Десятник, к тому времени уже подошедший к нам, глянул на камушек (судя про пренебрежительному хмыканью, он его не впечатлил), и махнул рукой — мол, как хочешь. И с интересом начал осматривать доспехи и мечи, тихонько о чем-то споря с Мином. А я, проведя «ревизию» своего резерва, обнаружил, что там успели уже скопиться какие-то крохи энергии, быстренько сотворил заклинание «зрение жизни», и начал разглядывать наложенные на камень руны. Как раз это заклинание позволяло кроме всего прочего, видеть наложенные руны.
… Так, похоже, это этот камень довольно редко встречающийся накопитель, позволяющий там копить, а потом использовать ману. Или использовать его в создании некоторых заклинаний в качестве источника энергии — тогда заклинание может довольно долго существовать, подпитываясь за счет накопителя. Я продолжал разглядывать его, попутно в памяти листая книгу по артефакторике. Найдя еще немного сведений про такие артефакты, я приуныл — накопитель оказался гномьего производства, о чем свидетельствовала соответствующая изолированная, ни на что не влияющая руна,— своеобразная подпись мастера-изготовителя. А все гномьи артефакты настраивались конкретно на ауру владельца. Без этого их использовать нельзя было… Я уныло рассматривал участок сложной конструкции рун, который, как я уже знал, отвечал за распознавание и подключение к ауре хозяина. Постепенно переделать свою ауру, подгоняя под ауру покойного мага в принципе я мог, но делать этого не хотелось. Уникальные параметры ауры мага — это как хорошо налаженный узкоспециальный инструмент, именно потому у каждого она уникальна. Само использование различных магий, заклинаний постепенно перестраивает ауру, которая со временем «улучшается, усиливается» в использовании именно этих видов магии и заклинаний. Поэтому скопировав чужую ауру, мне будет просто «неудобно» работать, и это не считая некоторых малоприятных побочных эффектов. Единственный вариант использования для меня накопителя — это в стационарных заклинаниях (например, ловушках). Но над этим я подумаю попозже. С сожалением отложив накопитель в сторону, я начал было исследовать плетение рун кольца, но оно оказалось нестандартным (ну, то есть похожего примера в книге я не нашел), и, не выяснив ничего, я мысленно плюнул на это дело и засунул оба артефакта в свою походную сумку, поглубже, в один из внутренних кармашков. Кстати, все здесь шили походные сумки, описать которые можно было бы что-то типа «мешок с лямкой» — то есть бесформенные и с одной ручкой. Лишь раз попробовав пройтись с такой корявой конструкцией, я, привыкший к обычным рюкзакам потребовал себе сшить какое-то подобие нормального рюкзака. Получилось достаточно удобно, и даже неплохо выглядело. И теперь мог с довольным видом шагать, наблюдая за своими попутчиками. Мин уже давно оценил удобство моего варианта походной сумки, и ждал лишь ближайшего города, чтобы пошить такой же.
—А мне тоже что-нибудь?— внезапно раздался возмущенный голос Лины. Мы все оглянулись на нее с такими лицами, что она смешалась немного и уже нормально объяснила: — А что? Вы все чего-то разбираете, делите… И я тоже хочу — капризно закончила она, и увидела улыбающихся меня и Мина. Десятник же удержался от ухмылки, только уголки рта немного дернулись вверх.
—Ну… мы тебе тоже… что-нибудь обязательно купим в городе.— успокоил ее десятник.— Ну что, готовы?— оглядел свой отряд Вукх — тогда пошли дальше. Через пару часов — привал и обед.
—Ладно, пошли дальше — согласился Мин.— вот только кто-то мне объяснит, что это было перед боем? Что это было за существо, что порвало оборотня как котенка?
—Не знаю, но мне показалось, что оно нам подмигнуло…
—Ага, и мне тоже — значит, так и было — двоим не могло показаться.
—Зря вы так думаете — заметил Вукх, перешагивая здоровенный узловатый корень, который вольготно разлегся поперек тропинки.— Я помню случай, когда семеро ополченцев на полном серьезе утверждали, что видели перед заставой огромного черного всадника. А когда следопыт осмотрел место, которое они показали, то нашел там только невысокий куст, и никаких следов всадника. Правда, в этот раз я и сам видел это существо, да и разорванный оборотень — тоже подтверждение его реальности.
—Не знаю, не знаю…— задумчиво сказал я — Лично мне интересней, что это за птичка предупредила нас.
Так, обсуждая случившееся, и прошел весь остаток дня. Правда, никаких выводов кроме «надо слушаться птичек» сделать мы не смогли — не хватало информации о случившемся. Но мы не особо расстраивались по этому поводу — нас и просто устраивал тот факт, что остались живы и даже здоровы. Заночевали мы возле огромной дикой яблоньки, непонятно как выросшей посреди леса. Следы от костра рядом с ней, и удобное для сидения бревнышко возле костра указывало на «популярность» этого места среди путников. Сваренную на ужин похлебку, которую по недоразумению взялась варить Лина (это была ее единственная попытка) мы оставили прямо возле костра — она оказалась совершенно несъедобна (в смысле, неядовита, но есть ее было невозможно). Оказалось, что дочка барона, до этого никогда раньше не пробовала готовить, и решила, что это будет несложно. А что?— Она же видела, как это делается, и не раз. В итоге, мы угрюмо посмотрели на наш несостоявшийся ужин, всухомятку сжевав пару лепешек, и легли спать. Котелок с нещасной похлебкой остался стоять на виду — всем было лень его мыть, и Мин предположил, что ввиду удивительно неприятного вкуса похлебка должна хотя бы отгонять комаров, и предложил это проверить.
Утром я проснулся от пары тихих голосов, негромко беседовавших рядом. Любопытство заставило меня подняться. Вукх, стоявший на страже, как самый опытный, в последние, предрассветные часы, сейчас сидел на бревнышке и беседовал с каким-то незнакомцем. Я растолкал Мина, спавшего недалеко, и мы уже вдвоем подошли поближе. На нас уставились нечеловеческие глаза гостя. Желтые, с вертикальным зрачком глаза внимательно, со спокойным любопытством осмотрели нас. На фоне этого необычного взгляда как-то даже не очень замечалось все остальное — худощавое телосложение, нашего гостя, белоснежная грива волос, которые спускаются ниже плеч, гордый разворот плеч и явная привычка повелевать, буквально въевшаяся в весь его облик и манеры. И еще одна необычная деталь как бы заставляла чувствовать неправильность — у него не было ничего лишнего. Каждый человек внешне хоть как-то отличается от других, в том числе и благодаря вещам. Кто-то носит кольцо, кто-то печатку, или серьгу, или амулет, шляпу, браслет… список таких мелочей очень велик. Но когда есть только курточка, штаны и обувь, и нет даже меча — это непонятно, и вызывает естественное любопытство.
—Познакомьтесь, это Янут, это тот самый оборотень, который нам помог.
Представленный досадливо поморщился.
—Я же говорил, что я не оборотень. Я дарх, а ваши оборотни — это утратившие второй облик, и деградировавшие дархи. По сути, они уже стали древними оборотнями — предками дархов, не поддающимися магии дикими животными — по его лицу скользнула легкая тень то ли брезгливости, то ли сожаления.
—Понятно… протянул Мин.
—А что вам нужно от нас?— довольно резко спросила Лина, до сих пор делавшая вид, что спит.
