумала Джулия. Для нее это было горе, сравнимое по масштабу разве что с древнегреческой трагедией.
– Он был просто в ярости.
– Но конечно, не по отношению к вам? Ник – вот на ком он должен срывать свою злость.
Джулия взяла с дивана одну из декоративных подушек и прижала ее к себе.
– Я не высказала Алеку своих подозрений насчет его кузена, так как боялась, что он бросится его искать и они подерутся.
– Или того хуже. Никогда еще не встречала двух людей, которые так рвались бы разделаться друг с другом. А ведь Ник гораздо более опытен в дуэлях.
Джулия провела пальцем по вышитому на подушке узору.
– Как бы я хотела, чтобы нашелся способ как-то все исправить!
– Ну, мы что-нибудь придумаем. – Мэдди поправила шаль. – Никогда ничего не бойтесь, дорогая.
– Но разве не вы сказали, что теперь ничего уже не поделаешь?
– Нет! Я только сказала вам, что ничего не следует делать, а это вовсе не одно и то же.
Джулия отложила подушку в сторону.
– Объясните, пожалуйста.
Мэдди раздраженно фыркнула:
– Это ведь так просто! Продолжайте заниматься своим делом, словно ничего не произошло.
– Но все знают об этом.
– Конечно, знают. Другой вопрос, как вы на это будете реагировать.
– А как я буду реагировать?
– Как принцесса, моя дорогая. Отказывайтесь придавать этому хоть какое-то значение. Ведите себя так, словно эта газета – паршивая газетенка, которая не печатает ничего, кроме лжи. Фактически так оно и есть.
– Это кажется достаточно легким делом.
– О, вовсе нет! – Голубые глаза Мэдди предупреждающе прищурились. – Это потребует от вас всех нервов, которые у вас есть, и даже немного больше, потому что наверняка постоянно будут возникать очень щекотливые ситуации.
– Мне кажется, я уже делаю в этом успехи, – мрачно заметила Джулия.
Мэдди улыбнулась.
– Герцогиня Роут сказала, что сегодняшний благотворительный бал произведет настоящий фурор. У нас будет превосходная возможность все устроить наилучшим образом.
– Я очень надеюсь, что нам это удастся. Алек обещал своему деду, что мы сохраним наследство и не отдадим его Нику.
– Положитесь в этом на меня. – Мэдди погладила Эфраима кончиком своей туфли. – Сегодня утром я заеду к Альмире и попрошу ее о содействии. Если она согласится, то нам уже можно никого и ничего не бояться: ее влияние в высшем свете просто огромно.
Джулия потупилась.
– Герцогиня вряд ли захочет мне помочь: статья в газете выглядит очень достоверной и убедительной.
– Чушь! Альмира знает, откуда ветер дует. Она обязательно поможет. – Лицо Мэдди смягчилось. – Не скрою, вы произвели сильное впечатление на нее, Джулия. Точнее сказать, на нескольких людей. И не беспокойтесь: мы с этим справимся. Не хочу сказать, что совсем ничего не произошло, положение серьезное. Но это вовсе не значит, что все потеряно.
Джулия кивнула, пытаясь примириться с мыслью о том, что придется провести весь вечер под колкими и язвительными взглядами представителей высшей знати, которые будут откровенно смеяться над ней. И все же, раз есть хоть малейший шанс помочь Алеку, она это сделает, даже если это ее убьет.
– Благодарю вас, мадам. Я надеялась, что у вас хватит сил пройти через все это...
– И вы не ошиблись. А теперь, моя дорогая, поведайте мне, что вы собираетесь надеть сегодня вечером на бал?
Глава 27
Как и предсказывала Мэдди, вдовствующая герцогиня Роут была сильно разгневана, узнав о вольностях, допущенных газетой, опубликовавшей клевету. Более того, как только Мэдди закончила рассказывать о том, как грубо обошлась с Джулией леди Харрингтон, дама, которую обе они ненавидели, ее светлость еще больше рассердилась и потребовала, чтобы Джулия и Алек были приняты на сегодняшнем благотворительном балу как почетные гости.
Вследствие этого в знак явного расположения герцогини вечером к дому Хантерстона подъехал элегантный экипаж с герцогскими гербами на дверцах, чтобы отвезти Алека и Джулию на бал.
Оказавшись внутри, Джулия провела рукой по ярким занавескам на окнах экипажа.
– Какая красивая карета!
Алек быстрым взглядом окинул экипаж.
– Да, пожалуй. – Это было все, что он сказал ей после сегодняшней утренней сцены.
Джулия сложила руки на коленях и вздохнула. Она не могла винить его за этот гнев – в конце концов, она ни разу не прислушалась к его советам и предупреждениям.
Выглянув на миг в окно, Джулия плотнее укуталась в плащ. Ей так хотелось, чтобы этот вечер был уже позади! Мэдди внимательно проследила за каждой деталью ее туалета, от глубокого декольте до атласных туфелек бронзового цвета, украшенных кристаллами янтаря, но красивые туфельки были ей немилосердно малы. Будь проклят Ник за то, что из-за него ей пришлось надеть обувь такого размера!
Ей доставило бы огромное удовольствие высказать все, что она думает об устроенных им пакостях, однако молчание не кончалось, и поэтому Джулия украдкой бросила взгляд на хмурого мужа. Виконт был одет в элегантный вечерний костюм черного цвета; в белоснежных складках его шейного платка ярко сверкала булавка с изумрудом. Он смотрел прямо перед собой, скрестив на груди руки, и губы его были непримиримо сжаты. Джулия подумала, что сейчас его вид точно соответствует его прозвищу.
