–Может, ты войдешь?– предложила Йоуханна.– Про такие вещи на лестничной площадке не говорят. Значит, ты Конрауд?
До Йоуханны только сейчас дошло, что происходит.
–Точно,– сказал Конрауд.
Во второй раз за этот день он вошел в захламленную квартиру вслед за женщиной, когда-то бывшей замужем за Бернхардом – продавцом автозапчастей, и закрыл за собой дверь. С тех пор, как они виделись в последний раз, Йоуханна не тронула ни одного предмета. Она тяжело опустилась на тот же стул.
–Имя той женщины?– переспросила она.
–Вы его помните?
–Пыталась вспомнить, когда ты ушел,– ответила Йоуханна.
–Вы сказали, что оно библейское.
–Это да.
–А помните, какое именно?
Йоуханна наморщила лоб. Конрауд с нетерпением ждал ответа. Лучше всего, если она сама вспомнит. Он переминался перед ней с ноги на ногу. Но ничего не случалось.
–Может, Салоуме?– наконец спросил он.
Йоуханна немного оживилась.
–Да, наверное, Салоуме,– произнесла она.– Ее ведь так звали? Он притворился, что не знаком с ней, а только запчасти ей продает.
–Вы уверены?
–Да, Салоуме. Припоминаю, что ее так и звали.
Йоуханна смущенно посмотрела на Конрауда, и он увидел, что она как будто пытается решиться что-то высказать.
–Вы хотите меня о чем-то спросить?– поинтересовался он.
–Ты раньше говорил, что…
Она не закончила.
–Да?
–Ты говорил… что Бернхард Сигюрвина знал.
–Немного. В детстве.
–А как ты считаешь, он ему что-нибудь сделал?
–Не знаю,– ответил Конрауд.– Возможно.
–Убил его?
–Не знаю.
–А того паренька на Линдаргате?
–Это я и пытаюсь выяснить. Вы же сидели с ним в машине, вам лучше знать.
–Да,– сказала Йоуханна,– конечно, но… тут вот что…
–Что?
–Я этому человеку ничего не должна,– сказала Йоуханна.
–Кому? Бернхарду?
–По-твоему, я ему что-то должна?
–Я не могу…
–Врун несчастный!
–О чем вы?
–Он со мной обращался как с дешевкой. И после этого я… и после этого я еще должна его выгораживать и врать.
–О чем врать?
Йоуханна выпрямилась на своем стуле.
–Однажды Бернхард позвонил мне и попросил сказать, что в какую-то ночь я сидела с ним в машине… Ух, ну вот я и высказалась! А раньше я про это ни одной живой душе не говорила!
Конрауд засомневался, что верно понял ее.
–Он вас попросил?..
–Меня ведь с ним в машине не было.
–И вам надо было так соврать?
–Да. Он попросил, чтоб я соврала ради него. С ним полиция разговаривала про какой-то наезд. Он сказал, что был за рулем пьяный и не хотел неприятностей, и попросил меня, если спросят, сказать им, что я была с ним и что он был трезв. И что он меня подвозил с работы или с вечеринки, уж не помню, и по дороге ничего не случилось, и ничего необычного мы не заметили. Я даже не знала, о чем он говорит.
–Это было в ту ночь, когда сбили того паренька на Линдаргате?
–По-моему, запросто могло быть и так. Это было когда-то в то время. Когда ты раньше приходил, я начала об этом думать. По крайней мере, то был единственный раз, когда он меня о чем-то таком попросил.
–И вы так и сказали полиции, что были с ним?
–Полиции? Нет, я им ничего не сказала.
А почему?
–А меня и не спрашивали. Так что мне этого всего говорить не пришлось.
–Что вы имеете в виду?
–Я с полицией вообще не говорила,– ответила Йоуханна.
–Никто не попросил вас подтвердить?– спросил Конрауд, вспоминая Лео, торопящегося в масонскую ложу.
–Со мной вообще никто не разговаривал.
–То есть, когда он сказал, что был вместе с вами, то на самом деле ехал один?
Йоуханна кивнула.
–Не знаю, зачем мне его без конца выгораживать. Ты это узнал – да ради бога! Мне все равно. Не знаю, попросил он меня соврать из-за этого парня или как.
–А вам не показалось странным, что вас просят о таком?
–Я его не расспрашивала. Он просто сказал, что был за рулем пьяный. С тем пареньком я это не связывала. Новости не слушала. По-твоему, это Бернхард его сшиб? И Сигюрвина убил? У меня в голове не укладывается. Я просто не верю. Не верю, что это он… Бернхард не такой. Он был… не думаю, что он бы такое держал в себе.
Конрауд не знал, что и ответить.
–А вы не помните, он в то время не изменился?– спросил он.
–Изменился?
–Стал более тяжелым в общении? Более мрачным? Более нервным? Стал больше пить?
–Нет. Да только вот лечиться от алкоголизма он пошел именно тогда. Это я помню. Причем буквально ни с того ни с сего.
Конрауд услышал все, что хотел. Он поблагодарил Йоуханну за помощь и подумал: сколько же ему в жизни встречалось женщин, которые говорили неправду и выгораживали своих мужей: оттого, что были созависимы или желали им помочь, или ни о чем не подозревали.
–Да, точно, ее звали Салоуме,– сказала она, беря его за руку.– Я помню, что из Библии что-то. У нее же… ну как там… я же в воскресную школу ходила, должна помнить… Она же его голову на серебряном блюде принесла? Иоанна-то? Это ведь она? Танцовщица? Это ведь ее Салоумеей звали?
Конрауд вышел из квартиры. Это вряд ли могло быть совпадение. Салоуме – редкое имя в Исландии. Она была невестой Хьяльталина. И она же – одноклассница Бернхарда.
–Да, это она,– сказал Конрауд.– Танцовщица, которая поднесла нам Хьяльталина на блюдечке,– пробурчал он себе под нос, закрывая за собой входную дверь.
52
Конрауд снова подъехал к дому Бернхарда и увидел, что его машины на месте нет. Какое-то время он не сводил глаз с этого таунхауса, но ничего не происходило, и он направился к лавке автозапчастей. Приехав туда, он увидел в окне огонек, а перед зданием – машину Бернхарда. Конрауд заглушил мотор. По улице позади лавки через равные промежутки времени проносились автобусы, а в остальном было тихо.
Он попытался осмыслить вновь обнаруженные, ранее не известные ему связи – и они все упирались в Салоуме, невесту Хьяльталина. Откуда она взялась? Какова ее роль на самом деле?
У Салоуме был собственный магазин женской одежды. А как она его приобрела? В разгар экономического кризиса в Исландии самым невероятным людям порой удавалось вдруг разбогатеть,– наверное, она могла принадлежать к этой группе: была прозорлива в финансовых делах и сама смогла купить магазин – за счет собственного экономического чутья и смекалки. Как выяснил Конрауд, ее воспитала мать-одиночка, после школы она не пошла учиться дальше, а начала работать, в основном в торговле. Так она познакомилась с Хьяльталином: вего магазине она работала. Она уже жила с Хьяльталином в то время, когда Сигюрвин пропал. В его деле она была ключевым свидетелем против Хьяльталина, и, сказав в самом начале, что он был у нее, она уже не отступала от того своего показания, что в тот вечер, когда Сигюрвин пропал, Хьяльталин собирался встретиться с каким-то другом «насчет каких-то вин». Хьяльталин настаивал, что она врет, и все же ее показание сочли надежным, и Хьяльталин в конце концов признал, что встречался с Сигюрвином.
