–Не стоит,– отмахнулась женщина,– Мы просто выполняем приказ нашего центра.
К вечеру похолодало. Сгущалась темнота. Двигаться дальше не имело смысла. Партизаны резали еловые лапы, мастерили лежанки. В удобствах они не нуждались – чуток тепла, что-нибудь съесть. Все, не стоящие в карауле, собрались в лощине. Потрескивал костер, заглубленный в землю. Люди вынимали из ранцев и вещмешков нехитрую снедь, жадно жевали. Сухой паек у офицеров СМЕРШ пока не иссяк, и они открыли по банке. Молчали как-то неловко, партизаны опускали глаза. Даже великан Густавс стал застенчивым малым, смотрел в сторону. Оперативники держались особняком. Мишка Балабанов с затаенной грустью поглядывал на Илзе. Девушка сидела у костра, грела тонкие руки. Она сняла берет, волнистые волосы рассыпались по плечам. Девушка смотрела на огонь, казалось, сквозь пространство и время.
–Нужно ложиться спать,– произнесла Анна.– Выступаем перед рассветом. К обеду дойдем до Ульве. У вас дела в этом пригороде, я не ошибаюсь? В Ульве пойдете одни, мы будем ждать вас в лесу.
–Да, разумеется,– кивнул Дымов.– Было бы странно, если бы мы такой живописной компанией прошли по улицам городка. Будем признательны, если вы нас дождетесь и доведете до Лиепаи. Мое руководство будет признательно вашему руководству.
Дымов замолчал. Присутствующие насторожились, вытянули шеи. Где-то далеко рокотала канонада, растекаясь, как весенний гром. «Может, и вправду гром?– подумал майор.– Вроде рано нашим переходить в наступление. Но что ему известно о планах высокого командования? Ему не объяснишь, что преждевременное наступление ставит под угрозу выполнение задачи какого-то там майора Дымова.
–Артиллерия ведет огонь,– пробормотал светловолосый ушастый парень.– Даже не верится, что скоро наша страна станет свободной… Совсем немного осталось…
–Если бы так,– вздохнула Анна.– Уверена, в обозримом будущем у нашей страны возникнут новые проблемы…
Дымов, в принципе, понял, о чем они говорят. Латыши тоже понимали русский язык, хотя не всегда могли сформулировать ответную мысль.
–С вашей страной будет полный порядок, товарищи,– уверил Влад.– Фашистов прогонят, буржуев-кровопийц отправят в места не столь отдаленные… Не совсем понимаю, почему вы называете Латвию страной. Латвия, как и Литва с Эстонией, станет союзной республикой в составе СССР. И вряд ли этот процесс будет затянут. В Риге давно пришли к соответствующему решению. И вам, как советским партизанам, это следовало бы знать…
–Мы не советские партизаны,– произнесла по-русски Анна.
–А какие?– оторопел Садовский.
Оперативники напряглись. Предательский холодок побежал по спине. Весь день майор Дымов чувствовал, что с этими борцами с гитлеровским режимом что-то не так. Уж больно прохладно они относились к людям, которым вызвались помочь. Немецкую сторону они не поддерживали, уничтожили засаду в лесу и при нападении на грузовую машину вели себя достойно. И все же с ними что-то было неладно. Даже Анна Сауляйте относилась к ним прохладно – улыбалась сухо, лишних слов не говорила.
Офицеры группы насторожились, подобрались, кое у кого рука потянулась к оружию. Бред какой-то…
–Анна, не прокомментируете свое заявление?– глухо спросил Дымов.– Что вы имели в виду?
–Все в порядке,– успокоила майора Анна.– Не надо хвататься за оружие, майор. Пусть ваши люди успокоятся. Мы не советские партизаны,– повторила она.– Мы не поддерживаем политику вашей страны и не хотим входить в СССР, считая, что это губительно скажется на нашем народе. Но мы ненавидим нацистов, у каждого свои счеты к их режиму. Мы выступаем за свободу и независимость латвийского государства.
–Вы сейчас про насквозь прогнивший буржуазный строй?– ухмыльнулся Садовский.– При поддержке империалистов со всего мира?
–Мы не понимаем таких слов,– качнула головой Анна. В ее глазах стало появляться протестное, гневное выражение.– Мы хотим свободы, не хотим быть оккупированными другими странами. Наше движение подчиняется латвийскому Центральному Совету – высшему органу власти государства… хоть он и находится в подполье.
–Ну, что ж, откровенно,– хмыкнул Влад. Рука нащупала-таки казенник автомата, неуверенно его погладила.
Товарищи угрюмо смотрели на командира: мол, какие действия, товарищ майор? Будем биться до последней капли крови?
–Вы не понимаете,– поморщилась Анна.– Наши убеждения на данном этапе не несут вам угрозы. Вас не сдадут в СС – стали бы мы тогда вам помогать и спасать от смерти? Мы союзники, пусть и временные. Других союзников сейчас нет, англичане и американцы далеко. Враг у нас один – нацистская Германия. Вы можете на нас положиться, мы выполним свои обязательства. Заключен договор с руководством советских партизанских отрядов – мы обязались им помочь. Они, в свою очередь, в долгу не останутся. Своих людей они выделить не смогли по простой причине – в этом районе их всех уничтожили. Вам не о чем беспокоиться, в наших отношениях ничего не меняется. Мы не скрываем, кто мы такие, просто никто не спрашивал…
Присутствующие продолжали молчать. Конопатый Улдис ложкой выскребывал остатки рыбы из консервной банки. Глазнев и Пушкарь исподлобья смотрели на командира: что за дела, товарищ майор? Эти люди притворяются своими, а в критический момент – нож в спину? Дымов так не считал, он неплохо разбирался в людях. Нормальные ребята, просто мозги у них замусорены буржуазной пропагандой. Запутались, не в том направлении движутся. Жизнь расставит все по местам, поймут, что такое хорошо, а что такое плохо. Сами не осознают своей выгоды – добровольно примкнуть к самому мощному в мире государству, вооруженному передовой идеологией…
–Нацисты в прошлом году убили у Анны мужа,– подняв голову, произнес здоровяк Густавс. Он говорил по-русски, но с чудовищным акцентом.– Это были наши, латыши, из местного легиона. Проводили облаву на подполье, хватали всех подряд. Потом стреляли людей – просто так, без причины, чтобы боялись. Анны не было тогда в городе… У меня убили мать, просто задавили танком, когда она пошла в магазин… Валлис потерял невесту – ее изнасиловали и застрелили пьяные солдаты. У Кристапа убили всю семью, сожгли дом – он смог добраться до леса и месяц лечил ожоги… Возьми любого человека – каждый кого-то и что-то потерял…
–Мы знаем, что у вашей страны потери еще ужаснее,– тихо сказала Анна.– У вас погибли многие миллионы… Повторяю, у нас один враг, с ним надо покончить, а потом думать, как устраивать жизнь… Мы разрешили недоразумение, майор?
–Нет никаких проблем,– пожал плечами Дымов.– Вы имеете полное право на свои убеждения… если они не противоречат нашим целям. Все в порядке, Анна, будем считать, что вы ничего не говорили. И… примите сочувствия по поводу ваших утрат.
Пламя подсело – в огонь забыли добавить дрова. Глухая тьма накрыла лес. Глухо ворчала ночная птица – словно ей сдавили горло и заставили извлекать «певчие» звуки. Илзе окаменела – смотрела на гаснущий костер и не шевелилась. На нее опять с любопытством уставился Мишка Балабанов. Вникать в перипетии международных отношений парень не рвался. Хотелось многое сказать, но Дымов прикусил язык. Бог с ними – с их «свободой и независимостью». Откуда такая наивность? Красная армия катком прокатилась по Латвии. Не будут советские власти прислушиваться к лепету какого-то центра, кормящегося с руки буржуазных стран. Не для того отхватили пол-Европы. К тому же эта территория уже была советской. Польша тоже рассчитывала на самостоятельность – большая, густонаселенная, с антисоветской позицией. И где она теперь? Стоит ли говорить о какой-то Латвии?
