–Здравствуйте,– учтиво поздоровался Влад по-немецки.
Девушка сглотнула.
–Да, здравствуйте…– у нее был бесцветный голос, она растягивала слова.
У Дымова чуть не вырвался вопрос: «Выпиваем, гражданка?» Но нет, пьяной она не была, и запах спиртного изо рта отсутствовал. Приведи особу в порядок – и можно посмотреть на нее другими глазами.
–Вы заказывали доставку дров из Павилосты?
Пароль был тупее некуда. Впрочем, на публику в мундирах СС явно не рассчитывали. Лицо девушки вытянулось от изумления, разгладилась морщина на лбу. Пропала муть в глазах, они округлились и зажглись. «Совсем другое дело»,– подумал Влад.
–Что, простите?– Она явно тянула время, не знала, как реагировать. Подалась в сторону, смерила взглядом стоящих в стороне «военнослужащих СС». Бойцы не выходили из образа немецких военнослужащих, курили, обменивались репликами на чужом языке.
Засмеялся Садовский, украдкой покосился на особу, подхватившую столбнячную болезнь.
–Мне кажется, вы расслышали. Вы же понимаете по-немецки? Могу повторить по-русски,– усмехнулся Дымов.– В латышском, к сожалению, не силен… Ничего не скажете?
–Да, конечно… Спасибо, нам не нужно дров, мы уже договорились с другими поставщиками.
–Отлично. Позволите войти?
Девушка поколебалась, но уступила дорогу. Пушкарь и Балабанов остались на улице, отошли подальше. Садовский поднялся на крыльцо, вошел в дом. Внутри было убрано, но проживали здесь не самые обеспеченные люди. Латыши предпочитали просторные комнаты – пусть и минимум меблированные. На полу лежал ковер с дырками, в углу имелась печь, уже не актуальная в это время года, стол со стульями, кушетка. Пальцы постукивали по кобуре с «вальтером», и этот жест не ускользнул от внимания девушки.
–Все хорошо,– успокоила она.– Здесь нет засады. Нас испугала ваша форма, мы немного растерялись. Ваши люди плохо говорят по-немецки, им нужно перестать это делать. У вас получается лучше…– Девушка перешла на русский, она уже поняла, с кем имеет дело. Язык она знала, но некоторые слова произносила забавно, путая ударение. В голосе звучали интересные мелодичные нотки.
–Спасибо, обязательно учтем ваши замечания. Вы сказали «мы»?
Тихо отворилась дверь в соседнее помещение и на пороге возник молодой мужчина в замшевой безрукавке. У него было круглое лицо, окладистая борода и короткая стрижка. Глаза, сощурившись, смотрели с опаской. Мягко ступая, мужчина добрался до тахты и сел.
–Если не возражаете, мы осмотримся,– сказал Влад,– прошу простить.
–Да, конечно.– Девушка обняла себя за плечи.– Будьте как дома.
Офицеры бегло осмотрели помещения. Их было немного – две комнаты, кухня, хозяйственная пристройка. За задней дверью находилось маленькое крыльцо, за ним – беседка. «Задворки» убегали в глубину квартала, упирались в садовую акацию. От соседей участок заслоняли высокие заборы. На скамье под крыльцом сидел мужчина, положив ногу на ногу, курил самокрутку. Он тоже носил безрукавку («Видимо, что-то национальное»,– в шутку предположил Влад), был старше своих товарищей, имел яйцеобразную голову, маленькие глаза. Руки мужчины были на виду. Он смерил взглядом эсэсовское облачение, поднял глаза и кивнул. Очевидно, это было приветствие.
–Дышите?– хмыкнул Влад.– Так надо, понимаю. Зайдите, пожалуйста.
Мужчина бросил в жестяную банку окурок, поднялся на крыльцо. От его одежды пахло чем-то кислым. Он пристроился на кушетке рядом с бородачом и исподлобья уставился на женщину. Что означал этот взгляд, Дымов не понял. Возможно, ничего.
–Военная контрразведка. Майор Дымов Владислав Георгиевич. Со мной мои люди. Просим прощения, что испугали. Ваши координаты и условную фразу любезно предоставила Анна Сауляйте. Ее люди встретили нас за линией фронта и довели до окраин Лиепаи. Не буду объяснять, чем занимается группа, не думаю, что вам это интересно…
–Анна?– Девушка шевельнулась, бледная улыбка осветила неприветливое лицо.– С Анной и ее ребятами все в порядке?
–Вы, видимо, Рамона Вентьяре?– Дымов демонстрировал прекрасную память.– А остальные присутствующие – Андерс Смилга и Ивар Зиндерс? Эти имена назвала Анна.
–Да, мое имя Рамона,– призналась девушка.– До недавнего времени я преподавала в школе историю и латышскую литературу. Это Андерс Смилга,– она кивнула на мужчину с окладистой бородой,– он мой двоюродный брат, временно живет в этом доме. Ивар Зиндерс, к сожалению, погиб неделю назад. Квартира, куда он пришел, оказалась под контролем гестапо, Ивар попал в засаду. Чтобы не попасть к нацистам, он покончил с собой, выпрыгнув из окна третьего этажа. Своим поступком он спас нашу последнюю ячейку в этом городе.– У девушки побелели скулы, она скрестила руки на груди, как бы дистанцируясь от посетителей.
–Мне жаль,– сказал Влад. В голове возникла удручающая мысль: они напрасно сюда пришли.
–Янис Калниш,– гортанно произнес субъект с вытянутым лицом. Ломая язык, он закончил по-русски:– Работал водителем на складе в порту. Второй месяц без работы.
–Вы не ответили, как дела у Анны и ее людей,– произнес Андерс. У него был тонкий, какой-то женский голос. На губах обрисовались скорбные складки, он, кажется, о чем-то догадывался.
–Новости неприятные, товарищи.– Дымов сделал сочувствующую мину.– Анна Сауляйте и ее соратники вчера погибли – наш отряд попал в засаду легионеров. Был тяжелый бой, помимо партизан погибли двое наших товарищей и… еще один человек, оказавший нам услугу. Люди Анны вели себя храбро и мужественно.
Подпольщики окаменели. Их лица и без того не отличались богатством эмоций, а сейчас и вовсе превратились в маски. Садовский благоразумно молчал, вверив командиру ведение переговоров с местными «товарищами». Рамона изменилась в лице, похолодела. Остальные тоже пребывали в ступоре. Андерс Смилга втянул голову в плечи. Янис нахмурился – словно не мог понять, о чем тут говорят. Имелась у этих людей своя особенность: доходило не быстро, требовалось время все взвесить, обдумать. Возможно, оттого и несли большие потери.
–Вы уверены, что они мертвы?– вытянув голову из плеч, спросил Андерс.
–Я сожалею,– сухо произнес Дымов.– Эти люди погибли на наших глазах. Шел тяжелый бой с местными коллаборационистами. Перед этим Анна Сауляйте рассказала о вашей группе. Она не стала бы этого делать, если бы не доверяла нам. Моя группа понесла потери, у нас нет поддержки и прикрытия, мы бессильны на чужой местности. Нет рации, чтобы связаться с начальством и доложить о создавшейся ситуации. Мы знаем, что вы подчиняетесь ЛЦС и не обязаны нам помогать – в отличие от ваших товарищей из коммунистического подполья. Мы просим о содействии. Советское командование в долгу не останется.
–Правда?– Рамона усмехнулась.– Ваше командование удовлетворит желание большинства населения Латвии жить в независимом государстве?
«Насчет большинства вы, барышня, загнули»,– подумал Влад. В воздухе становилось как-то напряженно.
