— О, Джим, я так виновата, — смущенно пробормотала она, коря
себя за то, что невольно спровоцировала начало расследования. — Я вошла в дом…
Дорис Кейн осеклась, догадавшись, что Джим не знает, чему
она оказалась свидетельницей. Шериф, по-видимому, был вынужден сообщить зятю о
ее визите в полицию и дальнейших событиях, но все ли без утайки? Судя по
выражению лица Джима и его отношению к ней, Брэндон поведал ему не так уж
много.
— Знаю, знаю, вы нашли кучу газет, — со смехом прервал он
ее, — да к тому же еще записку от молочника и бросились в полицию, опасаясь,
что я попал в аварию. Это положило начало расследованию. Впрочем, нет худа без
добра. Рано или поздно эта история все равно выплыла бы наружу. Излишне
любопытные соседи постарались сделать из мухи слона. Видите ли, Дорис, дней
десять назад у нас была вечеринка, и один из гостей выпил лишнего. Он вышел
проветриться, но его почему-то занесло в гараж, там он залез в мою машину, стал
шарить в бардачке и обнаружил револьвер, который я накануне положил туда,
поскольку перевозил крупную сумму денег.
— И чем это кончилось? — испуганно спросила Дорис.
— Успокойтесь, самого страшного не произошло. — Джим
ободряюще погладил ее по плечу. — Он прострелил себе руку, но сумел остановить
кровотечение, мгновенно протрезвел и самостоятельно уехал на машине домой.
— Кто это был, Джим?
— Вы его не знаете. Да и я, по существу, тоже. Один из тех,
кто является без приглашения туда, где можно выпить на дармовщинку. Так,
знакомый знакомого.
Хоть убей, не могу вспомнить его имя… Запомнил только, как
он вливал в себя стакан за стаканом, словно внутри у него бушевал пожар. Этого
парня никто не представлял, хотя, кажется, его фамилия Мертон… или Мартин…
что-то вроде этого. По-моему, он из Голливуда. Все важничал и напускал на себя
таинственность.
Излюбленный прием таких типов, как он.
— Но Джим, этот человек был действительно ранен?
— Пустяковая царапина.
— И он сам в себя стрелял?
— Типичный случай, когда в пьяном виде совершают
непростительные глупости. Как бы там ни было, инцидент исчерпан, я дал
показания в полиции и не желаю больше слышать об этой истории. Поговорим лучше
о другом. Мы очень рады вас видеть, Дорис. Дело в том, что мне срочно нужно
было съездить в Лас-Алидас. Я рассчитывал пробыть там всего несколько дней, но
заключение сделки, которой я сейчас занимаюсь, затянулось, и мы здесь застряли.
К счастью, удалось заполучить дом, где можно достойно принять людей. Для того
дела, которое я сейчас раскручиваю, отель никак не подошел бы. Черт, а вы
выглядите просто отлично!
У Дорис словно гора с плеч упала. Господи, оказывается все
так просто, и Джим здоров и невредим.
— Я позвонил Пауле, — продолжал Джим. — Непонятно, что
случилось с телеграммой, которую мы послали вам в день рождения. Должно быть,
попала не по адресу… А теперь собирайте-ка вещи. У нас в Лас-Алидасе полно
места. Домище преогромный, прямо караван-сарай.
Джим отверг ее не очень убедительные возражения, что она-де
не хочет их стеснять и может остановиться в кемпинге или отеле. Он принялся
шутливо подгонять тещу со сборами и через несколько минут уже погрузил багаж в
ее пикап.
— Поезжайте за мной. Я буду поглядывать в зеркало заднего
вида, не отстали ли вы. Если захотите остановиться, помигайте мне фарами. Пора
в путь, Паула мечтает повидаться с вами. Она ужасно соскучилась. Да и я,
признаться, жду не дождусь, когда доведется отведать вашего знаменитого хлебного
пудинга. Обещайте приготовить один.
— Ладно, — улыбнулась она. — Испеку целых два.
— Договорились. Пошли.
Он открыл перед ней дверцу, дождался, когда она включит
двигатель, и направился к своей машине.
Путь до Лас-Алидаса показался ей бесконечно длинным. Но вот
они пересекли деловой квартал, и, въехав в престижный район, Джим вскоре
посигналил ей фарами. Дорис свернула за ним налево и через полквартала уже
катила по подъездной аллее в просторный гараж.
Только выключив зажигание, она почувствовала, что боится
встречи с дочерью. Шериф в разговоре с Джимом, очевидно, не стал
останавливаться на деталях, а Джим не из тех, кто будет в них вдаваться. Не то
что Паула. Больше всего Дорис тревожил адвокат, который видел, как она выходила
из дома дочери. Надо изыскать новое объяснение, встретиться с ним и сделать
так, чтобы он не распространялся об этом. Она с трудом вспомнила, что его зовут
А.Б. Карр. Не забыть бы это имя, подумала она.
Джим помог теще вынуть из машины дорожную сумку и чемодан,
закрыл дверь гаража, а свою машину оставил на подъездной дорожке.
— Я чуть жива от усталости, — пожаловалась она.
— Еще бы, — посочувствовал он. — Все разговоры откладываются
на завтра, а сейчас только поздороваемся с Паулой, и я провожу вас в вашу
комнату.
Где-то в глубине сознания у миссис Кейн мелькнула мысль, что
зять почему-то с облегчением произнес последнюю фразу, но она слишком устала,
чтобы вникать в это.
Паула ждала ее, и для Дорис Кейн оказалось приятной
неожиданностью, что она напрасно опасалась выговора со стороны дочери. Паула
стала менее строптивой и уверенной в себе. Такой мать ее еще не видела.
Дочь похорошела и повзрослела, превратившись в прелестную
молодую женщину. Ее всегда отличала исключительная выдержка, которая порой
казалась наигранной, но теперь это внешнее спокойствие как нельзя лучше
соответствовало новому качеству Паулы.
Последовали радостные восклицания и объятия. Когда восторги
улеглись, Джим прервал несколько затянувшееся молчание словами:
— Бедняжка Дорис совсем без сил: всю ночь вела машину и днем
не прилегла отдохнуть ни на минуту.
Она конечно же мечтает о сне, так что наговоритесь завтра
утром.
— Поселим маму в комнату справа, Джим, — распорядилась
Паула.
Джим подхватил вещи Дорис Кейн и направился к лестнице, но,
остановившись перед первой ступенькой, обернулся и вопросительно посмотрел на
жену:
— У нас еще одна гостья, мама, — проговорила Паула. — Утром
я познакомлю тебя, это очень милая девушка. У вас будет одна ванная на двоих.
Постарайся не особенно шуметь у себя в комнате и в ванной, когда будешь
принимать душ. У нее плохой сон.
Дорис Кейн бездумно кивнула и, только дойдя до середины
лестницы, поняла, что в резком тоне дочери прозвучала нотка фальши. Так
торопливо и с таким убедительным видом Паула говорила, когда… впрочем, это
может подождать до утра.
Постель в отведенной ей комнате манила к себе свежими
простынями, и Дорис успокоила себя мыслью, что, как бы там ни было, у дочери
все в порядке.
