Он уже успел расторгнуть договор об аренде своей квартиры.
–Если у тебя будут проблемы с деньгами, не занимай у чужих людей. Обратись ко мне, хорошо? У меня денег не очень много, но я тебе помогу.
–У меня все в порядке с деньгами.
Вчера он закончил официальное оформление документов для личного банкротства. Кинуйо и Киоко не придется выплачивать его долги.
Юкио просто хотелось увидеть лицо матери в последний раз.
Если бы можно было изменить настоящее, отправившись в прошлое, то он, возможно, и не выбрал бы такой конец. Юкио бы сделал все, чтобы убедить маму пройти в больнице самый лучший курс лечения. Он бы рассказал все тому огромному мужчине за барной стойкой и на коленях бы умолял его как-то помочь.
Но ни одному желанию Юкио не суждено было осуществиться. Его жизнь потеряла всякий смысл. Единственной его целью оставалось стремление не разбить сердце Кинуйо. Только это страстное желание держало его на плаву в жизни, полной лишений и обмана. Он решил продолжать бороться, пока его мать жива.
Но Кинуйо умерла.
Лицо Юкио оставалось спокойным, когда он снова заговорил.
–Я теперь могу открыть свою собственную мастерскую и быть независимым.
–Правда?
–Конечно, я не вру.
–Как замечательно.
Из глаз Кинуйо побежали слезы.
–Эй, плакать-то о чем,– сказал он, протягивая ей бумажную салфетку.
–Прости, я…– Кинуйо попыталась сказать что-то еще, но не смогла.
Глядя на ее заплаканное лицо, Юкио молча вытащил что-то из внутреннего кармана пиджака.
–Я тебе кое-что принес,– признался он и положил перед матерью сберегательную книжку и штамп. Те самые, которые она дала ему на станции вокзала, когда он уезжал в Киото.– Думал, понадобятся, если мне трудно придется, но в конце концов я так и не воспользовался ими.
Как бы трудно Юкио ни приходилось, он никогда не позволял себе взять эти деньги. В них были заключены все надежды его матери, вся ее вера в сына, в успехе которого она не сомневалась. Он планировал вернуть это ей, когда станет знаменитым гончаром.
–Но эти деньги…
–Все в порядке. Зная, что они у меня есть, я смог пережить трудные времена. Как бы плохо ни было, их наличие придавало мне сил двигаться вперед. Я всегда хотел вернуть их тебе, мама.– Это не было ложью.– Пожалуйста, возьми их.
–Ох, Юкио.
–Спасибо тебе, мама,– глубоко поклонился он.
Кинуйо взяла сберегательную книжку и штамп и прижала их к груди.
«Ну что ж, вот и все. Последний груз упал с плеч. Теперь просто осталось подождать, пока кофе остынет».
Юкио не собирался возвращаться в настоящее.
С того самого момента, как он услышал о смерти Кинуйо, он думал лишь об этой минуте. Он не мог умереть просто так. Если бы он оставил после себя долги, они расстроили бы его родных.
В течение последнего месяца он тратил все время на оформление личного банкротства. Хотя у него не было денег даже на автобус или поезд, чтобы приехать на похороны, он изо всех сил работал, чтобы накопить на услуги юриста и оплатить поездку в кофейню. Все было ради этого момента.
С него словно спали путы, которые сковывали все тело, и Юкио разом лишился сил. Весь прошлый месяц он толком не спал, и это тоже сыграло свою роль. Его усталость достигла крайней точки. И вот теперь все закончится.
«Наконец-то».
Он ощутил удовлетворение…
«Теперь все стало намного проще».
Юкио почувствовал себе свободным. И вдруг…
Бип-бип, бип-бип, бип-бип, бип-бип…
Из его чашки доносился тихий сигнал будильника. Он не понимал, что происходит, но сразу же вспомнил Казу и вытащил звенящую палочку из чашки.
–Официантка попросила меня передать тебе поклон от нее,– сказал Юкио.
–Ты имеешь в виду Казу?
–Хм, да.
–Ох…
Кинуйо помрачнела. Но затем она прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, быстро глянула прямо на сына и улыбнулась.
–Кинуйо,– позвал ее из-за барной стойки Нагаре.
Кинуйо оглянулась на него с широкой улыбкой и просто сказала:
–Я знаю.
Совершенно не понимая, о чем они говорят, Юкио потянулся к чашке и сделал глоток.
–Очень вкусно,– соврал он. На самом деле этот сильный кисловатый вкус ему совсем не нравился.
–Какая добрая девочка, правда?– спросила Кинуйо, с нежностью глядя на него.
–Ты о ком?
–О Казу, дурачок.
–Казу? Да, очень добрая.
Юкио снова солгал. Он даже не задумывался о том, какой Казу человек.
–Она действительно понимает, что люди чувствуют. Девочка всегда думает о тех, кто садится на этот стул.
Юкио понятия не имел, что ему хочет сказать Кинуйо. Но это было и неважно. Он все равно собирался сидеть здесь, пока кофе не остынет.
–До тебя на этом месте сидела женщина в белом платье, верно?
–Женщина? Да, сидела.
–Она отправилась в прошлое, чтобы увидеться с умершим мужем, но так и не вернулась назад.
–Почему?
–Мы не знаем, что там произошло. Но никому и в голову не могло прийти, что она может не вернуться.
Юкио заметил, что Нагаре сгорбился и опустил голову.
–Кофе ей наливала Казу. Ей тогда только исполнилось семь лет.
–Ого,– пробормотал Юкио, хотя его это совершенно не интересовало.
Он не мог взять в толк, зачем Кинуйо сейчас рассказывает ему об этом.
Она погрустнела, услышав такой ответ.
–Родной матери, не кому-то чужому!– сказала она чуть более строгим тоном.
–Что?
–Та женщина, которая не вернулась назад, была мамой Казу.
У Юкио изменилось выражение лица, и это говорило о том, как на него подействовали слова Кинуйо.
Маленькой девочке, которая так сильно нуждалась в материнской любви, пришлось пройти через подобное. Даже подумать об этом было горько. Но, хотя история Казу и вызвала у Юкио сочувствие, он все равно не собирался возвращаться в свое время.
Он не понимал, какая связь между этим разговором и серебристой палочкой для помешивания кофе.
Юкио стал обдумывать все это. Кинуйо взяла странный предмет с блюдца.
–С тех пор как это произошло, Казу дает эту палочку всем, кто отправляется в прошлое, чтобы повидаться с умершими,– объяснила Кинуйо, беря ее в руки и помахивая над столом.– Она звенит до того, как остынет кофе.
