–Да просто отлично,– ответила Марта.– Ты, наверное, и сам устал.
–По-моему, тебе острая пища вредна.
–Ничего подобного. Она ужасно полезная.
–Из этого вашего нового расследования что-нибудь вышло?
–Оно совсем пустяковое, даже не знаю, стоит ли про него рассказывать тебе – который взялся сам расследовать это дело по каким-то непонятным личным причинам. Вредно к такому слишком личностно относиться. Принимать близко к сердцу. Ты ведь и сам меня этому учил, насколько я помню.
–А ты это соблюдала?– поинтересовался Конрауд.
Когда-то он говорил Марте: «Нельзя брать работу с собой домой». Они оба знали, что соблюсти одиннадцатую заповедь полицейского тяжело.
–У меня такое ощущение, что мне это было легче, чем тебе,– заметила Марта.
–Тебе так кажется?
–Да, кажется.
На экране то входили, то выходили врачи, нянечки, медсестры, санитары и толпа народу – по-видимому, посетители.
–Что она прячет?– спросила Марта.
–Кто?
–Вот эта,– Марта указала на женщину, стоявшую у лифта.– Отмотай-ка чуть-чуть назад.
Конрауд отмотал, и они увидели женщину в длинном пальто, с платком на голове. Она юркнула в двери и подошла к лифтам, стоя спиной к камере. Миг – и она скрылась в лифте.
–Это… что это?– спросила Марта.
Конрауд пересмотрел этот эпизод снова, потом в третий раз. Было очевидно, что женщина не хочет привлекать к себе внимание. У него возникло ощущение, будто она знает, что в больнице ведется видеонаблюдение, и пыталась не попадаться в объективы камер.
–А мы увидим, как она входит?– спросила Марта.
Конрауд включил другую запись. Они записали время, в которое эта женщина вошла, и для них не составило труда найти нужное место с записи камеры над входом. Они увидели, как она приближается, но держалась она на самом краю поля зрения камеры,– пока не проскользнула во входную дверь, прикрывая лицо рукой. Им показалось, что своим платком она закрывает его нижнюю часть.
–Кто это?– просил Конрауд.
Он отыскал запись с камеры на третьем этаже, где помещалось онкологическое отделение. Они стали смотреть, как открываются двери лифта. Оттуда вышли двое санитаров, а следом за ними – та женщина в платке. Она поспешила в онкологическое отделение. Тогда было одиннадцать часов вечера. Именно в том часу больничный пастор застал у Хьяльталина незнакомую женщину.
–Это и есть та женщина, которую мы ищем?– спросила Марта.
Конрауд стал быстро мотать вперед. Возле онкологического отделения никого не было, только один раз туда вошел пастор.
–Это твой приятель?– поинтересовалась Марта.
–Да. Пьетюр. Хороший человек.
Конрауд стал мотать дальше – пока не открылись двери и женщина в платке не вышла в коридор. Конрауд замедлил воспроизведение. Женщина подошла к лифтам, нажала на кнопку вызова, однако решила не ждать на площадке, а пошла прямиком вниз по лестнице. Все время она втягивала голову в плечи и прикладывала одну руку ко лбу наподобие козырька, так что ее лицо толком невозможно было разглядеть.
Конрауд снова включил запись с камеры у задней двери и выставил нужное время. Они увидели, как та женщина идет по коридору к дверям. Она нагнула голову к груди и по-прежнему прикрывала лицо рукой. И вдруг женщина как будто испугалась чего-то и на миг отняла руку от лица, а платок соскользнул на плечи.
Конрауд поставил изображение на паузу. Постепенно он сообразил, что раньше видел эту женщину, хотя и давно.
–Это она? Возможно ли?
–Кто?– недоумевала Марта.
–Что там делает Линда?
Он не мог оторвать глаз от экрана.
–Кто?– спросила Марта, приподнимаясь с сидения.
–Просто не верю,– прошептал Конрауд.
–Чему?
–Ведь это его жена?
–Чья?– не поняла Марта.
–Это Линда. Это же его жена! Зачем жена Сигюрвина пошла навещать Хьяльталина?
–Так это она?– Марта наклонилась вперед.
–Какого черта ей нужно было от Хьяльталина?– прошептал Конрауд, не сводя глаз с женщины на экране.
22
На следующий день Марта в сопровождении еще одного полицейского отправилась в гости в Линде, чтоб расспросить ее, что ей было нужно от Хьяльталина в Центральной больнице. Сначала она отрицала, что вообще ходила туда, но когда на нее нажали, заявила, что, по понятным причинам, хотела держать этот визит в тайне, оттого и затеяла эту игру в прятки. Она сказала, что, мол, слышала, будто Хьяльталин лежит при смерти в онкологическом отделении больницы, и просто-напросто хотела спросить, причинил ли он вред Сигюрвину,– вот и все. Она считала, что на смертном одре Хьяльталин скажет правду. Но он так и не сообщил ничего нового, так что она попрощалась с ним и поспешила прочь. Она знала, что там везде камеры наблюдения, поэтому тщательно избегала их, но ей это явно не удалось как следует.
Линда попросила Марту не подвергать огласке ее визит в больницу.
Марта пересказала Конрауду суть дела в коротком телефонном разговоре.
–И это все?– спросил Конрауд.
–Это все,– ответила Марта.
–И ты ей веришь?
–Сложно сказать.
–Ты велела просмотреть телефонные звонки?
–Да, когда информация поступит, я перешлю ее тебе. А это будет скоро. По-моему, не мешало бы тебе поговорить с ней самому. Ты ведь тоже причастен к этому делу.
–И обнаружил ее я, не забывай,– ответил Конрауд.
–Да-да, не надо из-за этого так надуваться,– сказала Марта.
Сразу тем же вечером Конрауд, как всегда, нетерпеливый, пришел домой к Линде. Она жила в новом особняке в Гравархольте, рядом с полем для гольфа. К дверям подошла она сама. Увидев Конрауда, она ни капли не удивилась. В последний раз они виделись давно, и все же она сразу узнала его и поняла, зачем он пришел. Казалось, она ждала именно его и никого другого. Палисадник перед ее домом был вымощен плитками и окружен клумбами, а в центре возвышалось голое дерево, в ненастной темноте выглядевшее довольно мрачно.
–Это из-за того, что я в больницу ходила?– с ходу спросила она, не дав ему даже поздороваться.
Конрауд кивнул.
–Я же слышала, что вы уволились.
–Так и есть,– ответил Конрауд,– но некоторых вещей так просто не бросают.
Линда посмотрела на него.
–Да, наверно, нет,– проговорила она.– Проходите.
Ее жилище было уютным, на столах красивые вещицы, на стенах картины. Вдали просматривался сквозь морось сияющий золотом город, а вблизи открывался вид на поле для гольфа. Конрауд задумался, не играет ли она в гольф, раз уж поле так близко, и спросил ее об этом.
