— Я… я, по правде говоря… не знаю, как было дело, — заикаясь
пробормотал Мелвин. — Меня попросили принять эту женщину…
— Кто?
— Один мой друг.
— Его имя?
— Я предпочел бы не называть его имени.
— А я бы настоятельно советовал вам назвать его.
— Это была просьба личного характера. К самоубийству она не
имеет никакого отношения.
— Откуда вы знаете, что не имеет?
— Я в этом уверен.
— Кто убил Еву Даусон?
— Я повторяю, она покончила с собой.
— Допустим, что это не так. Тогда кто убил ее?
— Я не знаю.
— Тогда откуда вам известно, что та «просьба личного
характера» не имеет отношения к смерти вашей гостьи?
— Я… я полагаю, что не имеет.
— К вашему сведению, — язвительно заметил шериф, — строить
предположения — моя прерогатива.
Ваше дело — отвечать на вопросы. Так кто просил вас приютить
эту женщину?
— Один из моих друзей.
— Будете изъясняться недомолвками — к вечеру окажетесь в
камере предварительного заключения, — пригрозил Брэндон. — Кто попросил вас
спрятать эту женщину у себя в доме?
Мелвин, пряча глаза, молчал.
— Ну что ж, я попытаюсь угадать. Может быть, это был адвокат
по имени Альфонс Бейкер Карр?
Мелвин выдал себя, вздрогнув.
— Я угадал?
— Я сказал все, что был намерен сказать.
— Итак, мой мальчик, — отступив от Мелвина на шаг, подытожил
шериф, — вам был дан шанс. Вы его упустили. Отныне мы не будем с вами
церемониться.
Поблажек с нашей стороны не ждите. Понятно?
— Я их и не ждал, — насупился Мелвин. — Как только я занял
определенную позицию по вопросу об отзыве некоего должностного лица, меня
предупредили, что ваше ведомство станет сводить со мной счеты, и предостерегли,
чтобы я следил за каждым своим шагом.
— Черт возьми! — вспылил Брэндон. — Вы сообщаете о факте
насильственной смерти. Я задаю обычные в ходе расследования вопросы, а мне
отказываются отвечать. Это означает одно — я имею право привлечь вас к
уголовной ответственности.
— Это полностью лишит меня шансов реализовать сделку, над
которой я работаю здесь, в Лас-Алидасе! — возмущенно воскликнул Мелвин.
— Примите мои соболезнования, — съязвил шериф.
— Ну что ж, радуйтесь, — с ожесточением пробормотал Мелвин.
— Что касается моего ведомства, — вступил в разговор Селби,
— вам, Мелвин, гарантировано точно такое же отношение, как к любому другому
гражданину. Однако я настоятельно советую вам решиться рассказать, каким
образом эта женщина попала в ваш дом, если вы не хотите предстать перед Большим
жюри. А сейчас проведите нас в комнату, где находится труп.
Не успели представители власти подняться до середины
лестницы, ведущей в спальные комнаты, как раздался пронзительный звонок в
парадную дверь. Когда Паула Мелвин открыла ее, до них донесся голос Сильвии
Мартин, он звучал повелительно:
— У меня срочное сообщение для шерифа. Будьте любезны,
немедленно проведите меня к нему.
— Минутку, — ошеломленная стремительным натиском незнакомки
пролепетала Паула Мелвин. — Он наверху.
За спиной мужчин послышался дробный стук каблуков, и Брэндон
подмигнул Дугу Селби.
— Привет! — догнав их, проговорила запыхавшаяся журналистка.
— Что за срочное сообщение? — строгим тоном спросил шериф.
Сильвия одарила его ослепительной улыбкой и тихо сказала:
— Срочное сообщение заключается в том, что «Кларион» хочет
заполучить самую свежую информацию.
Брэндон по-отцовски симпатизировал энергичной молодой
журналистке, к тому же работавшей в газете, которой он был признателен за
поддержку во время политических кампаний, когда противники в пылу борьбы
обливали его грязью. И то и другое обстоятельства делали шерифа снисходительным
к маленьким хитростям этой находчивой особы.
— Слушайте, Сильвия, — добродушно проворчал он, — дойдете
только до двери спальной. Можете заглянуть, но не входите в нее. Обещаете?
— Обещаю.
Они вчетвером поднялись наверх, и Брэндон открыл дверь.
Их взгляду предстала та же картина, которую увидела утром
миссис Кейн: остатки завтрака, разлетевшиеся по полу, и безжизненное тело
поперек кровати.
— Господи, какая она была красивая, — услышал Селби шепот
Сильвии.
Он повернулся к Брэндону и вполголоса заметил:
— Обрати внимание, Рекс, окна плотно закрыты.
— Ну и что?
— Климат здесь мягкий, ранней осенью совсем тепло, любой,
ложась спать, оставит на ночь открытым хотя бы одно окно. То, что все окна
оказались закрыты, может о чем-то говорить.
— Да, прошлой ночью было очень тепло, — согласился Брэндон.
— Посмотрите, — обратился к нему Мелвин, — в комнате ни
малейших признаков борьбы. Она, вероятно, пыталась заснуть, но нервное
напряжение росло, чувство тревоги и безысходности не покидало ее, и тогда она в
отчаянии всадила в себя нож и повалилась на кровать.
— Нож торчит под довольно странным углом, — заметил Брэндон.
— Очевидно, она держала его обеими руками.
— Откуда у нее этот нож?
— Не знаю. Я не видел его вблизи. Может быть, она взяла его
из кухни… или купила. Представления не имею.
— А вы не посмотрели, все ли кухонные ножи на месте?
— Еще нет.
— Дуг, — умоляюще глядя на окружного прокурора, сказала
Сильвия Мартин, — можно мне подойти поближе… я только взгляну на нее?
— Лучше не надо, — поморщился Брэндон.
— Возможно, я сумею вам чем-то помочь.
— Что вы задумали?
— Я хочу получше разглядеть ее лицо.
— Ладно, — смилостивился Брэндон. — Но только стойте посреди
комнаты и ни до чего не дотрагивайтесь.
Сильвия Мартин на цыпочках вошла в комнату.
— Ну, что скажете? — спросил шериф. — Видели ее
когда-нибудь.
— Мне она не знакома, — покачала головой Сильвия, — но
обратите внимание, с лица не смыта косметика.
— Неужели это так важно? — пожал плечами Брэндон.
